ГОРОД ДЛЯ СЕЛЬВЫ. Рассказы

 

Виталий Стороженко
 1.ПРИБЫТИЕ. Все собрались смотреть, как улетает метеорит. Как проходит плотные слои атмосферы. Раскаленный весь. С огромным красным шаром внутри. И звука почти никакого. Только сиплое шипение. Прощальное…Слишком долго он пролежал в районе Каменного карьера. С самого тысяча девятьсот двадцать девятого года. Время, когда он прилетел и небрежно упал. Еще и невинный красноармеец при этом погиб. Трагически конечно. Но ведь злого умысла у метеорита не было. Житель космоса…А теперь пора было улетать. Насовсем. Обратно. И все собрались прощаться. Потому что привыкли. И любили. Фотографировались часто. Туристы приезжали. Смотрели и искренне удивлялись. В основном тому, почему упал здесь, а, к примеру, не в Берлине или Сибири. Не совсем подходящее место для метеорита – Каменный карьер. Но ему было суждено упасть здесь, и суждено было покинуть это место осенью 2004 года. Житель космоса…В это время Сельва ехала в Город. На “маршрутке” Откуда она ехала, — говорить не хотела, почему именно в Город, — она не знала. Наверное, потому, что билетов не было только на этот рейс. Особо выбирать не из чего. Вот и поехала. В чуть запотевшее окно она видела людей, устремивших взгляды в небо, не видела только самого метеорита, быстро исчезавшего в пространстве. Автобус качнуло, проехали небольшой мостик, стали набирать скорость, потому что дорога уходила на подъем. Скоро заправочная станция, мост и…Город. Девушка включила плеер, но музыки не последовало. Наверное, сели батарейки. Открывая задний карман для элементов питания, она заметила, что на неё пристально смотрит молодой парень. И слегка улыбается.— Что-то не так? – Поинтересовалась Сельва.— Извините.- Парень улыбнулся шире. И виновато. – Для того, чтобы плеер заработал, нужно его выключить.— Что?— Понимаете…Здесь такое место…Ну…необычное что ли. Иногда всё наоборот…— Как наоборот?— Задом наперед…— Что?Парень вконец растерялся. Не знал, что сказать. И боялся обидеть девушку. Он молча поднялся, взял плеер и выключил. Из наушников потянулась мелодия.— Вот что. – Возвращаясь на своё место, он чувствовал себя уже увереннее. – Просто – это Город.Сельва без интереса посмотрела на плеер, потом на парня.— Спасибо конечно.- Нажала “power”. Музыка остановилась. – Мда…Дела, — только и смогла сказать.Приехали. Автовокзал. Раздолбанный, немытый, унылый. Чуть покосившийся.Грязь на окнах. Вечно снующие бомжи. Усталые алкоголики с красными розами. Веселые студенты: молодые, беспечные, устремленные в дорогу. С рюкзаками и в больших ботинках. Это – автовокзал. У него все есть: люди, автобусы, асфальт, билеты, урны, обрывки газет и даже платный и очень грязный туалет. Теперь вот еще у него есть Сельва. Девушка, гармоничная во всех отношениях; и молодая, и с рыжими волосами.Детишки оборванного вида, испачканные, но с наглым взглядом просили денег. Сельва решила не давать. Вдруг ветер принес ей долларовую купюру. Вот дела! Она усмехнулась и протянула банкноту девочке в спортивных брюках. Беспризорники тут же исчезли.От поездки затекли ноги. Девушка медленно присела, затем так же поднялась и потянулась. Солнце ударило в глаза, она весело зажмурилась и застыла в такой позе на какое – то мгновение. Очень незначительное мгновение. Но для Сельвы оно было счастливым и радостным.Люди быстро растворялись. Скоро она осталась одна. Посередине стоянки. На измученном временем асфальте. Рядом с автобусом. В самом сердце автовокзала.Потянулись многочисленные вопросы. Но главный ,- что дальше то делать. Либо продолжать перемещаться в транспорте, либо остаться в Городе. Если перемещаться, то – куда? Если оставаться, то – где?