Книга Чайка Джонатан Ливингстон читать онлайн (Ричард Бах)

 На высоте тысячи футов он разогнался, что было сил, и нырнул в отвесное пике. Тогда он узнал, почему чайки не ныряют в скоростное отвесное пике. Всего лишь через шесть секунд он набрал скорость семьдесят миль в час, при которой крыло на взмахе становится неустойчивым.
 Это повторялось раз за разом. Он был очень внимателен, работая на пределе своих возможностей, но каждый раз при наборе скорости терял управление.
 Подъем до тысячи футов. Вначале предельно разогнаться по прямой, потом, продолжая работать крыльями, нырнуть круто вниз. Затем, и это повторялось каждый раз, его левое крыло выгибалось на взмахе, и он начинал быстро вращаться влево. Чтобы выровняться, он выгибал правое крыло, и тут же начиналось неудержимое беспорядочное вращение вправо.
 Как он ни старался, все шло кувырком. Он пробовал десять раз подряд, но едва разогнавшись до семидесяти миль в час, он превращался в неуправляемый ворох перьев и раз за разом врезался в море.
 И вот наконец, вымокнув до костей, он придумал. Главное - неподвижно держать крылья на высокой скорости, разогнаться до пятидесяти миль в час, а затем держать их неподвижно.
 Поднявшись на две тысячи футов, он сделал еще одну попытку: разогнался до пятидесяти миль в час и нырнул вниз, вытянув клюв и неподвижно раскинув крылья. Это потребовало огромного напряжения сил, но все получилось, как надо. За десять секунд он разогнался до девяноста миль в час. Джонатан установил мировой рекорд скорости полета чайки!
 Но победа была недолгой. Как только он начал выход из пике и изменил угол атаки своих крыльев, он моментально потерял управление, и этот кошмар начался снова. На скорости девяносто миль в час Джонатан закувыркался, словно подбитый зенитным снарядом, и врезался в каменную твердь моря.
 Когда он пришел в себя, солнце уже давным-давно село, и тело его тихонько скользило по лунному свету, разлитому на поверхности океана. Измученные крылья казались отлитыми из свинца, но еще тяжелее была горечь поражения. Хорошо бы, чтобы меня утянуло на дно и мучения мои закончились,- вяло подумал он.
 Он сильнее погрузился в воду, и тут в его голове гулко зазвучал незнакомый голос. Другого выхода нет. Ну что поделаешь? Я - чайка. Я ограничен тем, что дала мне природа. Если бы мне суждено было узнать о полете больше, чем другим, у меня в голове был бы компьютер. Если бы мне суждено было летать быстрее, у меня были бы короткие крылья, как у сокола, и я бы ел мышей, а не рыбу. Мой отец был прав. Я должен выбросить из головы все эти глупости. Я должен лететь в стаю и смириться с собой таким, какой я есть - бедной ограниченной чайкой.
 Голос затих, и Джонатан согласился с ним. Ночью чайке место на берегу, и он поклялся, что с этого момента он будет обычной чайкой. От этого всем будет лучше.
 Он с трудом оторвался от темной воды и полетел к берегу, радуясь, что он успел научиться экономить силы на бреющем полете.
 Стоп, так не пойдет,- подумал он. Я больше не буду таким, как прежде. Я - обычная чайка и буду летать, как все. Поэтому он, превозмогая боль, поднялся до ста футов и, тяжело взмахивая крыльями, направился к берегу.
 Решив стать обычным членом стаи, он почувствовал облегчение. Теперь его уже ничто не будет связывать с той силой, которая тянула его к новым знаниям, не будет больше радости неведомого, но не будет и горечи поражений. Да и здорово в общем-то было вот так, ни о чем больше не думая, лететь сквозь тьму к огням, горевшим вдали на берегу.
 Темнота! Встревожено вскрикнул гулкий голос. Чайки никогда на летают в темноте!
 Но Джонатан его не услышал. Да, здорово, думал он. Светит луна, и огоньки пляшут по волнам, искорками вспыхивая в ночи, все наполнено миром и покоем...
 Спускайся! Чайки не летают в темноте! Если бы ты был создан для ночных полетов, у тебя были бы глаза совы! А в голове - компьютер! И крылья - короткие, как у сокола!
 И тут летящий в ночи на высоте ста футов Джонатан Ливингстон неожиданно зажмурился.