Искусственный сон

   Был хмурый мартовский вечер, небо закрывали серые, цвета  покрытого окисью свинца тучи.  Как обычно это бывает в марте, потеплеть ещё толком не успело, только днём серый слежавшийся снег и наст на тротуарах  подтаивал, создавая  в некоторых местах лужи, вечером лужи покрывались коркой льда, а наст становился похожим на каток, скользкий и опасный. Начинало смеркаться. Съёжившиеся, от вечернего холода прохожие, спешили каждый по своим делам, отчуждённо глядя прямо перед собой, не обращая внимания ни на что, если только на движение на дорогах, лишь с целью не попасть под колёса при переходе на другую сторону улицы. Наш маленький городок жил своей скучной и серой, будничной и повседневной жизнью.                                                                                                                                  

Я, обычный городской парень, восемнадцати лет от роду, спешил на встречу со своим товарищем и коллегой по работе Ивановым Денисом. Мы оба работали в детском саду, я плотником (деткам шкафчики  починить, да старой противной няньке полочку для посуды прибить), а Денис слесарем-сантехником (почистить засорившийся унитаз, да сделать так, чтобы батареи в саду грели, давая тепло). Я по натуре, человек спокойный не любил большие шумные компании, которые частенько собираются во дворах, возможно, покуривают травку, норовят обчистить какого-нибудь прохожего, плохо сходился с людьми, поэтому имел мало друзей, точнее одного, Дениса. Хоть мы и дружили всего полгода, за это время он успел показать себя с хорошей стороны, был чутким отзывчивым человеком. Раньше у меня тоже были «друзья». Шумные ребята, которым вечно от меня, что-то было нужно: то сто рублей в долг, то магнитофон на выходные послушать. Я давал, конечно – как не выручить приятеля. Только деньги я почему то обратно не получал, а магнитофон, после возвращения начинал жевать плёнку.  И ещё, эти друзья не умели слушать, видя их натуру, я даже не пытался им рассказывать то, что наболело на душе, а так иногда нужно было выговориться, поделиться наболевшим. Хотелось услышать от кого-нибудь сочувствие по поводу того как жестоко со мной поступила девушка, которая мне нравилась. Хотелось услышать совет, что делать, если парень из соседнего подъезда нагло себя ведёт, или как подойти к понравившейся новенькой соседке, какой выбрать повод чтобы не ударить лицом в грязь. Я долгое время был лишён такого удовольствия, а друзья, как пришли, так и ушли, поняв, что ни магнитофон на выходные, ни сто рублей в займы они больше не получат. Я дорожил дружбой с Денисом, как, наверное, никто другой. Думаю, он тоже дорожил нашей дружбой. У меня всегда было хорошее чутьё на людей, я хорошо в них разбирался. Почти каждый день мы встречались, чтобы посидеть вместе, поболтать о том, о сём, походить по вечернему городу в надежде познакомиться с какой-нибудь девушкой. И мы весело смеялись, если не получалось или были довольны собой если прохожая девушка не отказывала нам хотя бы просто проводить её до дома, чтобы какой-нибудь подонок не вырвал у неё сумочку. Одно плохо, жили мы далековато друг от друга. Сегодня я так же, как и прежде шёл к нему, глядя под ноги, чтобы не поскользнуться и не упасть в весеннюю грязь.   Но мои скользкие ботинки, всё же, подвели меня  и, поскользнувшись, я упал  прямо в ближайшую лужу с брызгами в разные стороны. Кажется, ударился головой, подумал, пытаясь встать. Но как раз в этот момент увидел протянутую в желании помочь, чью-то руку.                                                                                                                                                                                                            

– Ой, вы не ушиблись?- услышал я над собой приятный женский голос. – Вроде все в порядке, ответил я, поднимаясь из грязи и потирая запачканной мокрой рукой затылок. –Только, наверное, на голове шишка будет. Я посмотрел в глаза девушке, которая в отличие от других прохожих, плевавших на всё вокруг, не поленилась мне помочь. Боже мой, настоящая красавица. Девушка имела длинные белые волосы, которые виднелись из-под розовой шапочки и были схвачены резинкой, в крупный, толстенький хвостик. Правильный овал лица, чуть впалые, румяные щёчки, маленький аккуратный носик, чуть пухлые губы и добрые зелёные глаза, с сочувствием смотревшие на меня. Прямо с обложки глянцевого модного журнала, если не считать почти полного отсутствия косметики на этом  без преувеличения прелестном личике, подумал я. А эти чуть грустные глаза как то странно располагали к доверию их обладательнице. Передо мной стояла среднего примерно одного со мной  роста девушка, из числа тех, что притягивают взгляды прохожих мужчин и заставляющих добрую половину из них оглядываться, со вздохами смотреть им вслед.       

— Шишка  то пройдёт, произнесла она, -а вот ваша до неприличия грязная спина и лицо, уже хуже. К моему взгляду, наверное, прибавилось удивление, а с чего бы это вдруг ей интересоваться моим видом, совершенно постороннего ей человека? – Ты сейчас похож на подвального бомжа,- продолжала она, чуть насупившись, -как ты в таком виде пойдёшь по городу? – Я промолчал на её вполне разумный вопрос, откуда в ней столько сочувствия, подумалось мне. –Тебе повезло, -сказала  она тоном, не терпящим возражений, после небольшой паузы, — я живу вон в том доме, –она показала на серую пятиэтажку, –Мы можем подняться ко мне и я, так уж и быть, помогу тебе хоть немного привести себя в порядок. – При других обстоятельствах, я, наверное, шарахнулся бы от неё как от чумы, но сейчас у меня был застой в жизни, я хотел чего-нибудь приятного, нового и искал, это что-нибудь, но сегодня оно само нашло меня. К тому же, как уже говорил, разбирался в людях, а в глазах этой красавицы, я не видел ничего страшного, никакого подвоха, только доброта и сочувствие. Глаза- зеркало души, они всегда расскажут, что на уме у человека, это применимо ко всем людям на планете, независимо от возраста, национальности, финансового состояния и расовой принадлежности. Достаточно взглянуть в глаза человеку и все становится понятно. Моё чутьё никогда меня не подводило. – Хорошо, ответил я, и мы пошли в том направлении, куда она показала. Хотя, в этих глазах я прочёл, ещё какое-то настроение, вроде ожидания разочарования  на случай моего отказа. И мне показалось, что девушка, как будто знала, что я соглашусь, слишком уверенно она держалась. Что за глупости, откуда она могла это знать? Просто искренне хотела помочь, ударившему лицом в грязь парнишке. – Как тебя зовут?-  спросила она. – Женя,- просто ответил я. – Очень приятно, а я Татьяна. Будем знакомы.

— Ну и что, что я сегодня немного выпил, — ответил довольно крупный, но не полный мужчина, стоявшей в прихожей и с недовольством смотревшей на него женщине, –устал на работе, закрутился совсем с самого утра, дел было по горло. А тут ещё как назло та колымага, которую мне дали, встала прямо посреди дороги. Ведь говорил же начальнику, дай время, встану на ремонт, проверю, кажется, поршневая система барахлит, двигатель работает нестабильно. Так он нет же, стройка у него стоит, езжай за песком. Ну, вот и съездил. После работы расслабился да нервы успокоил немного с друзьями. Не ори. Лучше скажи мне, почему дома такой бардак? Когда ты проводила уборку в последний раз? – Женщина, ничего не ответив, стыдливо опустила вниз глаза. Я сегодня стирала почти весь день, кушать готовила, детьми занималась. Утром Ваньку в сад отвела, а Наташку в школу отправила. – Ну, Ваньку ладно, я понимаю, малой, а Наташа ведь уже большая, уж в девятом классе учится, чего её собирать, она сама всё знает, понимает и уже далеко не беспомощна. Ладно, -мужчина тяжело вздохнул, -прощаю на сегодня, но чтоб завтра, хотя бы порядок дома наведи. Ты посмотри, какой дома бардак, как можно жить в таком беспорядке…                                                                                                                                                          

Мужчину звали Деменьтев Николай Петрович, а стоявшая напротив женщина,  его жена, Светлана  Ивановна. Николай Петрович был мужчиной сорока лет.  Чуть постаревший человек, на голове начинала появляться небольшая залысина, над губами виднелись широкие, аккуратно постриженные усы. Будучи человеком старой закалки, воспитанный в духе коммунизма, он никак не мог принять то, что два крупных завода, градообразующих предприятия нашего городка, практически объявлены банкротами. Люди увольнялись с этих предприятий, из-за огромной задержки заработной платы. А всё почему? Потому что стояли тяжёлые, для всей страны непростые, голодные девяностые годы. Николай Петрович, сам работал несколько лет назад на одном из этих предприятий, занимающимся авиа-машиностроением, был обычным работником, водителем грузовой техники. Он получал не слишком высокое по тем временам жалование, но на жизнь его семье вполне хватало. Он всю свою жизнь  работал водителем, хорошо разбирался в технике, мечтал накопить денег, приобрести грузовик«Камаз», и работать сам на себя, спокойно и размеренно, возить по близлежащим городам и сёлам товары. Он даже откладывал деньги на свою мечту, каждый месяц клал немного денег на сберегательную книжку. Делал это на протяжении пятнадцати лет. Скопил уже приличную сумму, до осуществления его мечты не хватало совсем немного, но как назло пришла перестройка. Августовский обвал безжалостно сожрал все его накопления. Он все эти годы из кожи вон лез, откладывал, сколько мог. Собирал на «Камаз», а выплаченных ему накоплений хватило только на бутылку водки. Это было очень горько и обидно и не только для него, но и для всей его семьи. В общем, хрустальная мечта всей его жизни была разбита в дребезги. И он теперь начал частенько выпивать, пытаясь утопить своё горе на дне выпитой бутылки, не понимая, что алкоголь это не выход, что от этого страдает только его семья, да печень. Зато он прекрасно понимал, что теперь уже ему ни за что не накопить денег вновь, чтобы возродить надежду, склеить по кусочкам, так безжалостно разбитую мечту.                                               