— Вижу, что не к родственникам приехала…Сельва обернулась. Тот самый парень из “маршрутки”-…и не к друзьям…Улыбается. Внешность приятная. Можно сказать — доверительная.-…и уж явно не по делам.А с другой стороны – самый обычный. Ничего такого…-Нострадамусом себя считаешь?Парень приблизился, протянул руку.-Вовсе нет. Давай знакомиться. — Проговорил обыденно и без тени сарказма.Девушка на секунду задумалась. Пожала плечами. Протянула руку:-Ладно, давай. Меня зовут Сельва.— Меня – Денис.— Гм…Почти как меня…Денис обвел взглядом вокзал, будто кого искал.— Что делать будем? — Спросил он.— Поесть бы…— Согласен. Здесь рядом есть одно кафе неплохое. Кормят вкусно и цены…У тебя деньги есть?— Найдутся.- Сельва полезла в карман курточки, выудила на свет приличную купюру. – Триста.— Плохо, — выдохнул Денис. — Так много, да еще и одной бумажкой. Я так и думал.— Ты о чем?— Там просто цены очень дешевые, у них даже сдачи не найдется.— Что, настолько дешевые?— Ты не представляешь насколько…— Давай сходим в более приличное место. — Девушка пожала плечами.— В более приличном месте – цены еще меньше. Тебя с такой суммой туда даже и не пустят вовсе.Глаза у Сельвы стали больше. Она ничего не понимала и на какое то время её “заклинило”— Что вообще происходит?- Скорее было сказано с раздражением.— Ничего. Тебя не устраивают наши цены?— Какие цены?— Низкие.-Я их еще не видела .-Отрезала Сельва.— Ты есть хочешь? — Денис улыбнулся, но улыбка вышла комичной.— Может, разменяем?— Это только в банке и в конце дня. А до вечера подохнем с голодухи.— А у тебя деньги есть?— Имеются.— А чего молчал?- Сельва спрятала свои деньги обратно. Хитро посмотрела на Дениса.— У нас вообще- то принято девушкам угощать парней…— Что! Вот нахалы. Это еще почему?— Потому, что все деньги находятся у женщин. Давно так повелось. Мужчины работают. Жены сидят дома и занимаются хозяйством. Мужья приносят деньги, жены ими распоряжаются на правах хозяйки. Поэтому и угощают они.— И что, никогда мужчина не может угостить женщину кофе с булочкой, если ей хочется перекусить?— Почему нельзя. Можно. Только она должна об этом попросить.— По-моему,- ты идиот и зануда.— Вовсе нет. Я хотел тебе объяснить. Ну чтоб ты немного поняла, что к чему.— Спасибо. Я ничего не понимаю.— Пошли, поедим.- Денис, как — то мирно взял девушку за руку и повел через дорогу в сторону района Мирных поселенцев. Она и не сопротивлялась. Наоборот. Было даже забавно смотреть на этого своеобразного парня, который вел её к пище, внимательно осматривал проезжую часть, вовремя прижимал к себе, если людской поток увеличивался.Как держал руку. Крепко, но в тоже время нежно. Что она ощущала рядом с ним? Ничего. Ничего, в хорошем смысле слова. Ничего — значит абсолютный покой. Невесомость. Благодушие. Счастье. Счастье? Нет, счастье,- это, пожалуй, слишком. Покой — да. Невесомость — да. Благодушие опять же. А про счастье…Определимся попозже. Просто, Сельва всего не могла понять и разбираться в этом не особо хотелось.Когда добрались до площади Незаметности, навстречу им выскочили несколько тысяч серых зайцев. Они неслись нескончаемым потоком, скоро Сельву и Дениса этот поток окутал собой словно бурная горная река. Удивительное зрелище. Стоять в огромном сером живом водовороте, ощущать нежное прикосновение заячьего меха, чувствовать тепло, проникающее в ноги. И еще звук. Звук несущихся зайцев. Звук странный, но приятный. Он не раздражает,- скорее вводит в ступор, дает возможность на время отключиться и не о чем не думать. Уличная терапия.— Правда, было приятно?- Денис отозвался лишь тогда, когда поток зайцев пересек площадь, свернул вправо, немного затормозил перед светофором, затем быстро исчез в глубине соседней улицы.— Что это было?- Сельва еще не могла прийти в себя: и от увиденного и от того ощущения, что пришлось испытать.