Книга Таня Гроттер и колодец Посейдона читать онлайн (Дмитрий Емец)

Пипа посмотрела на Шторы, ожидая подсказки.
– Давным-давно, когда Соловей разбойничал в мордовских лесах, на дороге появился обоз. Сообразив, что он с ярмарки, а стало быть, и с деньгами, Соловей встал у него на пути и стал собирать дань. И тут кто-то вдруг пустил лошадь вскачь и попытался уйти. Соловей рассвирепел и свистнул в полную силу. Это был настоящий боевой свист. Воз опрокинулся. Соловей подбежал и... В общем, он увидел мальчишку лет десяти. Это он погнал лошадь... И мальчишка не выдержал свиста... Соловей потом себе этого никогда не простил. Он очень хотел погибнуть и, когда пришел Илья Муромец, не сражался с ним в полную силу и дал себя подстрелить.
– Ну вот, теперь нам известно все. Многое нам, возможно, не стоило бы знать. Хотя только тот, кто знает, может понять, – задумчиво произнес Ванька.
Шурасик кивнул.
– Дело сложное. В ряде случаев мы не сможем принести искупительную жертву. Без interpretatio abrogans[10] причем жертвенного, нам явно не обойтись. Ну где, скажите на милость, мы возьмем лохмотья нищенки-принцессы, меч Персея или уздечку Пегаса? Нереально. Да и для Сарданапала явно ничего не подберем.
Ягун посмотрел на Пипу, продолжавшую играть с шерстяными кистями Штор. Пипенция смахивала на пифию. Даже в глазах у нее было нечто, чего никак не обнаруживалось прежде. Налицо было сильное влияние артефакта.
– Есть выход.,. – сказал Ягун, пристально глядя на Пипу, – Я знаю, что мы бросим в колодец! Эта жертва усмирит древнюю магию. Отличная жертва!
Пипа неуютно поежилась. Ей не понравился взгляд Ягуна, который, рассуждая о жертве, не отрывал от нее глаз.
– Чего ты на меня уставился? – буркнула она.
– Жертва, которая все видела своими глазами... Жертва, которая знает все тайны, все секреты! – напирал Ягун.
Пипа забеспокоилась уже не на шутку. Тем более что, кроме Ягуна, на нее уставились уже все.
– Эй! Вы что, магьяки? Я только пересказывала то, что показывали Шторы! – крикнула она.
– Вот именно! Черные Шторы... Там – в Шторах все: и лохмотья принцессы, и меч Персея, и кровь измены, и клубок роковых ошибок. Там все муки и страдания, которые они похитили из чужих снов. Шторы станут искупительной жертвой. Никто не вправе знать темные тайны чужих душ и тем более, зная, выдавать их, – сказал Баб-Ягун.
Таня задумалась.
– Хорошая идея, Я – за... Если это поможет вернуть преподавателей... – произнесла она.
– М-м-м... Наша комнатка без шторок будет иметь убогий вид. Эдакое провинциальное общежитие института благородных педагогинь. Хотя, конечно, лезть в чужие сны хамство... – Гробыня озабоченно покосилась на Бейбарсова. – Ладно, шут с ними! В колодец их!
– В колодец! – отозвалось несколько голосов.
Судьба Черных Штор была решена. Шторы меланхолично шевелили кистями. Весь их вид говорил, что они и в Тартаре не пропадут. Более того, немедленно примутся подзеркаливать чужие тайны, вампирить кошмары, жадно пить страхи, облепляя человечество липкой паутиной старых ошибок.
***Со стороны Лестницы Атлантов послышался шорох. Семь-Пень-Дыр вскинул перстень, решив, что это вновь полезли наглые хмыри. Но нет... Появившись из-под лестницы, где у них были мастерские, несколько домовых торжественно внесли в Зал Двух Стихий контрабас. Семеро крепких чернобородых человечков тащили, а один белобородый старичок сидел на контрабасе сверху, поджав ноги. Его красно-сизый, похожий на шишку нос бугрился вдохновением. Это и был мастер. Чернобородые крепыши ходили у него в помощниках и использовались в основном для переноски тяжестей.
Мастер был доволен. Контрабас блестел свежим лаком и выглядел ничуть не хуже, чем в день своего создания. Трещину в днище не смог бы найти даже самый придирчивый критик, и ему пришлось бы от досады удавиться басовой струной.