Светлана Ивановна до перестройки работала воспитателем в детском саду, получала меньше мужа, но если сложить её жалование с заработной платой мужа, получалось очень даже неплохо. Им троим, (Иван тогда еще не родился), было  вполне достаточно, на хлеб с маслом хватало. Но, из-за наступивших перемен, рождаемость резко упала, детей стало мало, детские сады закрывали, а работников этих учреждений увольняли. Так и произошло со Светланой Ивановной. Детский сад, в котором она работала, вскоре был закрыт, а сама женщина пополнила ряды безработных. Женщина очень пыталась устроиться на работу в другой детский сад, но там не знали, куда девать своих работников. Тогда эта женщина в поисках заработка, в надежде прокормить семью, устроилась на рынок, торговала на улице фруктами, круглый год. За этот неблагодарный труд получала она копейки. Выходных хозяин лотка не давал, больничный тоже. Причём не только не оплачивал и не давал никаких медицинских страховок, но и вовсе заявил, что если Светлана, хотя бы один день не выйдет на работу, сочтёт это за прогул, просто уволит. И скажите, что оставалось делать этой несчастной женщине в сложившейся ситуации? Она, молчала, терпела, приняв нечеловеческие условия работодателя. Любую болячку или простуду она переносила на ногах. Вот так, нормально практически не заработав, за сущие гроши она безвозвратно потеряла здоровье, самое ценное, что есть у человека, а с так называемой работы была попросту выброшена, как отработанный материал. Этот, с позволения сказать работодатель, никак не компенсировал утраченное здоровье, а уволил без расчета и выходного пособия. Забрать унего, свои заработанные деньги, или подать в суд Светлана Ивановна не могла, поскольку официально по документам она там не была устроена. В случае подачи иска в суд, работодатель заявит, что знать не знает эту женщину, и ему уже больше ничего не предъявишь. Оба, и Светлана Ивановна и работодатель это понимали, но её муж, не перестал любить и заботиться о ней. С тех пор он сам кормил свою семью, ведь семья, это всё что у него осталось. Власть в стране может поменяться, заработки могут упасть, цены могут возрасти, карта мира может измениться, а семья, его жена и дети будут с ним. Денег катастрофически не хватало, не смотря на то, что он работал в местной, коммерческой строительной организации, в две смены. Строило это предприятие в основном новые магазины  в центре города, да огромные трёхэтажные коттеджи для отожравшихся новых русских.В общем, по большому счёту, это была обычная, среднестатистическая Российская семья, каких сотни тысяч по всей стране. Многие семьи жили впроголодь  в то тяжелое время. Предприятия на грани банкротства, производство стоит, только так называемые предприниматели растут, как грибы после дождя. Появилась мафия, рэкет, повсюду царил хаос, бандитизм и беспредел.                                                                               

В этот вечер, Николай, как обычно, прошел в ванную комнату, чтобы начисто смыть с рук остатки мазута и машинного масла. Затем прошел на кухню,  проглотил скудный ужин, состоящий из тарелки борща  без мяса, да куска домашнего хлеба, который Светлана сама выпекала в духовке из приобретённой за последние деньги муки.  Затем поблагодарив жену за старательно приготовленный ужин банальным «спасибо», прошёл в зал и, включив телевизор, уселся в кресло напротив, принялся с уставшим видом смотреть телевизионный канал. Мог ли он тогда знать, что через некоторое время, по вине алкоголя натворит нечто такое, что навсегда и безвозвратно погубит  самую высшую ценность в жизни любого человека- его семью.

Мы с Татьяной вошли в её квартиру. – Проходи, -произнесла Татьяна, -осторожно, не запачкай стену,– она аккуратно сняла с меня зимнюю куртку и занесла её в ванную, – Пройди в спальню, там, на двери висят два халата, возьми один из них и иди в ванную, ополоснись, смой с себя грязь. Грязные вещи оставишь там же. – Мне казалось невероятным, что девушка повела себя так невероятно гостеприимно по отношению ко мне. Пригласила войти в дом ополоснуться привести в порядок одежду. Что же будет дальше? Будь что будет. – Я пошла на  кухню, поставлю чай.                                                                                                                                   

Я помылся, вышел из ванной, укутавшись пушистым банным халатом. – Чем обязан таким гостеприимством?– решился, наконец, я задать девушке прямой вопрос, – я ведь вполне мог отказаться. – Мог, но ведь не отказался?- парировала она. – Ты понимаешь, что любой другой нормальный человек ни за что не пошёл бы. От тебя шарахнулись бы как от винтовки. – Но ведь ты пошёл? Это значит, ты ненормальный? – хихикнула  она. – Уж и не знаю, кто из нас ненормальный, только я себя таковым не считаю. – Естественно. Ни один дурак в мире, не считает себя дураком. И вообще раз уж мы завели этот разговор, наверное, мы оба идиоты. Странная ситуация получается, встречаются в городе два незнакомых, не знающих друг друга дурака. Один предложил другому зайти к нему в гости и тот согласился. Забавно, ты не находишь? – Нахожу, – улыбнулся я. – Вот, так уже лучше, тебе идёт эта лёгкая улыбка, – Татьяна так же одарила меня своей очаровательной, белозубой улыбкой. – Пойду, попробую привести в порядок свои вещи. – Пойдём, помогу, а то вы мужчины такие неаккуратные, и потом ты ведь, наверное, спешишь? – Да, я шел на встречу с другом, мы договорились встретиться.                                                                                  