-Наши зайцы. Они давно здесь. Вроде талисмана.-Вроде талисмана… -непонимающе повторила Сельва.-Ага. Я тебе потом расскажу. В кафе. В принципе – мы пришли.Девушка только заметила, как они пересекли улицу, подошли к зданию на углу. Небольшая вывеска темно-красного цвета. Белые буквы ровного шрифта и надпись:”АЛЬПИНИСТ АЛЬПИЙСКИЙ” За большими окнами цвета морской волны едва просматривались столики овальной формы и аккуратные стульчики из белого дерева с металлическими ножками на каждой из которых был привязан огромный розовый бант. От бантов по полу тянулись красные ленты, они опутывали собой весь зал, сходились в одном углу, сплетаясь, вытягиваясь вверх и образуя, таким образом, большое диковинное дерево.Посетителей было немного. В дальнем углу девушка с модным журналом. У барной стойки дружественный таксист осторожно пил кофе. Пара мужчин, напротив, с интересом рассматривали фотографии, делали какие-то пометки в блокнотах и постоянно негромко хихикали. Позже еще зашел мужчина лет сорока, в форме летчика, с блестящими пуговицами, в большой фуражке на которой красовалась непонятная эмблема. Летчик перекинулся парой фраз с барменом, поправил галстук и удалился.— У вас что, и аэродром имеется, — спросила Сельва, смакуя зеленым чаем и медовой булочкой.— В перспективе. А пока только летчиков готовят.— И что они здесь делают без самолетов?— Мечтают. 2. ПАРК
 — И вовсе у вас не все наоборот. – Сельва сидела на скамейке: руки ее прятались в рукавах курточки, она весело “ болтала” ногами в воздухе.— Смотря что…- Денис не знал чем себя занять, поэтому решил повторять движения за Сельвой. Вот так они и сидели. На скамейке. В парке. И “болтали” в воздухе ногами.— А вот, — смотри: хозяин выгуливает собаку. – Девушка показала в сторону мужчины лет сорока с пекинесом. – Ничего необычного.— Это собака его выгуливает. А вообще, все зависит от сознания.— Чьего сознания?— Ну…Твоего. Моего сознания. Вон того мужика с собакой. Водителя троллейбуса. Да мало ли…— Тоесть, у вас происходят и нормальные явления?— А что ты видишь в этом городе ненормального?— Я хотела сказать…В вашем понимании…когда наоборот… — Сельва досадливо махнула руками: — Совсем запуталась!— Мы общаемся с тобой. На нас одежда. В парке осень. На дорогах автомобили. Дома с окнами. Много чего обычного. Просто здесь зачастую понимают вещи по — другому. Тебе кажется, что – то происходит необычное. А это всего лишь – нестандартное восприятие другого человека. Оно тебе передалось, и ты уже видишь все иначе.— Значит, плеер – это ты?— Я подумал по – другому…— Мда…С вами тут не соскучишься. – Сельва обратила внимание на дорогу. Чуть в стороне от парка. В то место, где находилась автобусная остановка. Огромный поток зайцев. Серых небольших клубочков, подчиняемых одному сплошному движению. Ковром они проплыли по людским ногам, едва издавая легкий шуршащий звук. Еще мгновение – живой водоворот скрылся в конце улицы. На лицах людей проявились улыбки.— Расскажи про зайцев, — попросила Сельва. – Обещал ведь.— Откуда они взялись – никто не знает. Просто пришли в город, чтобы помогать людям бороться с стрессами, депресняком, плохим настроением. Промчались, потерлись мехом об ноги и сразу легче становится.— Уличная терапия?— Уличная терапия.— Прикольно. Если честно, то мне понравилось. Странное ощущение. Но приятное. Слушай, а чем они питаются? Их кто–то кормит вообще?— Никто этого не знает. Чем питаются. Где живут. Они и не отдыхают никогда. Бегают постоянно по всему городу. Просто зайцы.— Просто зайцы, — повторила Сельва. Потом на распев добавила: — Ни-и-кто их не зва-а-а-ал, про-о-ос-то-о-о са-а-а-ами при-и-и-и-шли-и-и-и.- И она звонко засмеялась.