Роберт Рождественский До твоего прихода Теперь я знаю ты идешь по

Роберт Рождественский

До твоего прихода

Теперь я знаю:
ты
идешь по лестнице.
Вошла в подъезд.
Все остальное ?
ложь.
Идешь,
как по рассыпанной поленнице,
как по горячим угольям
идешь.
Земля,
замедли плавное вращение!
Лесные птицы, кончите галдеж?
Зачем идешь?
Прощать?
Просить прощения?
Сама не знаешь.
Но ?
идешь!

1. Когда уезжал?

Позабылись дожди,
отдыхают ветра?
Пора?
И вокзал обернется, -
руки в бока, -
пока!
На перроне озябшем
нет ни души?
Пиши?
Мы с тобою одни на планете пустой.
Постой?

Я тебя дожидался,
звал,
повторял,
терял!
И висела над нами,
будто звезда,
беда.
Так уходят года,
так дрожат у виска
века?

По тебе и по мне грохочет состав?
Оставь!
Это ? губы твои,
движенье ресниц, -
не снись!
На рассвете косом,
в оголтелой ночи
молчи.
Разомкни свои руки,
перекрести?
Прости!
И спокойно, -
впервые за долгие дни, -
усни.

?А ты идешь наверх.
Костром.
Порывом.
Вот
задохнулась.
Вздрогнули зрачки.
Передвигаешь руку по перилам,
как будто тянешь сети
из реки.
Твоя река сейчас наверх стремится.
А что в сетях?..
Нет времени?
Потом?
Стучит
эмалированная миска
в соседкиной авоське
о бидон?
Соседка что-то говорит печально.
Все жалуется?
Деньги?
Сыновья?
И ты ей даже что-то отвечаешь,
хотя тебя
еще не слышу я?

2. Когда прислушивался?

Слухи,
слухи,
слухи,
слухи, -
то начальники,
то слуги?

Слухи-горы,
слухи-льдины
налезают на меня.
Нету дыма,
нету дыма,
нету дыма
без огня.

Для веселья,
для разлуки,
на глазах и на устах ?
снова слухи,
слухи,
слухи
просто
и не просто
так.
Прокляты,
необходимы ?
среди ночи,
среди дня.
Нету дыма,
нету дыма,
нету дыма
без огня.

Слухи-отдых,
слухи-опыт
без особенных затей:
существует
тихий омут.
Как
всадить в него
чертей?..
Кто поверить надоумил,
слухи-карты разложив?
Я ?
по слухам ?
дважды умер.
Дудки!
Оба раза
жив?
То внушительно,
то наспех,
то наградой,
то бедой, -
будто капли,
будто айсберг:
половина ?
под водой.
Слухи сбоку,
слухи с тыла,
завлекая и маня.
Нету дыма,
нету дыма,
нету дыма
без огня.

? Слышали:
на школьнице
женился академик!..
Слышали:
в Госбанке
для зарплаты нету денег!..
Слышали:
поэт свалял
такого дурака!
Слышали:
она ему
наставила
рога?

3. Когда смеялся?

Рога так рога.
Я приглажу патлы.
В подушку поплачу.
В тетрадку поною.
И буду сдавать
драгоценные панты
каждой весною.
Каждой весною.
Платите валютой!
Зелененьким хрустом.
Фигура у кассы
глаза намозолит.
По средам
с лицом
независимо-грустным
я буду, вздыхая,
купюры мусолить.
"Калинка, калинка, калинка моя!
В саду ягода малинка, малинка моя!.."
?А если на миг
отодвинуть веселье,
пятнадцатый век
мою голову сдавит.
Я ?
только гонец.
Я скачу с донесеньем.
Король растревожен.
Король заседает?
Врываюсь в покой
тугодумов лобастых
и, рухнув плашмя
на подстилку из меха,
я,
булькая кровью
(стрела меж лопаток),
хриплю,
будто школьник по буквам:
"Из?
ме?
на?"

"Калинка, калинка,
калинка моя!
В саду ягода малинка,
малинка моя!
Ах, люли-люли..!"
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Эх, люди-
люди?

?А ты идешь
по лестнице,
идешь по лестнице,
Шагаешь,
как по лезвию,
через нелепицы.
И мечешься,
и маешься,
мечтая,
каясь?
Нет!
Ты не поднимаешься, -
я сам
спускаюсь!
Романы обездарены,
отпели трубы?
О, сколько нас ?
"подаренных" -
идет
друг к другу!..
Мы,
окрыляясь тостами,
парим
над столиками.
Читаем книжки ?
толстые,
а пишем ?
тоненькие.
Твердим
о чистой совести,
вздыхаем
мудро?
А сами
неосознанно
идем
к кому-то?