Очень скоро стало понятно, что привести в порядок вещи так скоро не получится. Куртка еще полбеды её протер влажной губкой и всё. Со штанами же, дело обстояло иначе, их попросту пришлось стирать.  Татьяна произнесла: — Да, сдаётся мне, что со своим другом ты встретишься не скоро. Как говоришь, его зовут? – Денис. Мы работаем вместе. – Ну вот, на работе и встретитесь. Пойдём за стол, будем пить чай с мёдом. – А когда придут твои родители, что ты им скажешь обо мне? – Родители? – она грустно усмехнулась, — их нет. Они погибли два года назад. В авиакатастрофе. – Прости, я не знал, что ты живёшь одна. Я не знал, что твои родители погибли, я не хотел делать тебе больно. –  Её пухленькие, красивые губки тронула чуть заметная ироническая улыбка, в глазах читалось то же самое. Она немного похлопотала на кухне, достала две чашечки, налила себе и мне чай. Затем поставила на стол «розетку», так называется блюдце для варенья, налила туда цветочный  мёд, достала из шкафа с продуктами моё любимое сливочное печенье. Я подумал, что видимо, не мне одному оно нравится. Потом расположила всё это на столе. Затем сказала с грустью в голосе:  – Не беспокойся, ты не делаешь мне больно. Я уже не плачу, прошло. Бери чай, угощайся. Вот мёд, печенье, кушай. Не хватало тебе ещё простыть.– Раз так, может, расскажешь? – поинтересовался я, беря кружечку и делая глоток чая. – В другой раз. Расскажи лучше ты о себе. – Думаешь, другой раз будет? – Решать тебе, — многозначительно ответила Татьяна, — расскажи о себе. – Подумать только, она сама ждёт, что мы встретимся ещё! Вот это да! Красавица с обложки практически предлагает мне, обычному парню встречу. Как такое может быть? Вообще вся эта ситуация из разряда «такого не бывает» блин, да мне никто не поверит, до тех пор, пока не убедятся сами. Мне не поверит даже Денис. Скажет «ты ври, да не завирайся». Хотя если вспомнить легенду Купидона, то такого ведь тоже не бывает. В уродливого карлика по имени Купидон, влюбляется девушка такой красоты, что любой другой не задумываясь, согласился бы стать её мужем. А она всем красавцам давала понять, что ей никто не нужен, предпочла карлика всем вокруг! Всех подробностей не знаю, но, Купидона убили завистники, а красавица, не помню, то ли погибла случайно, то ли, не выдержав горя, покончила с собой. Купидон воскрес, и стал ангелом влюбленных. Говорят что эта легенда, правда. И сегодня, невероятно, но факт: этот маленький, уродливый карлик, является символом любви во всём мире. Посмотрите на этого ангела с луком и колчаном для стрел за спиной внимательно вглядитесь в черты его лица. Вы поймёте, что лицо у него действительно очень некрасивое. Я спросил, -Что ты хочешь обо мне узнать? – Ну, как обычно, чем занимаешься, чем увлекаешься, где работаешь. Может, у тебя для меня найдётся интересная история. – Вряд ли. Я веду скучную, размеренную жизнь. Отучился в школе, потом пошёл в училище. Пришлось учёбу бросить, учиться дальше не было возможности. Наступил кризис, пришлось идти работать. Сейчас работаю плотником в детском саду. – А девушка у тебя есть — с надеждой в голосе спросила она, но взглянув ей в глаза, появилось ощущение, что она уже знает, какой будет мой ответ. – Сейчас нет, была раньше, пару месяцев назад, но это так, не серьёзно. Мы раньше учились в одном классе. Просто  гуляли под руку, иногда целовались и всё. – А почему расстались? – Она встретила свою прежнюю любовь. Этот парень, приходил к ней домой просил прощения, что не понял раньше, как любит её. С её слов, они долго разговаривали в подъезде около  двери её квартиры, она его простила, мне пришлось понять, что она, всё-таки не моя и пришлось уступить тому, кто был раньше. – Ты с ней спал? –серьёзно спросила она. – Нет, не успел. – Да, не густо. А сколько тебе лет? – Мне двадцать. А тебе, Извини за нескромный вопрос?- А  мне двадцать четыре. Вот такая между нами разница в возрасте. Так ты оказывается девственник? – Наверное,  если это так называется. А ты спала с кем-нибудь? То есть, я понимаю, что конечно спала. Я хотел спросить, сколько партнёров у тебя было. – Трое, -  без раздумий ответила Татьяна. – Первый, парень из профессионального  технического училища. Встречались мы недолго, около двух месяцев. Потом разбежались. Он оказался подонком. я нужна была ему только для секса, когда я поняла это, сразу же бросила его. Потом было случайное знакомство в парке. С этим тоже недолго. Он оказался женат, хотел работать на два фронта, – она замолчала. –Ну а третий? – Извини, для тебя это всё. Про него я рассказывать не буду. Это СЛИШКОМ личное. – Она нарочито сделала ударение на слово «слишком». – Возможно, когда-нибудь ты узнаешь, будешь поражен до глубины души. Если о себе вообще, могу сказать, что эта уютная квартирка досталась мне от родителей. Хотя, впрочем, это и так понятно. Живу здесь всю свою сознательную жизнь. Как выучилась на повара, устроилась в заводскую столовую, там я работаю, по сей день. Есть одна подруга, Надежда. Мы тоже работаем вместе. Но подруга только одна, видишь ли, я плохо схожусь с людьми. – Она как то стыдливо опустила голову. Затем искренне посмотрела на меня своими бездонными глазами. Пока я мылся, она распустила волосы, как-то по-домашнему, успела переодеться, сняла джинсы, накинула второй халат, который висел на двери её спаленки. Я перевёл взгляд со светлых, цвета свежего липового мёда волос, взглянул ей в глаза. Многое прочёл в них: боль об утраченном прошлом, уверенный взгляд в будущее, ощущение того, что я здесь не случайно, будто всё происходящее вокруг уже было заранее решено кем-то. Нет, она всё-таки знала, что я соглашусь пойти к ней домой. Но как? Понятия не имею. Это просто мистика, какая-то! Не может быть, так не бывает! Я отбросил эти мысли, как не имеющие под собой основания. Ещё в её взгляде читалась нежность. И так сделалось от этого взгляда хорошо, как то спокойно, тепло и уютно. Передо мной сидела красавица, а если эта красавица ещё смотрит на тебя таким вот взглядом, хочешь, не хочешь, а начинаешь испытывать к ней нежные чувства. Я вдруг понял, что никого другого попавшего в такую ситуацию, она ни за что, не позвала бы домой привести себя в порядок. И меня не позвала, если бы знала, что я не пойду. Она сделала это, заранее зная, каков будет мой ответ, но такого не бывает! Это странная мысль, но её не прогнать, она как заноза в мозгу. Возможно, Татьяна что-то похожее прочла в моих глазах. Для этого надо быть человеком, имеющим способность, понимать взгляды ещё лучше, чем я. Может, она такая и есть? Она самая настоящая визуалка. Вообще все люди делятся на три категории: визуалы, лучше всего воспринимающие окружающий мир через орган зрения; аудиалы, воспринимающие больше информации через слух; и самая редкая группа людей – кинестеты. Эти люди предпочитают ориентироваться на ощупь. Мы сидели один напротив другого, некоторое время ничего не отвечая, смотрели друг на друга, и я даже было подумал, что, такая ситуация ведёт к близости. На мой взгляд, примерно так всё и начинается. Вот сейчас, если молча, потянуться через стол и нежно коснуться её губ, наверняка девушка ответит на мой поцелуй встречным порывом. Я не осмелился этого сделать, зная её всего лишь пару часов. Но потом, внимательнее заглянув ей в глаза, понял, что она не относится к числу девчонок, способных переспать с парнем в вечер знакомства. Возможно завтра, но сегодня точно нет. Я нарушил тишину: -Пойду, посмотрю, высохла ли моя одежда. – Не нужно, посмотри в окно уже поздно, на улице всякий сброд, подонки. Поэтому не нужно никуда идти, это опасно. Оставайся здесь, я постелю тебе в зале. Поспишь на диване, а утром позавтракаем, и каждый отправится на работу. – Я понял, что она права. Вечером действительно опасно ходить по городу. Там действительно, может твориться всякий беспредел, поэтому и решил остаться на ночь. Бывает же такое, ещё вчера я и не мечтал о такой красавице в своей постели, а сегодня это почти реально! И так, наверное, и произошло бы, если бы не одно «но». Как я уже говорил, Татьяна, скорее всего не ляжет с парнем в постель в вечер знакомства. Мне кажется, я даже убеждён, она очень строга в этом плане. Но с другой стороны напрашивается вопрос: тогда зачем спрашивается она, девушка с обложки, вообще сюда притащила меня, парня отнюдь не красивого? Какие цели она преследует? Ведь мы, люди, как роботы терминаторы, чтобы жить, нам просто необходимо иметь цель. Любую. Пусть даже маленькую, но, согласитесь, каждый день мы чего-то добиваемся. Например, сходить в магазин за хлебом, это цель? Цель. Помыться – тоже цель. И любая цель, безусловно, подразумевает под собой метод её достижения. Цели и методы их достижения– неразлучны. Мне стало интересно, какие цели преследует Татьяна, а так же к каким методам прибегнет? До сих пор она вела честную игру, но я ведь её практически не знаю. А всё-таки, какие цели она преследует? Есть несколько предположений на этот счёт. Может быть, она просто устала от одиночества, вот и привела меня к себе  в дом. Но тогда могла бы выбрать кого-нибудь лучше, красивее, чем я. Не все конечно на это пойдут, но парочка психопатов, я думаю, всегда найдётся. Она видимо не хотела приводить психа, а нормальный человек, не пойдёт с ней. Поэтому она и выбрала меня, человека, оказавшегося в неприятной ситуации. Нет, я, конечно, мог бы не пойти, но тогда было бы крайне неприятно идти по улице: во-первых, мокро и холодно, а во-вторых, до крайности стыдно перед незнакомыми мне прохожими  людьми. Возможно, хотелось секса, но опять же, по ней видно, что она не ляжет с парнем в постель при первой встрече. Значит, остаётся одно из двух: либо она добивается долгосрочных, серьёзных отношений, либо действительно, говорит только то, что говорит, а именно – действительно, просто хотела помочь незнакомому человеку, просто по доброте душевной. В это трудно поверить, правда? А я бы сейчас не отказался переспать с ней, думал я, глядя в её добрые, зелёные глаза, которые смотрели на меня с пониманием и заботой. Так мать смотрит на своего ребёнка, каждый вечер, перед тем, как уложить его спать. Понимание и забота, но не более, поэтому переспать с ней сегодня, скорее всего не выйдет. А если получится, я готов признаться сам себе, что ничего не понимаю в людях, и все эти годы жил, глубоко заблуждаясь в том, что действительно, умею читать зеркало души.- Ты знаешь, я пишу стихи, — сказала мне Татьяна, немного смутившись, судя по глазам, девушка явно стеснялась признаваться в этом, – Ты не подумаешь обо мне, что я немного ненормальная? – Нет, что ты, — мягко ответил я, — дело в том, что я тоже иногда пишу стихи и прозу. А с чего ты вдруг решила, что я могу принять тебя за ненормальную? – Ну, видишь ли, я пишу стихи ещё со школьной скамьи, а школьники именно такой меня и считали, когда узнали, что я пишу, творю. – Мы не в школе, и давно выбились из школьного возраста. Со мной была примерно та же беда. Только девочкам одноклассницам нравилось. Они с удовольствием читали те наброски, которые я писал. Даже просили, чтобы я писал что-нибудь им лично. Но меня это совсем не поднимало в их глазах. – Понятно. Женя скажи, а о чём твои стихи, проза? – Стихи всегда были о любви. Но я имел тенденцию посвящать их кому-то конкретно. Чтобы получилось хорошее стихотворение, в жизни должно что-то произойти. Только тогда приходит вдохновение. Я беру бумагу, ручку и как бы выплёскиваю всё на бумагу. Один раз я написал стихотворение, из которого позже получилась песня, чуть позже, когда я научился играть на гитаре. – Ты играешь на гитаре? –в её глазах появился огонёк. –Да немного играю. –А у тебя есть гитара? –Да, лежит дома. А песню эту мне однажды посчастливилось спеть не только для друзей в узком кругу, но и один раз на небольшой сцене, с микрофоном, в присутствии около полутора сотен человек. – Ой как интересно, расскажи мне это стихотворение, пожалуйста. –Хорошо, слушай. Называется «Осенней порой»:

Как было приятно осенней порой,

Гулять вечерами, с тобою встречаться, 

 Теперь ты не можешь остаться со мной,     

А я не могу с тобою расстаться.

