Он мне сказал тогда люблю , закрыв глаза в изнеможеньи, и каждое

Он мне сказал тогда «люблю»,
закрыв глаза в изнеможеньи,
и каждое его движенье
толкало в узкую петлю.
Он был как-будто снят с креста,
он был смешон… карманный Боже!
И вмиг слетело с губ «я тоже»,
враньем мне опалив уста.
Я не сумела промолчать,
своё волнение не выдать...
и, не хотя его обидеть,
сняла молчания печать.

Моё второе «love you so»
отправили, пьянея, пальцы.
Себя молила я сдержаться,
но всё кричало про любовь.
И отрекаясь от награды,
хотела в жертву принести,
сжигая разом все мосты,
имея право лишь на взгляды
да на девчоночьи стихи...
Ну с кем такого не случалось?
С одним жила во мне лишь жалость,
с другим - дыхание огня...
а он лишь пожалел меня.

Давно, девчонкой лет пяти,
я размышляла о пути,
о яркости далёких звезд,
о рыцаре, чей путь не прост,
и о признаньях нежных губ того,
кто на признанья скуп...
Горит огнем солгавших уст
слова ранимых первых чувств.
Из жалости медяк в руке -
вкус чувств вторых на языке.
Пусть третье станет, я молю,
моим последним из «люблю».