Ты влюблялась в хмельных артистов, и художников, и певцов, И дрожала

Ты влюблялась в хмельных артистов, и художников, и певцов,
И дрожала как лист от свиста хулиганов и подлецов.
И (ну разве уж это дело?) в омерзительном кабаке
Ты бы даже легко разделась, только было бы перед кем.
Дело даже не в воспитании, неприступность не твой удел.
К ночи сдохнет твой блок питания и сплетутся изгибы тел.
Встретишь утро с хмельным артистом и прижмёшься к его груди,
Свет покажется золотистым, ты прошепчешь: «Не уходи…»
И измятая за ночь простынь как облезлой собаке кость.
Всё до боли легко и просто. Ночью вместе, наутро - врозь.
Покидаешь отель как птица: одиноко и налегке.
Будет повод потом напиться в омерзительном кабаке.
Там, глядишь, и поэт подкатит, может чем-нибудь угостит,
Или резко одёрнет: «Хватит». И добавит потом: «Прости».
Всё сведётся к одной постели. В душной комнате гаснет свет.
Обнажится шальное тело и сольётся с другим в дуэт.
Все ошибки свои, ответы переписываешь с листа.
Ты покинешь Его с рассветом, чтобы брошенной вновь не стать.
Ты покинешь его объятья, уползая от тёплых плеч,
На спине застегнётся платье в полусладком мерцании свеч.
На такси по пустым проспектам ты вернёшься в привычный дом,
И захлопнешь Его конспектом, не догадываясь о том,
Что уснула с хмельным поэтом, хулиганом и подлецом,
А наутро он шепчет: «Где ты? Очень хочется стать отцом…»

Татьяна Щербакова