— Прошу прощения. Дама чем – то расстроена?- Напротив стоял мужчина средних лет. Пальто, шляпа с длинным пером, закрученные усы и усталые глаза.— Вовсе нет, — Сельва озадаченно улыбнулась. – Я сыта, рядом хороший парень, на улице осень и зайцы. Мне кайфово!— Ах, еще раз простите, — мужчина театрально взмахнул руками. – Я – грустный саксофонист. И мне всегда кажется, что люди очень печальны.— Но я то ведь смеялась.— Для грустных людей, смех других, — повод для подозрения, что последние еще несчастней их самих. Для меня смех – это маска, за которой прячется глубокое разочарование.— Не знаю, — Сельва пожала плечами и не нашла, что ответить.— Кто как видит, — философски заметил Денис. – Сыграйте нам что – нибудь, грустный саксофонист.Музыкант поправил шляпу, смешно отряхнулся, расправился. Пальцы рук ловко схватили саксофон. Замерли. Пауза. Глаза прикрыты. Спокойный глубокий вдох. И вдруг в одно мгновение парк наполнился радостным солнечным свингом. Мелодия летела во все стороны! Она поднимала листья вверх, подбрасывала еще выше, опускала к земле и снова бросала в небо! Деревья отвечали нежным движением, качаясь чуть медленнее самой мелодии. Пекинес плясал вокруг хозяина, радостно лаял. Мужчина еле поспевал распутывать вокруг себя поводок. Парень на велосипеде, сдернул с себя плеер, улыбнулся, совершил красивый трюк на заднем колесе и помчался по длинной алее, засыпаемый огромным ворохом осенней листвы. Парк кружился, парк пел и танцевал. Парк выделывал немыслимые вещи, но от которых становилось светлее и радостнее.Грустный саксофонист дул щеки, изящно перебирал пальцами, качался в такт музыке и слегка пританцовывал. Но вдруг, он остановился и музыка стихла. И ветер снова зашумел вокруг. Пальцы опустились, лицо слегка опечалилось. Саксофонист поклонился и пошел прочь, бросив через плечо:— Опять я все перепутал… 3. АНДРОМЕДА КАЛАРУЗЬЕВНА. — Давай зайдем к моей тетке. Вон тот дом. Угловой.— Это интересно?— Посмотрим, как она кормит солнце…— Что кормит?— Не “что”, а кого. Солнце. Медовым пирогом. Она всегда это делает.Сельва слегка вздохнула и пожала плечами.— Ну, пойдем, — согласилась девушка. – Покормим солнце. Тетка твоя, — она нормальная?— Абсолютно! – Денис снисходительно улыбнулся. – Не думай, что сумасшедшая. У нее свое видение мира. И, между прочим, Андромеда Каларузьевна, — интересная женщина.— Одно имя меня в этом убеждает.Они быстро дошли до Карусельной улицы, толкнули дверь подъезда. Подъезд ответил полумраком и табачным дымом. Поднялись на третий этаж, Денис позвонил в дверь, на которой не было номера квартиры. По соседним, Сельва быстро определила – девятая.На пороге стояла женщина лет сорока. Огромные очки, сквозь которые смотрели острые и умные глаза. Волосы желтого цвета стремились во все стороны, словно лучи и от этого Андромеда Каларузьевна сама походила на солнце. Худощавое вытянутое лицо. На редкость чувственные и красивые губы, которые сжимали папиросу “Беломорканал”. Тетя была одета в черный тонкий свитер и светло – голубые джинсы. Все это хорошо на ней сидело и неплохо смотрелось. Она на секунду измерила взглядом гостей, театрально взмахнула руками и в следующий момент Сельва оказалась на кухне. Еще мгновение и в руке у нее — чашка кофе. Тетя находилась, напротив, за столом, пристально смотрела на девушку, пускала табачный дым из папиросы. Затем Андромеда Каларузьевна изящно откинулась на спинку стула и проговорила:— Я тебя так понимаю…Сельва озадаченно посмотрела в чашку, потом на хозяйку квартиры.— Простите, это вы о чем? — Спросила девушка.Тетя повернулась к ней, затянулась. Дым ушел в потолок.— Ну, во – первых, давай на ты, я думаю у нас много общего. Во – вторых, не о “чем”, а о ком. Я имела в виду моего племянника. Влюбиться в такую девушку! Было бы нелепо.