Как было приятно вновь видеть тебя,  

Теплой рукою к тебе прикоснуться,     

И мало-помалу тебя полюбя,    

Утром осенним счастливым проснуться.

Твои нежные плечи вечерней зарёй,  

Любил обнимать, губами касаться,   

Теперь ты не можешь остаться со мной,   

А я не могу с тобою расстаться.

А вечером снова стремился к тебе,     

За счастья глоточком, глотнуть – захлебнуться, 

Но ты всё разбила рукою своей,   

Я утром осенним несчастным проснулся.

Зачем же ты так поступила со мной,  

Ну как ты могла вот так издеваться, 

Теперь ты не можешь остаться со мной,  

А я не могу с тобою расстаться.

Как было приятно осенней порой,     

Гулять вечерами, с тобою встречаться, 

Теперь ты не можешь остаться со мной,                                                                                        

 А я не могу с тобою расстаться.

Татьяна выдержала короткую паузу и произнесла: — Слушай, неплохо. У тебя талант, определённо талант. А о чём ты пишешь прозу? – Это сложный вопрос, — произнёс я искренне глядя в глаза девушке. И я увидел в её глазах ту же искренность, поэтому врать или кривить душой не было сейчас никакого желания, поэтому я попытался ответить на её вопрос наиболее правдиво и откровенно, не знаю почему, хотелось дать ей максимально исчерпывающий ответ на эту тему: -Видишь ли, в чём дело, когда я начал писать прозу, был уже достаточно взрослым, прочитал массу книг и пришёл к выводу, что все мыслимые и немыслимые сюжеты, уже давно кем-нибудь написаны, поэтому, что бы я ни взялся писать, обязательно за кем-нибудь повторюсь. Всё это будет банально, а фразы и слова, хочешь этого или нет, окажутся цитатами, вольно надерганными из других книг. Мне нужно было, что-то принципиально новое. Я долго думал, на что сделать упор. И наконец, нашёл совершенно новый, принципиально свежий сюжет. Произведенье  идет от первого лица. Это история, которую рассказал мне один парень. Я начал с того, что побывал в местах событий, о которых мне рассказали. Делал для того, чтобы прочувствовать атмосферу, как это происходило, возможно, понять, о чём думал этот человек, стоя на этом самом месте, увидеть какие предметы его окружали, и какие ассоциации у него вызывали, или хотя бы могли вызвать. Было важно понять, что это за человек, чем он жил, «питался». Потом общался с людьми, знавшими этого человека. Собирал по крупицам информацию, которой не хватало моему сюжету. Мне повезло, я нашел некоторых людей, которые в той или иной степени оказались участниками этой истории. Я собирал информацию около месяца, всюду носил с собой записную книжку и записывал всё что видел, всё, что мне рассказывали люди. И назвал я рассказ: «Исповедь самоубийцы: (взгляд изнутри)». – Ничего себе, сильное название, — в глазах Татьяны появился неподдельный интерес. Девушка спросила: -  И о чём там написано? –Извини, рассказывать не буду, может потом как-нибудь. – Я же должен был как-то отыграться, не остаться перед ней в долгу за то, что она позволила себе не рассказать о своём третьем любовнике, хотя в начале, упомянула о нём, — Могу только по памяти зачитать небольшую, дословную цитату оттуда, только не пугайся, я не псих. – Хорошо, я слушаю. -  «Никуда от этой боли не деться, хотя есть выход –голова на плахе, петля на шее, взамен нежных ручек, некогда обнимавших её. Мои пальцы ласкали битое стекло, истекая кровью, и покрываясь глубокими порезами, взамен нежной, бархатистой кожи детских лиц, к которой когда-то они прикасались. И я уже не чувствую физической боли – душевная напрочь забивает осязание, а запах крови больше не пугает». Свежо, правда? – Страшно – сказала Татьяна. – Не бойся, я просто пытался передать наиболее реалистично психологию самоубийцы. – По-моему у тебя это получилось. – Спасибо. – А у тебя есть эта книжка сейчас? – Нет. Я дал её почитать одному приятелю, тот тоже дал кому-то. В общем, рукопись пошла по рукам. На издателя я выйти так и не смог, да и кто возьмется читать какой-то сюжет, какого-то парня, не имеющего литературного образования, написанный, к тому же от руки корявым почерком. В общем, ничего из этого не вышло. Но потом я передал сокращенную версию в редакцию газеты «Бизнес Арс», там работала одна знакомая. – А откуда взялась сокращённая версия? – Видишь ли, я так хотел опубликовать своё произведение, что, уже после того, как оригинальная версия была безвозвратно утеряна, я взял ручку, тоненькую тетрадку и вновь написал всё, о чём говорил оригинал. Я поставил перед собой задачу сделать минимальный объём, при максимальной содержательности. Я с блеском выполнил эту задачу, рукопись, аккурат уместилась на двенадцати листах, осталось с половину страницы, на которой я написал: «исключительное право на редактирование и публикацию данного материала, доверяю своей любимой газете бизнес-арс». Кроме того дополнил рукопись фотографиями основных действующих лиц, фото любезно одолжил тот парень, который поведал мне историю. Знакомая из редакции сказала позже, что эта рукопись легла на стол главного редактора. Он прочитал её, заинтересовался. Сидел над ней пару дней, редактировал, собирался изуродовать до неузнаваемости и подписать в печать. Он бы наверно так и сделал, но тут поступил какой-то срочный материал, и он куда-то убрал её и потерял. На этом всё и закончилось. В общем, ничего не получилось. – Обидно. Я бы с удовольствием почитала. А ты оказывается творческая личность, — сказала Татьяна и улыбнулась. Я немного засмущался её восхищению и опустил голову вниз. Произнёс: — но главное, мне понравилось, как потом газета стала отзываться о самоубийцах. Они стали писать о суицидах совершенно по-новому, подробнее. – Татьяна, услышав это, сказала: — значит, ты произвёл на них впечатление. Я говорила, что тебе решать будет другая встреча или нет. Теперь я настаиваю на второй встрече. Ты интересный парень и оказывается у нас много общего. Ладно, решим завтра. – Чай в наших чашках закончился, вечер оказался тёплым душевным и не только благодаря этому чаю. Мне было очень приятно и интересно в компании с этой, для меня новой, приятной девушкой. – Утро  вечера всегда мудренее, — сказала Таня, -  теперь давай спать. Завтра рано вставать и собираться на работу, – девушка убрала со стола и пошла в зал, готовить мне постель. Как странно, подумал я, следуя за ней, ещё вчера, да что там, ещё сегодня днём жил себе в своей рутине, повседневности, бытовухе  видя только дом, работу и снова дом. Встречался с Денисом, с ним вместе мы дружили, гуляли по вечернему городу, где смеялись и грустили, пытались завести себе подружек и не подозревал, что сегодня всё так быстро и кардинально измениться. Подумать только, сегодня вечером я, дома у очаровательной, приятной в общении блондинки, которая, как мама в детстве, готовит мне на ночь постель. Если бы мне сегодня сказали, что вечером красивая девушка будет укладывать меня спать, я бы просто расхохотался, не поверив этим бредням. И вот этим вечером всё так и происходит. Надо же такому случиться, шел себе вечером по городу, поскользнулся, упал, и проходящая мимо девушка-блондиночка помогла мне подняться из лужи и вежливо пригласила пройти к ней домой. Блин, да кому скажи, меня в психиатрию заберут, посчитают за ненормального, не говоря уже о том, чтобы просто поверить. Вот такая приятная неприятность, произошла со мной сегодня вечером. –  Можешь ложиться спать, думаю, здесь тебе будет вполне удобно провести ближайшую ночь, — улыбнулась Татьяна, -надеюсь тебя мама дома потом не отругает, за то что вечером не пришёл домой ночевать? – Нет, — улыбнулся я в ответ, — я уже взрослый человек и вполне могу сам за себя решать, где мне оставаться ночевать. – Хорошо, ну тогда спокойной ночи. Я пойду в спальню, можешь не стесняться, я не выйду. Разденешься, выключишь свет, выключатель здесь, — она показала на стену, — и всё, приятных снов. – И тебе спокойной ночи. – Спасибо, — поблагодарила девушка и пошла в спальню. Я сказал ей в след: — и вот ещё что… — Что? – она обернулась. – Спасибо за твоё удивительное гостеприимство. – Не за что, любой другой на моём месте поступил бы точно так же, — Татьяна рассмеялась беззаботным, весёлым смехом, — а теперь баиньки, завтра рано на работу вставать. – Сказав это, она прошла к себе в спальню, чуть хлопнув дверью.                                                                                                       

