Блог клуба Татьяна Щербинина

И никому, никомушеньки не нужна
Ты – со своими прорехами и детьми.
Светится грустная седина.
Постирай, заштопай и накорми,

Просуши ботинки, проверь урок,
Не забудь перед школой – ногти подстричь!
Приползаешь в койку без задних ног.
Абсолютный творческий паралич.

Изнутри – усталость нелепых лет,
А снаружи – чужой, равнодушный мир.
Как ни перекраивай ты бюджет,
Все равно не скроешь огромных дыр.

Полон боли колокол – голова.
На ночь надо сказочку почитать,
И шепнуть утешительные слова.
Волосешки погладить и приласкать.

Только где на это возьмешь ты сил,
Если в сердце – горечь и пустота,
Если свет-то белый давно не мил,
Захлестнула мутная суета?

Виновата во всем – только ты одна.
Безысходность давит упрямый лоб.
И опять – с восхода и дотемна –
Дел неугомонный калейдоскоп.

Счастие поманит и обманет –
Бабочка, летящая на свет.
Счастливы дельфины в океане,
А среди людей довольных нет.

Отчего же, по чьему приказу
Нам впихнули жуткую змею
В голову – какой-то странный «разум»,
Чтобы жизнь уродовать свою?

Мне открывается странная вещь,
необъяснимая суть:
все, что мы ищем, у нас уже есть -
словно очки на носу.
В поисках счастья долбаем гранит,
пик покоряем крутой.
А между тем - рядом с нами стоит
с тихой улыбкой смешной
счастье.

Под маской мамы хлопотливой
Укрыв бунтующую суть,
Быть нелюбимой, но счастливой
Я научусь когда-нибудь.
Украдкой в тяжкую минуту
Вдыхая окаянный дым,
Я посмеюсь – сквозь соль и смуту –
Над одиночеством своим.
Как пепел, отряхну невзгоды,
Заботы скомканного дня,
И бремя пасмурной свободы
Наградой будет для меня.

Порознь, порознь!
молодости поздней
горькие разрозненные гроздья,
злая поросль
каменных пустот,
города многоязыкий рот
в грохоте дробящих многоточий
голосом, что слаб и скороспел:
худшее из тысяч одиночеств -
это одиночество в толпе.

Уходит любовь. Остаются сопливые дети,
Набухшие десны, неровные, нервные ночи.
Кефирные банки грохочут в дырявом пакете,
И день выходной для тебя – все равно, что рабочий.

Усталость у глаз прорезается грустным узором,
И времени нет, чтоб на сердце поставить заплату.
Уходит любовь – остаются дежурные ссоры,
Где все виноваты, и в принципе – нет виноватых.

А ты обещаешь улыбкой встречать неудачи,
Держаться спокойно, спокойно, язвительно-кротко.
И вдруг – так внезапно, как дура последняя, плачешь.
А мелочь такая – пустяк! – зацепила колготки.

И слезы рекой (ухмыльнулся невидимый Воланд),
И снова бежишь, задыхаясь, по темному кругу.
Уходит любовь. Остается бессонницы соло.
Чужая спина, равнодушные, жесткие руки…

Я выращиваю радость –
Словно вешнюю рассаду –
Поливаю, удобряю,
Каждый день я повторяю:
«Жизнь прекрасна!
Жизнь прекрасна!»
Только это все напрасно.
Хоть стараюсь все сильнее –
Радость чахнет и хиреет,
Лишь растут, как лопухи,
Заросли моей тоски.
Отчего ж промашка вышла?
Я – садовник никудышный!
Поняла – да поздно слишком –
Радость – это не редиска,
Не петрушка, не томат,
Что тепличной клетке рад.

Радость – всем наперекор –
Рвется буйным сорняком
На помойке, у дороги,
Как цветок коротконогий,
Что на мир глядит бесстрашно –
Желтый, нежный и отважный.

Ах, если уж грешить – то молодой!
Отчаянной девчонке-недоростку
Простительно быть пьяной и чудной,
И видеть небо в яркую полоску.

Легко прощает молодость грехи,
Баюкает, катает их в коляске,
Бормочет ночью глупые стихи,
Пушистые рассказывает сказки.

Все впереди! Конечно, впереди.
Игру сначала начинать не страшно.
И радость непонятная  в груди
Чирикает воробушком отважным.

И счастия нечетное число
Уверенно и звонко выпадает.
Но зрелость не прощает ничего,
А значит, ничего не забывает.

Как страшно – стать мишенью для толпы.
Как хочется – до жути – быть любимой!
Увядшей розы черные шипы –
Ошибки поздние – увы, непоправимы…

А музыка уходит из души,
Как воздух из проколотого шара.
О, юности крутые виражи,
Студенческая вольная гитара!
Где дерзкие замашки королей?
Понты исчезнут, поздно или рано.
Меню на выбор – несколько ролей:
Дежурной жертвы, мелкого тирана,
И прочее… За скверную игру
Освищут нас продвинутые дети.
А в сердце-бубен бьет осенний ветер,
И черное похмелье поутру…

Ясными смотрит глазками
Так по-взрослому странно
Дочка – нежная ласточка,
Нечаянная желанность.

Смешное мое, ушастое
Чудышко – Катюшонок,
Откуда пришла душа твоя
Загадкой неразрешенной?

И что мне еще наверстывать,
Забыв про земные страсти?
Дочка – светлая звездочка.
Не нужно учиться счастью.