4. Когда любил?

Люб-
(Воздуха!
Воздуха!
Самую малость бы!
Самую-самую...)
лю!
(Хочешь, —
уедем куда-нибудь
заново,
замертво,
за море?..)
Люб-
(Богово — богу,
а женское — женщине
сказано,
воздано.)
лю!
(Ты покоренная.
Ты непокорная...
Воздуха!
Воздуха!)
Люб-
(Руки разбросаны.
Губы закушены.
Волосы скомканы.)
лю!
(Стены расходятся.
Звезды, качаясь,
врываются в комнаты.)
Люб-
(В загнанном мире
кто-то рождается,
что-то предвидится...)
лю!
(Где-то
законы,
запреты,
заставы,
заносы,
правительства...)
Люб-
(Врут очевидцы,
сонно глядят океаны остывшие.
лю!
(Охай, бесстрашная!
Падай, наивная!
Смейся, бесстыжая!)
Люб-
(Пусть эти сумерки
станут проклятием
или ошибкою...)
лю!
(Бейся в руках моих
каждым изгибом
и каждою жилкою!)
Люб-
(Радостно всхлипывай,
плачь и выскальзывай,
вздрагивай,
жалуйся!..)
лю!
(Хочешь — уедем?
Сегодня? —
пожалуйста.
Завтра? —
пожалуйста!)
Люб-
(Царствуй, рабыня!
Бесчинствуй, учитель!
Неистовствуй, женщина!)
лю!
(Вот и глаза твои.
Жалкие,
долгие
и сумасшедшие!..)
Люб-
(Чертовы горы уставились в небо
темными бивнями.)
лю!
(Только люби меня!
Слышишь,
люби меня!
Знаешь,
люби меня!)
Люб-
(Чтоб навсегда!
Чтоб отсюда — до гибели...
Вот оно...
Вот оно...)
лю!
(Мы никогда,
никогда не расстанемся...
Воздуха...
Воздуха!..)

?А лестница
выше.
А двери ?
похожей.
Я знаю,
я вижу,
я чувствую кожей, -
шагаешь
по далям,
шагаешь
по датам.
Недавним и давним.
Святым
и бездарным.

5. Когда отчаялся?

Кукушка:
"Ку-ку!
Живи на земле?"
А палец ?
к курку.
А горло ?
к петле.
А небо ?
к дождю
(галоши надень)?
Сгибаясь,
тащу
две тыщи недель.
Две тыщи суббот
(взвали,
если жив).
Следы
от зубов
своих
и чужих.
Все отблески гроз
на глади
стола.
И тихий вопрос:
"Зачем ты
была?.."

Несу на горбу, -
не сгинув
едва, -
чужую
судьбу,
слепые
слова?

Кукушка:
"Ку-ку!
Останься.
Прошу?"
А я
не могу.
А я
ухожу.
Цветы в изголовье,
и тень на лице.
И ночь
на изломе.
И пуля
в конце.
?А ты все время ? вверх,
все ближе,
ближе.
Из-под закрытых век
тебя я вижу.
Идешь,
как инвалид,
ступаешь ватно.
И кто заговорит, -
уже
не важно.
Не важно,
кто начнет,
а кто продолжит.
Себя
перешагнет.
Жизнь
подытожит.
Взойдет на перевал.
Вернет,
отчаясь,
затасканным
словам
первоначальность.

6. Когда выжил?

Что я?!
Что это я?!
Да что я?!
В воспаленном:
"То?
иль не то?.."
Выбрал
самое распростое.
Проще пива.
Глупей лото?
Расплываюсь
в слезливом трансе.
Вопли кончены.
Не берет?
Вы
орите!
А я
наорался
на десяток годов
вперед.
По озерной метельной глади
прет
весенних недель
орда.
Все будильники мира,
гряньте!
И замолкните
навсегда.
Лишним криком
эпоха скомкана,
смята
грохотом календаря?
Да отсохнет
язык
у колокола,
если он трезвонит
зазря!..
Реки движутся
в каменных шорах,
дни уходят в небытие?
Крик
устал.
Да здравствует
шепот
двух людей:
его
и ее.

?Застыла у дверей.
Теперь
помедли.
Невыносимой тишине поверь.
Вчера меж нами
были
километры.
Сегодня ?
только тоненькая дверь.
Подмигивают фонари спросонок.
Над зимней ночью
взмахи снежных крыл.
Нам очень скоро сорок.
Очень
сорок?

Войди в свой дом.
Я двери отворил.

1967