Когда я лег в приготовленную постель ещё долго не мог уснуть, всё прокручивал в памяти события этого вечера и анализировал их. Да кто же она такая, думал я? Как можно пригласить к себе в дом совершенно незнакомого человека? А если я вор? Даже если она очень хорошо разбирается в людях и отлично умеет читать глаза, таких наклонностей у человека можно и не увидеть. Остаётся одно из трёх: либо она, какая-то провидица, либо ненормальная либо действительно настолько добродушная и доверчивая, что позвала к себе домой исключительно с целью помочь мне привести себя в порядок. Скорее всего, последнее. Потому что девушка провидица, это что-то на грани фантастики, о том, что она глупа, тоже никак не скажешь, судя по её поведению и разговору, она вполне нормально и адекватно на всё реагирует. Но есть в ней какая-то загадка, безусловно, есть. Даже не загадка, а какая-то тайна, большая тайна. Тут иначе, по-моему, и быть не может. Так, например, почему она мне не рассказала про третьего парня? А что ты ожидал, что она вот так первому попавшемуся незнакомцу и вывалит все карты на стол? Нет, братец, так не бывает. Вполне возможно, я даже почти уверен, что эта её тайна как то связана с её последней, третьей любовью. В общем, тут всё не так просто, очень непросто. Я даже допускаю мысль, что она изначально знала, что я пойду с ней, в отличие от любого другого человека, попавшего в такую историю. Наверняка она знала, что сейчас я переживаю, такой момент в жизни, что ищу какую-нибудь девушку-подружку. Что я личность незаурядная и тоже в какой-то степени доверчивая, что и заставило меня согласиться на её предложение пройти к ней домой, в поисках чего-то, что изменит мою жизнь в лучшую сторону. С этими мыслями я и уснул.                                                                       

Проснулся я от того, что кто-то меня нежно так, плавно, но, в то же время настойчиво раскачивает и нежного голоса: — Вставай соня. – Так мать будит своего ребёнка утром, чтобы собрать и отвести его в детский сад. Я осторожно открыл глаза и то, что я увидел перед собой, было лучшее, что я видел после пробуждения как минимум за последние пять лет, если не за всю жизнь. Надо мной с лаской и нежностью склонилось удивительной красоты, прелестное девичье личико. – Вставай соня, -повторила мне девушка, нежно улыбаясь, — хватит спать. Проспишь всё на свете. Я сразу вспомнил события вчерашнего дня и тоже улыбнулся Татьяне. Спросонья, плохо понимая происходящее, я медленно сел в постели протёр глаза, затем встал на ноги, и, не одеваясь, в одних трусах засеменил в ванную, шлёпая по полу босыми ногами. Я всегда так просыпаюсь дома. Татьяна с лёгким удивлением и загадочной улыбкой на очаровательных пухленьких губках наблюдала за мной. – А у тебя красивое мускулистое тело. – Только тут я понял, что она смотрит на меня и стоило бы прикрыться, но она, увидев мой стыд, сказала: — Да ладно, можешь не стесняться, я что, никогда голого парня не видела. – И впрямь стыд как рукой сняло. Я вдруг понял, что стесняться как то глупо и неуместно, мы взрослые люди и не стал бы сейчас закрываться, даже если бы был полностью обнажён. А глаза Татьяны между тем смотрели на меня с каким-то странным повышенным интересом, так страстная девушка смотрит на незнакомого голого мужчину, которого желает.– Умывайся, одевайся, одежда  высохла и лежит у тебя на стуле, иди завтракать, я пожарила яичницу с колбасой, сварила чай.                                                   

Надо же какая хозяйственная, подумал я, и одежду мою уже успела аккуратно сложить и завтрак успела приготовить. – Приятного аппетита, — сказала Татьяна, — как спалось? – Спасибо и тебе тоже приятного аппетита, — отозвался я, — спалось хорошо как дома. – Я положил в рот кусочек колбасы. Очень вкусно. Я забыл уже, когда в последний раз вообще ел колбасу, из-за развала в стране кругом стояло полное безденежье и нищета. Затем мы пили чай с бутербродами из хлеба с сыром и мило приятно беседовали. Вдруг у меня появилось чувство, что мы знакомы уже давно и как обычно, сидим и завтракаем. В воздухе повисла атмосфера домашнего тепла и уюта. – Слушай, решился я задать ей так интересующий меня вопрос, — а где ты берёшь деньги на эти продукты, которые мы сейчас едим? Ведь тебе тоже, наверное, не платят зарплату? – Да, ты прав. Уже на полгода задерживают. А продукты эти я не покупала. Это всё с работы, я ведь поваром работаю. Вот и ношу домой потихоньку. Я вообще забыла, когда последний раз покупала в магазине продукты. Вот так, — улыбнулась она, — моя работа меня кормит. А что делать, кушать всегда хочется. Нас даже начальство за это не ругает, всё понимают. На то, что мы, повара, носим продукты домой, они просто закрывают глаза. А то, что мы выносим это мелочь, для такого крупного предприятия. Так что всё в порядке. – А как же кладовщик, у неё ведь всё по счёту? – Ты прав, но она уже давно там работает, задолго до того как туда пришла я. Она знает все тонкости этого дела, и она умеет делать так, чтобы недостачи не было. Как то, я не знаю, списывает что ли. В общем, я не знаю, как она это делает, я просто вечером в конце дня захожу на склад, который почти всегда ломится от всяких продуктов. Беру то, что мне нужно, в пределах разумного конечно, кладу на весы то, что взвешивается, называю ей вес,  если товар штучный, такой как булка хлеба, просто говорю ей, она куда-то записывает и всё. Беру то, что взяла и спокойно вместе со всеми иду домой. На проходной вся охрана знает, кто кормит их в столовой, поэтому свободно выпускают, иногда с улыбкой пожурят пальчиком и всё. – Слушай, здорово. Хорошая у тебя работа. – Сама не нарадуюсь. Кругом голод и безденежье, а у меня всё есть. Те деньги, которые я изредка получаю, идут на покупку одежды обуви, редко косметики, на коммунальные платежи и прочие расходы. – А почему косметику покупаешь редко? – Потому что почти не пользуюсь ей. Я считаю, что красота должна быть своя, естественная, а не полученная с помощью «штукатурки» на лице. – Я подумал, а ведь действительно, Татьяна права. Мне не нравятся все эти размалёванные лахудрочки, которых в городе полным полно на каждом шагу. Все какие-то неестественные. Не понимаю, как можно нравиться людям, в таком виде. Вот это девушка! Просто находка! Одна жемчужина в куче мусора. Блин, я уже почти люблю её, за все качества, которые она успела проявить за последние двенадцать часов. Она красива, добра, вежлива, обаятельна, умна, гостеприимна, услужлива, трудолюбива, она имеет чувство юмора ине злоупотребляет косметикой ия бы даже подумал, что она идеал, если б не знал, что идеала не существует в природе. И не только потому, что понятие идеала у каждого своё, но и потому, что в противовес всем обнаруженным достоинствам обязательно найдутся позже, обнаружатся недостатки, иначе не бывает. Как ни крути, нет на планете людей без недостатков. При выборе девушки, я считаю, очень важно обнаружить лишь превосходство достоинств над недостатками и чем выше будет это преобладание, тем лучше.                                                                                                             

С завтраком было покончено, и теперь мы одевались, чтобы выйти на мартовский холод на улице, и отправится на работу, я в свою сторону, а она в свою. – Может, встретимся вечером? Прогуляемся, поговорим? — С надеждой в голосе предложил я, когда мы уже вышли из подъезда. – Я только «за», конечно давай встретимся. Я же тебе ещё вчера сказала, что хочу узнать тебя лучше, как творческую личность и не только, когда послушала твоё стихотворение и короткий отрывок, на мой взгляд, необычного и очень интересного рассказа. Так что заходи, я весь вечер дома. Буду ждать твоего визита. – Мне было так приятно слышать из её уст такой комплимент в свой адрес. – Ну, тогда до вечера, — сказал я. – До встречи, — отозвалось Татьяна. И когда уже начала уходить, вдруг сказала: — нет подожди. – Я оглянулся к ней. Она подбежала и чмокнула меня в щёку. – Вот теперь пока, — она улыбнулась на прощанье, одарив меня, наверное, самой лучшей из своих улыбок и развернувшись, пошла на работу. Я тоже направился в сторону детского сада, ошарашенный её неожиданным поступком. Вот это да! Да она, похоже, как и я, запала на меня. Теперь у меня все шансы стать её парнем. Я не шел, а летел на работу изящной походкой, окрылённый нахлынувшим на меня чувством.

Проснувшись утром, Николай Петрович начал собираться на работу. Голова немного побаливала от  выпитого вчера алкоголя. И хотя он выпил немного, голова всё же давала о себе знать, указывая на то, что силы у организма уже не те, что раньше. Это раньше, лет восемь назад, сколько бы он ни выпил накануне, утром всегда просыпался свеженький, как огурчик. Тогда он не знал что такое похмелье. Не было тогда и провалов в памяти, сколько бы он ни выпил, он всегда помнил, где был и что делал. Но постепенно, его, уже немолодой организм, начал давать сбои. Теперь, если он выпивал лишку, в памяти могли возникать провалы, кроме того «тормоза» как раньше, не срабатывали и он останавливался только в двух случаях: либо заканчивалось пойло, либо он напивался настолько, что не мог больше поднять очередную рюмку, и падал под стол, будучи не в состоянии стоять на ногах. Это первые признаки алкоголизма, подумал Николай Петрович, отсутствие тормозов и похмелье ясно указывают на это. Нужно прекращать пить, иначе так ведь и спиться недолго, превратиться в грязного алкоголика, потерять семью и скатиться до уровня бомжа. Сколько таких случаев? Человек, вроде и не глупый, специалист и ценный кадр на работе начинает понемногу увлекаться алкоголем. Он находит в этом некую отдушину от проблем в семье или повседневной реальности. Как приятно посидеть вечером с друзьями, выпить немного, непременно завяжется какой-нибудь приятный разговор. Всё это помогает на время отвлечься от повседневной, иногда пугающей реальности. Таким образом, изо дня в день человек втягивается в это занятие, постепенно начинает спиваться, скатываться на самое дно социальной лестницы, а вместо веселых друзей, появляться  бомжи алкоголики как альтернатива друзьям, которые всё больше тянут его за собой на дно. Николай Петрович становиться таким не желал, но, в то же время сам не понимал, что однажды может сорваться и уйти в запой, из-за которого обязательно возникнут проблемы с работой.                                                                      

