– Совершенно верно, – поддержал Эдмунд. – Так и поступили с Улиссом, когда тот хотел подплыть поближе к Сиренам.
Рука Каспиана уже опустилась на рукоять меча, когда Люси напомнила:
– Ты ведь обещал дочери Раманду, что вернешься.
Каспиан остановился.
– Ну, да. Это так. – сказал он. Он постоял минуту в нерешительности, а затем крикнул, обращаясь ко всем на корабле:
– Хорошо, пусть будет по-вашему! Путешествие окончено! Мы все возвращаемся обратно! Поднимите шлюпку!
– Мир! – воскликнул Рипичип, – мы возвращаемся, но не все. Я, как уже объяснял ранее…
– Тихо! – взорвался Каспиан. – Я получил урок, но я не позволю издеваться над собой. Неужели никто не заткнет пасть этой Мыши?
– Ваше Величество обещало, – напомнил Рипичип, – быть добрым сеньором для Говорящих Зверей Нарнии.
– Да, для Говорящих Зверей! – воскликнул Каспиан. – Но я ничего не обещал зверям, которые все время говорят без остановки.
И он в гневе спустился по лесенке и вошел в каюту, хлопнув за собой дверью.
Но, когда чуть позже остальные пришли к нему, они обнаружили, что настроение его изменилось. Он был бледен, и на глазах у него были слезы.
– Все бесполезно! – воскликнул он. – Я должен был вести себя прилично
– от моего чванства и гнева нет никакого толку. Аслан говорил со мной. Нет
– я не хочу сказать, что он на самом деле был здесь. Он бы даже не поместился в этой каюте. Но эта золотая львиная голова на стене вдруг ожила и обратилась ко мне. Его глаза были ужасны. Не то, чтобы он грубо обошелся со мной, – лишь немного строго вначале. Но это все равно было ужасно! И он сказал… он сказал… о, я не могу вынести этого. Самое худшее из того, что он мог сказать. Вы должны плыть дальше – Рип, Эдмунд с Люси и Юстас, а я должен повернуть назад. Один. И немедленно. Но зачем же тогда все?
– Каспиан, дорогой мой, – сказала Люси, – ты ведь знал, что рано или поздно мы должны будем вернуться в наш собственный мир.
– Да, – всхлипывая, ответил Каспиан, – но это произошло раньше, чем я ожидал.
– Когда ты вернешься на Остров Раманду, тебе будет лучше, – попыталась утешить его Люси.
Позже Каспиан немного повеселел, но для всех расставание было все-таки очень горестным и тяжелым, и я не буду останавливаться на этом.
Примерно в два часа шлюпка, загруженная съестными припасами и водой, хотя они подозревали, что еда и питье им не понадобятся, взяв на борт плетеную лодочку Рипичипа, отошла от «Рассветного Путника», и дети двинулись через бесконечный ковер из лилий. На «Рассветном Путнике» подняли все флаги и вывесили на борт все щиты в честь их отплытия. Снизу, из лодки корабль казался таким высоким, большим и домашним. А повсюду вокруг них были одни лилии. Прежде, чем они потеряли корабль из виду, они увидели, как он развернулся и медленно пошел на веслах на запад. И, хотя Люси и пролила несколько слезинок, она не так сильно страдала от расставания, как можно было ожидать. Свет, тишина, пряный аромат Серебряного Моря, и даже непонятно, почему само одиночество – все это было слишком здорово, чтобы грустить.
Не было необходимости грести – течение непреклонно несло их на восток. Никто их них не спал и не ел. Всю ночь и весь следующий день они скользили прямо на восток, и когда на третий день взошло солнце – такое яркое, что мы с вами не могли бы вынести его сияния даже в темных очках, впереди они увидели чудо. Между ними и небом была как будто стена, серо-зеленая, дрожащая, мерцающая стена. Затем взошло солнце. Вначале они увидели его сквозь эту стену, она засияла всеми цветами радуги. Тогда они поняли, что на самом деле – это высокая волна, бесконечная волна, как край водопада, застывшая на одном месте.
Нет комментариев. Ваш будет первым!
Свежее в блогах