Наша кровь охладеет едва ли, В беспробудно-февральскую стужу, Мы

Наша кровь охладеет едва ли,
В беспробудно-февральскую стужу,
Мы до смерти закрыты в подвале,
Мы с рождения рвемся наружу.

Мы цепями прикованы крепко,
Вероломны в своих убеждениях.
Мы- личина гранитного слепка,
Мы- невежды в глухих осуждениях

По приказу встаем спозаранку
И возводим подземные храмы,
Нас зашили иглой наизнанку,
Наши рты и глаза- просто шрамы

Мы бесправны в бескровной пехоте
Мы верны беспринципной задаче.
В передряге, на лисьей охоте
Мы верхом на хромающей кляче,

В окружную, да на дельтаплане,
Пассажиры мы не из примерных,
Нас взрастили на марихуане:
Наши мысли не из правомерных.

Грызли землю и рыли копытом,
Рвали в клочья во что бы ни стало
Пропитались доходом и бытом:
Сколько в ни было: было бы мало.

По брусчатке до "сталинки" рОдной,
Мимо рвов и засыпанной балки,
Нас растили в закалке добротной,
но, как вышло, ненужной, закалке.

И сидим в свете гаснущей спички
В охладевшем и мрачном подвале,
Остаемся уже по привычке
И наружу дорвемся едва ли.

[id28859967|Анастасия Завгородняя]