Рассуждая обо всём этом, он умылся, оделся и пошёл на кухню завтракать. Как уже говорилось, эта семья жила, как и множество российских семей на тот момент, за чертой бедности.Поэтому на завтрак был лишь чай, да кусок домашнего хлеба. Однако Николай Петрович всё понимал, поэтому не стал ругать жену за то, что не приготовила ему на завтрак что-нибудь более калорийное. Зато велись другие разговоры. Светлана Ивановна ругала мужа за то, что он в последнее время стал приходить с работы в нетрезвом виде. – Коля, прекращай пить, — говорила она. – Да я особо и не стараюсь, — оправдывался Николай Петрович, сам, однако понимая, что сделать что-либо с этим пагубным пристрастием, будет уже довольно трудно. Но в данный момент его больше волновало другое: как быть с тем, что им не хватает денег, как заработать больше, где найти дополнительный заработок? И самое главное: почему Света так безалаберно относится к своим домашним делам и обязанностям? Почему, она уже трижды обещала провести дома генеральную уборку, но каждый раз он, приходя домой заставал одну и ту же картину: дома не убрано, не понятно где что валяется, и когда всё это кончит6ся? Он уже начал догадываться о причине всего этого, возможно, Светлана Ивановна завела себе любовника, и встречается с ним каждый день пока он на работе. Он очень этого боялся, ведь, несмотря на все свои пьянки, он любил её. А как не любить когда они вместе прожили долгие годы, столько пережили вместе и, как и подобает любой супружеской паре, и радости и горести всё делили пополам. – Света, скажи, ты хотя бы сегодня наведёшь наконец порядок дома? – Я постараюсь, — сказала женщина. Она и впрямь хотела сегодня переделать наконец все домашние дела, чтобы избежать упрёков мужа по этому поводу.                    

Покончив с завтраком, Николай Петрович включил телевизор, у него оставалось немного свободного времени, и он собирался посмотреть утренний выпуск новостей. Он часто так делал утром. Вечером, он, разумеется, тоже смотрел телевизор, различные телепрограммы, но утром предпочитал новости, узнать, что делается в стране и в мире, чтобы какую-нибудь громкую новость в течение дня можно было обсудить с мужиками на работе. В общем, это было обычное утро в их семье. Их четырнадцатилетняя дочь Наташа, тоже собиралась в школу, и на проблемы родителей, она, как и любой ребёнок смотрела со своей колокольни. Она многого не понимала, чего они ругаются и спорят о чём-то по пустякам. Непорядок в квартире? Какие мелочи. Стоит ли из-за этого ругаться? Что же касается трёхлетнего Ивана, так он вообще ничего не понимал, просто с удивлением смотрел на родителей, но как и любой ребёнок очень переживал, когда мама и папа серьёзно ссорились. Светлана начала собирать его, для того чтобы отвести в детский сад, где задолженность  составляла уже три месяца. Ещё немного, и ребёнка просто исключат из сада за неуплату. Новости закончились, и теперь Николай Петрович тоже одевался, чтобы выйти из дома и как обычно по утрам отправиться на работу. Он делал это, молча, только думая о том, как ему всё это надоело. Как надоела затянувшаяся до вечности почти бессмысленная борьба за влачение своего жалкого, нищенского существования. Как ни старайся, а выше головы не прыгнешь, как ни старайся, заработать больше, или хотя бы добиться своевременной выплаты заработанных денег не получалось. Он рассуждал о том, как ему надоела вся эта рутина, каждодневная суета, когда один прожитый день похож на другой как две капли воды, и всё это настолько смешивается и сливается, что не помнишь, что было позавчера. Как дни летели один за другим, не принося ничего хорошего. Он не знал, как бороться с этой бытовухой и видел единственную отдушину во всём этом – вечерняя рюмочка другая, в компании друзей. В голове крутилась старая песенка, как жалкое подобие ассоциации сложившимся обстоятельствам:

 Ах, девушки Нади и Раи,  

Вам снится Стамбул и Багдад,

Гаремы Вам кажутся раем, 

Где нет ни борьбы, ни труда.                                                                                                                                                                                  

Ну, и почему ты вчера не пришёл, ведь вроде договаривались? – сказал мне Денис, когда мы встретились, — у меня появилась замечательная идея, как нам найти подружек. – Забей на свою идею, ты даже не представляешь, что со мной произошло вчера вечером, как раз, когда я шёл к тебе. – В смысле забей? Я не понял, ты что, уже нашел себе подружку? И без меня? Как ты мог? Рассказывай же, не томи! – Мы находились в нашей каморке, сидели на стульях около верстака, друг напротив друга. – В общем, девушки пока нет, но самая достойная кандидатура, появилась. Я вчера шёл к тебе, и угораздило же меня поскользнуться и упасть прямо спиной в грязную лужу. Какая-то девушка помогла мне…                                   

Денис очень внимательно, с нескрываемым интересом выслушал мой рассказ о том, как я оказался в доме у совершенно незнакомой очаровательной блондинки, которая имела такую невероятную любезность пригласить к себе домой, чтобы я мог привести себя и свои вещи в порядок. Приятель чуть приоткрыл рот, когда я рассказывал ему о вечернем чае с мёдом, о том, как она любезно предложила остаться у неё на ночь, дабы не простудиться в сырой одежде и не нарваться в темноте на банду каких-нибудь отмороженных придурков. – И что, ты хочешь сказать, что даже не переспал с ней? – Нет, — спокойно ответил я. – Врёшь. Так не бывает. Эти девушки, особенно блондинки, такие слабые в сексуальном плане, не умеют говорить «нет», главное попросить правильно! – А моя блондинка не дала бы! – Ответил я ему, чуть повышенным тоном, впрочем, как и он, ответил мне – Да с чего ты это взял? – Глаза – зеркало души, там многое можно прочесть. Глаза никогда не врут. – Ой, как ты надоел мне со своими глазами. Забудь, эти твои глаза – одела на рога коза. Ты что и вправду считаешь, что в глазах можно прочесть обо всём этом? – Да, — спокойно ответил я. – Да ерунда всё это. Так не бывает. – Ну, то, что произошло вчера, тоже ведь из разряда «такого не бывает». – А мне кажется, что ты и это всё придумал, как такое может быть? Скажи, если то, что ты мне тут рассказал, правда, зачем, ну зачем ты пошёл куда-то с незнакомой девушкой, пусть даже красивой? Тебя что не учили, не ходить никуда с незнакомыми людьми? О чём ты вообще думал? А если ловушка? Представляешь? Поведёт тебя куда-нибудь, а там за углом бравые ребята, изобьют до полусмерти, обдерут, как липку, разденут, и будь здоров. – Я думал о девушке с волосами цвета свежего липового мёда идущей рядом и  о том, что глаза не врут. – Да как ты достал, нельзя быть таким падким на девчонок, собственная шкура – дороже. И, допустим даже, что ты действительно что-то там прочёл в её зелёных глазах, но представь себе, что если бы ты ошибся? Да всё что угодно могло произойти, глупая твоя голова! – Я никогда ещё не ошибался на этот счёт, – всё тем же невозмутимым тоном продолжал я стоять на своём. – Всёбывает в первый раз! И вообще, я тебе не верю. Слишком как-то невероятно у тебя всё это получилось, неправдоподобно. Мог бы придумать историю оригинальнее этой, ну, не может такого быть. Как же может быть, то чего не может быть? – Но ведь было! Вечером сам убедишься, если хочешь. – Что значит, если хочешь? – не понял Денис. – А то, что если попросишь, я позову её вечером к тебе в гости пить чай. Твоя мама, уж точно не будет ругаться. – Да нет, конечно не будет, она ведь тебя уже достаточно знает, чтобы пригласить тебя войти, а не оставить стоять в дверях. Но ты уверен, что она пойдёт? Она ведь тебя почти не знает, а вдруг, ты хочешь заманить её в западню? – Нет. Мне кажется, она знает, что я этого не сделаю. Видишь ли, у меня такое чувство, что она другого, оказавшегося на моём месте, не позвала бы к себе домой. Максимум, поинтересовалась, всё ли с ним в порядке. Я уверен, что она знала наверняка, что я приму её приглашение и не сочту её при этом за ненормальную. Возможно, она тоже читает глаза, наверняка ещё лучше меня! Такое чувство, что меня обыграли в этот раз. Просто переплюнули, понимаешь? Может быть, я ошибаюсь, но как ещё понимать всё произошедшее? Как она могла знать, что я на данном этапе жизни, идя по улице, думаю, просто ищу, на ком бы мне заморочиться?.. вот и решила она стать этой заморочкой. И потом, она поймёт без слов, что за мной должок, что я, незнакомый толком парень, принципиально решил позвать её куда-нибудь. – На лице Дениса появилось обескураженное выражение: — Ну, не знаю. Не верю я в это. Нет, я, конечно, слышал выражение «глаза – зеркало души», но не до такой степени. По глазам можно прочесть настроение, характер человека, может быть, что-то ещё, не слишком определённое, но как можно прочесть что-то конкретное? Так не бывает! Невозможно. – Не забывай, и моя история, в принципе, невозможна, но ведь случилось же! Факт. А с фактом не поспоришь. Вот увидишь, она придёт со мной, ты увидишь её, и поймёшь, что это не плод моей фантазии. А ещё ты поймёшь, что я не врал тебе по поводу её красоты, действительно, девушка с обложки. – В общем,- всё так же обескуражено произнёс Денис, — приводи сегодня ко мне на чай свою девицу, сам всё увижу, пойму, сделаю выводы. На следующий день, без её присутствия скажу тебе, что я о ней, и обо всём происходящем, думаю. – Дениса можно было понять, он, человек неплохой, но человек скорее здравого смысла, а не мифически-мистической ерунды, вроде меня. Поэтому он упорно, до конца не верил в подлинность моего рассказа. Он предпочитал всё увидеть сам и убедиться сам, только после этого он всё, как следует, проанализирует и сделает соответствующие выводы. Вот такой он парень – реалист по натуре. И ведь таких людей, большинство. Это, прежде всего, продиктовано тем, что он не желает быть таким, о ком говорят «не от мира сего» не хочет выделяться из толпы, не желает быть белой вороной. Всё это вполне можно понять. Зато меня и Татьяну, мою милую Татьяну, можно назвать такой. И мы не боимся этого, потому, что всегда искали метод самовыражения, самоутверждения, некий способ, как выделить себя из толпы таких же. Да, мы хотим быть цветными людьми, в нашем повседневном, чёрно-белом мире.  Такие люди, как мы, часто прославляются, если не на всю страну, то хотя бы в рамках районного масштаба. Они продолжают двигаться дальше, никогда не останавливаются на достигнутом, всегда смотрят вперёд. К примеру, человек, который в далёкой древности пытался изобрести колесо, кстати, то, без чего мы, не можем обойтись, и по сей день, для своих соплеменников тоже был такой же белой вороной. Его считали глупцом, бездельником и бездарем. Но когда у него всё получилось, он создал устойчивую круглую конструкцию, а главное извлёк из этого пользу, пристроив колесо к телеге, согласитесь, он наверняка приобрёл признание соплеменников, которые были вынуждены пересмотреть свои взгляды. И с тех пор, если он чего-нибудь сидел и мудрил, его никто больше не называл «глупцом, бездельником и бездарем». Напротив, окружающие рассуждали, пусть себе мудрит, может, придумает ещё что-нибудь полезное, то, что облегчит нам быт.                                                           