— Но…- Сельва замялась и ей стало неловко.— Тетя, — ситуацию начал спасать Денис, — мы просто познакомились и…— Просто познакомились… — тетя улыбнулась. – Любовь, мой дорогой племянник, тогда и возникает, когда все просто. Сложности существуют при родах и разводах…Сельва хихикнула. Андромеда Каларузьевна указала пальцем на девушку и проговорила:— Она меня понимает. А теперь познакомь нас, молодой человек. Как меня зовут – я думаю, она знает. Но как зовут эту прелестную девочку?— Ее зовут Сельва. Мы пришли посмотреть, как ты кормишь Солнце.— Между прочим, племянник, ты еще не обнял меня ни разу, а это пошло.Денис виновато улыбнулся, обнял тетю и поцеловал в щеку.— Вы, правда, кормите солнце? – Сельва уже допила кофе и теперь не знала, что делать с чашкой.— Чашку поставь на стол и забудь о ней. – Тетя словно читала чужие мысли. – Да, я кормлю Солнце. Потому что оно живое, а всему живому требуется питание. Медовый пирог – отменная вещь. Сначала мы поделимся с Солнцем, а потом попробуем сами.С этими словами Андромеда Каларузьевна проследовала в гостиную. И ни единого слова. Она понимала и была уверена, что остальные пойдут за ней. Так оно и было.Вошли. Большущий круглый стол посередине комнаты. На столе ничего, кроме пирога, накрытого белым полотенцем. Напротив окно. Широкое, просторное. Только такое окно способно пропустить Солнце. Только такое окно Солнце сможет заметить и войти. И оно вошло. Яркое, нарядное, с нежными теплыми лучами. Пирог засветился, засиял словно золото. Удивительный запах наполнил квартиру. Запах и тепло. И еще – стало очень светло! Или просто Сельва этого сразу не заметила? Нет. Определенно – стало светлее. Свет этот быстро пополз по стенам, взобрался на потолок, спрыгнул на пол и покатился по комнатам. Он играл и резвился и, казалось, что он смеется как шаловливый ребенок. На кухне звякнуло.— Зацепил ложку, сорванец, — сокрушительно сказала тетя. – Забыла убрать.Андромеда Каларузьевна светилась. Выглядела она в этот момент как статуя: спокойная и величественная. Ее взгляд стремился за окно и вверх. Там, где жило Солнце. Маленькие блестящие звездочки бежали по ее волосам, одежде. Они двигались хаотично и постоянно меняли свой цвет. То красные, то зеленые…И даже ярко – фиолетовые. И цвет тети тоже постоянно менялся. В какой – то момент Сельве показалось, что Андромеда Каларузьевна стала белой. Как мел. Но в ту же секунду она отметила, что джинсы хозяйки квартиры стали лимонного цвета.Свет постепенно возвращался в гостинную, сворачивался в клубок и становился меньше. Скоро он превратился в пятнышко и растворился в оконной раме. Солнечные лучи ослабели, последний раз тронули пирог, скользнули по паркету, стенах…и удалились.Андромеда Каларузьевна провожала гостей. Она мило улыбалась, шутила и по – прежнему светилась. Сельва подумала, что тетя Дениса и есть само Солнце. Или частица Его. Неделимая и самая главная.— Ну, что же, я приятно провела с вами время. Девочка, ты мне очень симпатична и я получила огромную радость от знакомства с тобой. – Тетя обняла Сельву и поцеловала.— Заходи ко мне обязательно.— Зайду, — ответила Сельва. – Конечно зайду. И мы вместе покормим Солнце. Теперь я тоже буду называть его с большой буквы. Благодаря вам…тебе.— Вот и договорились.— Тем более, что я знаю твой адрес и номер квартиры. И хотя самого номера нет на двери, определить это совсем несложно. – Сельва обвела в воздухе пальцем по кругу. Слева – направо. – Номер девять.— Нет, прелестное дитя. Номер десять. Моя квартира – десятая. – Андромеда Каларузьевна лукаво улыбнулась и показала на пальцах число.— Но…как же… – удивилась девушка. – А где же тогда девятая?— Девятых квартир вообще не существует.