Городом правят шорохи и весна, Письма, признания, прочие небылицы...

Городом правят шорохи и весна,
Письма, признания, прочие небылицы...
Молодость ведь для этого и дана,
Чтоб сомневаться, путаться, веселиться.

Славное утро, Старый гудит Арбат,
"Voi la mia bella!" - мне льстит художник,
Я заливаюсь смехом, а он и рад...
Кто вам сказал, что жить небывало сложно?

На Патриарших лебеди. Детвора
Штурмом берет качели свирелью визга,
Ты написал "скучаю", ну что ж - ура!
Робкое счастье к сердцу крадется близко.

Шкаф нараспашку, в комнате все вверх дном,
Стыдно - в мои-то годы не знать покоя.
Что же тебе сказать, расспросить о чем?
Как не затронуть дремлющее былое?

Я тороплюсь и нервничаю, такси,
Словно по взмаху палочки, ждет у дома...
Ты неприступен, сдержан - зато красив,
И разговоры слышатся эхом грома.

Позже бреду по городу, как во сне,
Стук каблуков свергает молчанье улиц.
Арка, фонтаны, всадник - ответьте мне,
Что за игра: увиделись, разминулись?!

Новые встречи, новый лонг-лист имен,
Старый маршрут и ропот колес трамвая -
Ты не забыт, но искренне мной прощен,
Значит, я не сломалась и я живая.

Гонки, студенты, шум Воробьевых гор
Больше не помогают - в мечтах забыться
Почерк в тетрадях смело выводит вздор,
А черно-белый ФЭД* выявляет лица.

В жаркие будни зноем окутан дом,
А на скамейках бабушки всей планеты
Слушают, наблюдают, ну а потом
Тем, кто не скрылся, щедро дают советы.

Вот и ко мне у них свой особый счет:
"Не убивайся, дочка, оно проходит,
Жизнь не стоит на месте - рекой течет..."
Это дает надежду в каком-то роде.

Все замирает, где-то звучат слова
Голосом самым близким, и эхом в помощь
Этим словам чуть слышно вторит листва:

"Мы возродимся, слышишь? Однажды в полночь..."