Что же касается Дениса, он относился скорее к числу этих самых соплеменников. Он не называл меня глупцом, потому, что я считаюсь ему другом. Из таких людей как он, впоследствии вырастают рядовые служащие и работяги, которые ничего нового не мудрят, но это не мешает им с благодарностью принимать и пользоваться благами цивилизации, благами, которые для него «намудрили» такие вот чудаки, как я и Танечка.                                                                                                                                                          Стоп. С каких это пор я стал называть девушку, которую едва знаю ласкательно-уменьшительным именем? Вот тут я понял, что начинаю всерьёз влюбляться в эту очаровательную незнакомку, а виной этому её маленький поцелуй на прощание, которым она одарила меня сегодня утром. Она вскружила мне голову, заставила чаще стучать сердце в груди, вскипеть в жилах кровь. И это «Танечка», уже само собой рождается у меня в голове. В общем, я чувствую что влюбляюсь, ничего не могу и не хочу с этим делать. И уж конечно, никак не считаю её какой-нибудь чудачкой, за её, кажется чудные поступки, и с самого начала не считал, наверное, потому, что сам немного такой же. Выходит, по большому счёту, она оказалась права, когда сказала, что, наверное, мы оба ненормальные. У меня сложилось чувство, что мы не просто давние знакомые, а нечто больше, будто она знает меня намного больше, чем я знаю о ней. Если бы я верил в это, сказал бы, что она знала мои мысли, читала их как раскрытую книгу, с самого начала нашего знакомства, а может быть и раньше. Возможно, она не была случайной девушкой, которая вдруг решила мне помочь. Возможно, она уже давно наблюдала за мной, планировала нашу встречу, искала удобный момент, чтобы подойти. От этих мыслей мне делалось не по себе. Как будто из красивой, внимательной и очень доброй девушки, вдруг начал вырисовываться некий монстр, маньяк, для которого ценность личности и общепринятые человеческие ценности ничего не значат. Такие люди иногда встречаются в нашем обществе. Они выбирают себе жертву, могут иногда годами наблюдать за ней. Цель наблюдения, узнать жертву лучше, это от цвета и размеров нижнего белья, до сексуальных пристрастий и предпочтений, от музыки до наркотиков. За это время, он уже знает о тебе практически всё, и тогда он выбирает удобный момент и идет на контакт. Причём делает это красиво и виртуозно, жертва ничего не подозревает. Он бьёт по больному месту аккуратно и без остановок, способен за пару часов затащить жертву в постель, независимо от её пола и возраста, это даёт ему предпосылки к управлению вами и, в конце концов, он добьётся желаемого, это может быть брак и потомство или брак с богатой женщиной. А когда получит желаемое, убьет вас и спрячет так, что тело никогда не найдут, оставит себе на память ваш мизинец а вас объявит пропавшей без вести. Например, когда мы пили чай у Татьяны дома, она достала моё любимое сливочное печенье. Откуда она могла знать, что я люблю именно его? Возможно, она наблюдала за мной, когда я ходил в магазин, тщательно анализировала мои покупки, усвоила, видимо, что я люблю сливочное печенье. Или это просто совпадение? Я гнал эти мысли прочь от себя. Не может такого быть! Просто я насмотрелся низкопробных, зарубежных фильмов, вот и лезут в голову, совершенно безумные мысли. Не может быть такого. Как она, с виду такая искренняя может лгать, глядя прямо мне в глаза? Глаза не врут, не умеют лгать. Она не использовала меня в своих интересах. Её взгляд был совершенно чистым и искренним. Иначе я бы почувствовал подвох. Моё чутьё ещё никогда меня не подводило, или всё бывает в первый раз? Нет, чушь. Сделав над собой усилие, я прогнал прочь из головы такие мысли. Выместил их другими, положительными. Я думал о Танечке, о предстоящем приятном вечере. Представил себе, как мы будем гулять вечером, сходим к Денису, потом проведу её домой. Возможно, останусь у неё ночевать и тогда, наверняка будет секс. Судя по её поведению, как она заботливо себя повела сегодня утром и поцеловала на прощание, наверняка будет. Возможно, она ещё вчера хотела переспать со мной, но не стала делать это из принципа, не хотела прослыть шлюхой. Её можно понять.                                                                                      

День шёл как обычно, никаких сложностей в работе не предвиделось. Я немного помогал Денису чистить засорившийся унитаз. На обед я пошел домой, в этом была необходимость. Нужно было увидеть маму, дать ей понять, что со мной всё хорошо, что не пришёл ночевать домой, потому, что ночевал у подруги. Не сообщил ей об этом вчера, потому, что не планировал этого делать, но засиделся, заболтался с подругой допоздна и поэтому не пошёл домой, подруга переживала, что ночью на улице со мной может что-нибудь случиться. К слову сказать, мать понимала, что её ребёнок стал взрослым парнем, уже не тот малыш, что вчера, и что в его возрасте нормально оставаться ночевать у подружки. Поэтому она не лезла в мою жизнь, лишь бы я не начал употреблять наркотики, не связался с дурной компанией и чего-нибудь не натворил. Остальное её особенно не волновало, и она не считала нужным лезть в мои дела, и слава богу. Совсем не хотелось постоянно отчитываться перед ней за каждый свой шаг. И конечно она не поняла бы моего вчерашнего поступка, отругала бы за мою бесшабашность. Не хотелось выслушивать упрёки, что всё, что вчера произошло, могло закончится, гораздо хуже.                                                                                         

