Не буду описывать, как бранился, кричал и даже плакал царевич Рабадаш. Он не боялся пытки, но боялся смеха. До сих пор ни один человек не смеялся над ним.
Корин тем временем подтащил к королю Луму упирающегося Шасту и сказал:
– Вот и он, отец.
– А, и ты здесь? – сказал король принцу Корину. – Кто тебе разрешил сражаться? Ну, что за сын у меня? – Но все, в том числе Корин, восприняли эти слова скорее как похвалу, чем как жалобу.
– Не браните его, государь, – сказал лорд Дарин. – Он просто похож на вас. Да вы и сами бы огорчились, если бы он…
– Ладно, ладно, – проворчал Лум, – на сей раз прощаю. А теперь…
И тут, к вящему удивлению Шасты, король Лум склонился к нему, крепко, по-медвежьи обнял, расцеловал, и поставил рядом с Корином.
– Смотрите, друзья мои! – крикнул он своим рыцарям. – Кто из вас еще сомневается?
Но Шаста и теперь не понимал, почему все так пристально смотрят на них и так радостно кричат:
– Да здравствует наследный принц!
14. О том, как Игого стал умнее
Теперь мы должны вернуться к лошадям и Аравите. Отшельник сказал им, что Шаста жив и даже не очень серьезно ранен, ибо он поднялся, а король Лум с необычайной радостью обнял его. Но отшельник только видел, он ничего не слышал, и потому не мог знать, о чем говорили у замка.
Наутро лошади и Аравита заспорили о том, что делать дальше.
– Я больше не могу, – сказала Уинни. – Я растолстела, как домашняя лошадка, все время ем и не двигаюсь. Идемте в Нарнию.
– Только не сейчас, госпожа моя, – отвечал Игого. – Спешить никогда не стоит.
– Самое главное, – сказала Аравита, – попросить прощения у Шасты.
– Вот именно! – обрадовался Игого. – Я как раз хотел это Сказать.
– Ну, конечно, – поддержала Уинни. – А он в Анварде. Это ведь по дороге. Почему бы нам не выйти сейчас? Мы же шли из Тархистана в Нарнию!
– Да… – медленно проговорила Аравита, думая о том, что же она будет делать в чужой стране.
– Конечно, конечно, – сказал Игого. – А все-таки спешить нам некуда, если вы меня понимаете.
– Я не понимаю, – сказала Уинни.
– Как бы это объяснить? – замялся конь. – Когда возвращаешься на родину… в общество… в лучшее общество… надо бы поприличней выглядеть…
– Ах, это из-за хвоста! – воскликнула Уинни. – Ты хочешь, чтобы он отрос. Честное слово, ты тщеславен, как та ташбаанская тархина.
– И глуп, – прибавила Аравита.
– Лев свидетель, это не так! – вскричал Игого. – Просто я уважаю и себя, и своих собратьев.
– Скажи, Игого, – спросила Аравита, – почему ты часто поминаешь льва? Я думала, ты их не любишь.
– Да, не люблю, – отвечал Игого. – Но поминаю я не каких-то львов, а самого Аслана, освободившего Нарнию от злой Колдуньи. Здесь все так клянутся.
– А он лев? – спросила Аравита.
– Конечно, нет, – возмутился Игого.
– В Ташбаане говорят, что лев, – сказала Аравита. – Но если он не лев, почему ты зовешь его львом?
– Тебе еще этого не понять, – сказал Игого. – Да и сам я был жеребенком, когда покинул Нарнию, и не совсем хорошо это понимаю.
Говоря так, Игого стоял задом к зеленой стене, а Уинни и Аравита стояли к ней (значит – и к нему) лицом.
Нет комментариев. Ваш будет первым!
Свежее в блогах