Книга Манюня пишет фантастичЫскЫй роман читать онлайн (Наринэ Абгарян)

— Ну зачем, ну зачем ты изрисовала стену?! — отчитывала потом Ба Гаечку. — Всю помаду извела!

— Я сначала поставила на стене точечку, испугалась и убрала помаду в карман, — оправдывалась сестра, — а когда ты про гномика сказала, ну, про того, который у тебя в зивоте сидит и говорит «кулдумп», я побезала исправлять мой набедокурил. И нарисовала много картинок, чтобы вы не увидели точечку!

Ба всплеснула руками:

— Зубодробительная логика!

Гаянэ зарделась:

— Ба, скази, я умная? Скази? Как мой папа.

— Молодец твой отец, на полу спал — не упал, — хмыкнула Ба.

— Нарк, ничего ты в женщинах не понимаешь, — спустя несколько дней отчитывала меня Манька. — Вот смотри, мы с тобой девочки? Девочки, грю? Чего молчишь, как будто воды в рот набрала? Девочки мы или кто?

Мы лежали на ковре в гостиной Маниного дома и листали книгу Памэлы Тревис. За окном лил дождь, и грохотали поздние июньские грозы.

Манюня очень боялась молний и обязательно затыкала себе уши затычками, чтобы приглушить перекаты грозы. Вот и сейчас, лежа пузом на ковре, она остервенело листала книгу, переругивалась со мной, а из ушей у нее воинственно торчали большие куски ваты.

Мы недавно прочли, да что там прочли, проглотили книгу о волшебнице-няне и были по уши в нее влюблены.

— До чего же повезло Майклу и Джейн Бэнкс, — кручинилась я. — Вот бы нам такую прекрасную няню!

— Нам не повезло дважды. Раз — что мы не родились в Англии, — Манька согнула указательным пальцем правой руки мизинец левой, — и два — что мы не Бэнкс. — Она согнула безымянный палец и потрясла у меня перед носом рукой: — Видела?

— Видела, — вздохнула я. — А повезло бы нам родиться в Англии в семье Бэнкс — и была бы у нас молоденькая няня-волшебница… Она летала бы на зонтике и статуи оживляла.

— А с чего ты взяла, что она молоденькая? — удивилась Маня. — Да она совсем взрослая тетечка!

И мы начали спорить о возрасте Мэри Поппинс. Я утверждала, что она молоденькая, а Маня говорила, что чуть ли не пенсионерка.

Ба вполуха прислушивалась к нашей перебранке, но не вмешивалась — считала петли и боялась сбиться со счета.

— Так! Мы с тобой девочки? — повторила Манька свой вопрос.

— Девочки, конечно, — промямлила я.

— Вот! Мы девочки. А твоя двоюродная сестра Алена уже девушка. Потому что ей семнадцать, и она уже совсем взрослая. А преподавательница по игре на фортепиано Инесса Павловна уже почти дряхлая старушка, потому что ей сорок два года! Ты понимаешь это своей дурьей башкой?

Я не успела ответить, потому что Ба наградила Маньку увесистым подзатыльником.

— За что?! — возопила Манька.

— Во-первых, за «дурью башку»! Это еще вопрос, у кого из вас башка дурнее, по мне — так обе балбески. А во-вторых, скажи мне, пожалуйста, если женщина в сорок два уже дряхлая старушка, то я в свои шестьдесят тогда кто?

— Мисс Эндрю, — процедила Манька сквозь зубы.

— Ктооооо? — выпучилась Ба.

Я похолодела. Конечно, моя подруга была отчаянной девочкой и иногда в пылу спора могла обзываться. Но и отчаяние должно иметь какие-то разумные пределы. Согласитесь, одно дело обзывать «дурьей башкой» подругу, и совсем другое — назвать Ба «мисс Эндрю»! Так ведь и до тяжелой контузии недалеко!

Поэтому, когда Ба выпучилась и выдохнула «Чтоо-ооо?», Манюня, смекнув, что перегнула палку, заюлила хвостом:

— Ты моя самая любимая бабушка на свете, Ба, я просто пошутила! Никакая ты не мисс Эндрю, ты настоящая Мэри Поппинс!

— Еще раз такое услышу, немилосердно пошучу в ответ.