Раз уж зашла речь о матери, считаю должным рассказать немного о своей семье. Мои родители, и мать и отец всю свою жизнь, до наступления голодных девяностых, после перестроечных времён были обычными работниками, на том же авиамашиностроительном заводе. Мать работала в цеху по производству стиральных машин, отец был газоэлектросварщиком в этом же цехе. Нам всегда хватало на жизнь, как впрочем, наверное, и всем заводчанам. Нет смысла долго объяснять, как сильно мы пострадали от наступления тяжёлых времён. Наверняка это коснулось каждого. Завод практически был объявлен банкротом. Начались массовые сокращения, но нам крупно повезло отцу оставалось до пенсии всего три месяца, а матери один. По этой простой причине они не попали под сокращение, руководство решило не сокращать их, а дождаться их ухода на заслуженный отдых. Повезло и в том, что пенсии никогда не задерживали. Худо-бедно, но мы выживали. Денег, правда, катастрофически не хватало, но тут я устроился работать в детский сад, отец пошёл работать сторожем на автостоянку, а мать уборщицей в крупный магазин. Вот так и жили. Я уже подрос и сумел завести личную жизнь, выбился из-под влияния родителей, в этом плане. Друзей было немного только Денис, да пара разговорчивых, соседских пацанов, которые на несколько лет младше меня. Подруги не было и вовсе, кроме той бывшей одноклассницы, о которой я рассказывал Татьяне. А раньше, в юношестве, я, получив в подростковом возрасте психологическую травму от сверстников, меня избили после уроков и изнасиловали в подвале, я очень много сидел дома. Все вечера провёл в одиночестве, на улицу боялся выходить, даже за хлебом, наедине с собой. Я играл в игры, из которых давно вырос, находя в этом лишь грустную забаву, и размышлял о своей жизни. Я думал о том, как вырасту, заведу себе подружку, нежную, заботливую, красивую, как буду любить, и заботиться о ней. Я так чётко себе это представлял… проговаривал в голове каждое слово, мечтал поскорее реализовать свои мечты, совершенно не представляя каким образом. Потом мы поженимся, я видел, как выношу её из ЗАГСа, как мы живём вместе, как счастливы вдвоём. Эти мысли вдохновляли меня, и я брал в руки ручку, бумагу и писал. Иногда стихи, но чаще прозу, я учился подробно записывать, запечатлевать свои мысли на бумагу. Мне это нравилось, особенно, когда я немного освоил это занятие, довёл его до совершенства. Потом была несчастная подростковая любовь. Я влюбился в девушку, когда лежал в больнице, она лежала по соседству. Она разбила мне сердце, но несколько раз я успел поцеловать её, за то время, пока встречались в коридоре на больничной кушетке, и пытались строить наши отношения. За нас переживали практически все пациенты этого отделения. Пытались нас сводить, но она помирилась со своим парнем, с которым была в ссоре. Это и оказалось причиной нашей размолвки. Нет смысла описывать все тонкости этой подростковой любви, суть в том, что это внесло некое разнообразие в мои мысли, я грустил об утраченном, мне даже нравилось это делать. Но главное, что я решил написать об этом, несчастная любовь вдохновляла меня, я понял, что раньше, мне не хватало сюжета. И я писал, очень много писал. Но зашёл в тупик в своих мыслях, и забросил это занятие. Дописал лишь через несколько лет, когда перебирая старые бумаги в своём столе, нашёл эту старую рукопись. Тогда я вновь взялся за дело и закончил её, приукрасив сюжет. Так получился неплохой, длинный рассказ. Знакомые и родственники брали читать, в итоге эта рукопись потерялась.        

Вот такая невесёлая была у меня жизнь. В подростковом возрасте, когда меняется организм, когда вдруг девчонки становятся красивыми, приобретают женские формы, особенно хочется их любить, потому что сам в себе внезапно открываешь новые чувства и порывы, я сидел дома. В то время как мои сверстники во дворе крутили любовь с соседскими девушками, целовались с ними и сидели в обнимку допоздна, я, со своей душевной травмой, и панической боязнью выйти на улицу в одиночку, находился за письменным столом и писал, писал, писал. Писал о любви, о воображаемой красивой девушке, которая однажды влюбится в меня.                                                                                                                                        

Когда я шел из дома на работу, я думал об этом и вдруг начал проецировать те далёкие мысли и мечты на Татьяну. И вдруг, я начал осознавать, что это она! Точно она! Та самая девушка из давней детской мечты. Появилось чувство, что я, наконец, нашёл то, что так долго искал. Оживший миф, мечта, внезапно и так неожиданно сама воплотившаяся в реальность. Появился восторг, ведь я все эти годы верил, знал, что она находится где-то рядом, возможно, каждый день проходит мимо и смотрит на меня, не понимая, я это или нет. Правда, еще не совсем уверен в этом, по той причине, что до главного ещё не дошло, но все признаки указывали на то, что всё примерно будет так, как я писал в детстве, возможно, с небольшой разницей, которую в данном случае следует воспринимать как вариацию. Мне было очень трудно поверить в это, но для чего тогда я так долго верил? Чтобы сегодня сказать «чушь собачья»? я с нетерпением стал ждать вечера, чтобы ещё раз взглянуть в глаза своей мечте, теперь уже понимая, что это она.

Светлана сидела дома в одиночестве и думала о своём. В квартире, благодаря её усилиям, появилась, наконец, чистота и порядок, о котором так давно и настойчиво просил Николай. Когда он придёт вечером домой, останется доволен. Поужинать ему будет чем, в холодильнике есть вчерашний суп, который она разогреет перед его приходом. Но сейчас, большая часть дня ещё впереди, а как его провести Светлана ещё не решила. Походить по магазинам, которые так непривычно изобилируют различными товарами, по сравнению с застойными временами? А какой смысл? Денег нет даже на хлеб, а ходить, просто разглядывая людей и прилавки, как то не хочется. Может почитать книгу? В доме было много советских книг, но со временем Светлана перечитала их все. Она раньше много читала, а потому на сегодня не осталось ни одной книги, которую бы Светлана не прочитала в своё время.                                                               

Так и не придумав себе достойного занятия, женщина прошла в спальню, легла спиной на кровать и задумалась. Она разглядывала до боли привычный для неё интерьер, который не менялся уже  достаточно долгое время.  Вот на стене висят старые часы, которые им когда-то подарили родственники на годовщину их свадьбы. Эти часы провисели здесь уже не один год. В них не один раз меняли батарейки и они верой и правдой продолжали служить своим хозяевам, хотя, по идее, уже давно должны были сломаться, и быть выброшены. И каждый раз, когда она смотрела на них, они напоминали мужа, его любовь и нежность, которая с годами стала чуть более степенной, зрелой, но от этого ничуть не меньше. Вот на  прикроватной тумбочке стоит ночник, который Николай однажды дарил Светлане на день рождения.  Этот ночник с тех пор, как его подарили, уже не раз ломался, но умелые руки Николая каждый раз чинили его. То лампочку сменит, то контакт на выключателе почистит. На матовом абажуре сбоку видна небольшая трещина, это Наташа, ещё будучи совсем маленькой девочкой, трёх лет от роду, уронила ночник на пол, когда однажды забежав в спальню к родителям, увидела на тумбочке какой-то яркий предмет, попытавшись взять предмет в руки, зацепила ночник своей маленькой тогда ручонкой. И этот ночник тоже напоминал Николая. А на столе стоит маленький советский телевизор. Они с мужем, помнится, не один месяц откладывали на него деньги на кубышку и ещё почти столько же, терпеливо ждали, когда же в магазин наконец привезут телевизоры. В советское время даже телевизор считался дефицитом. Светлана и Николай столько вечеров провели у этого телевизора за просмотром фильмов и передач, лёжа на кровати и привычно обнявшись. И неудивительно, что этот телевизор напоминал Светлане такие ласковые и в то же время такие сильные руки Николая. Практически всё в этой комнате напоминало ей мужа, даже воздух здесь был пропитан его запахами. И о чём, спрашивается, ей ещё можно думать, находясь в своей спальне? Но тут была большая семейная неприятность – уже несколько лет Николай был импотентом, и поэтому у них уже давно не было секса. Светлана истосковалась по Николаю, как по сексуальному партнёру. Она, закрыв глаза, представила себе нежные, чуть грубоватые ласки мужа, как он ласкает её стройное, податливое тело. Светлана считала себя, хоть и не слишком молодой, но всё ещё привлекательной женщиной, с твёрдой и устойчивой половой конституцией. Она почувствовала, что от этих мыслей и воспоминаний, появляется тупая боль внизу живота, а между ног становится влажно и горячо. Её руки сами потянулись к краям её пушистого, домашнего халата. Ладони лёгким привычным движением задрали его подол до талии. Правая рука скользнула под нежнорозового цвета трусики. Господи, подумала она, я часто занимаюсь этим, оставшись одна, хочу прекратить, остановиться и не могу этого сделать, слишком приятные ощущения от этого возникают. Её длинные, гладкие ноги поднялись вверх и раздались в стороны. Она занималась самоудовлетворением, а что ей оставалось делать, когда муж ничего не может в этом плане. Его ласки только дразнят ещё больше её тело. Поэтому Светлане ничего не оставалось, кроме как, оставшись одной ласкать привычными движениями своё тело. Мастурбация была у неё уже, очень давно. Ещё в юности она научилась ласкать своё тело, руки набрались опыта и не делали ничего, что было бы ей неприятно. Это занятие существовало само по себе, она ласкала себя, даже когда регулярно имела близость с мужем, испытывала при этом сильные неоднократные оргазмы, которые раз за разом сотрясали её тело. Только раньше самоудовлетворение было как бы дополнением к основному, теперь же превратилось в единственную отдушину. Как же она истосковалась по сильным мужским рукам, которые уже так давно не сжимали её тело.                                                                                                                  

Когда всё закончилось, Светлана лежала на кровати с закрытыми глазами и вдруг вспомнила одного из приятелей и коллег по работе Николая. Это был симпатичный, сильный с виду мужчина звали его Евгений. Он уже давно украдкой поглядывал на Светлану. А что если встретиться с ним, подумала женщина и сама ужаснулась от этой мысли. Нет! Ни за что! Я верна своему мужу! Но плоть упорно требовала мужских ласк, природа брала своё. Они с Николаем один раз ходили к нему в гости, когда Евгений приглашал их на свой тридцать пятый день рождения. Светлана вспомнила адрес этого человека и всё-таки решила в понедельник, сегодня ведь пятница и уже поздно, зайти к нему в гости. Кто знает, может, что и перепадёт, не смотря на то, что он женат, ведь не зря же он поглядывал на Светлану, каждый раз, когда она оказывалась в поле зрения. В его взгляде ясно читалось желание, и он не скрывал это от неё, когда их взгляды пересекались.

Рабочий день, а вместе с ним и трудовая неделя, приближался к вечеру медленно и неторопливо. Наверное, это был самый долгий день в моей жизни. Всё потому, что я с нетерпением ждал наступления вечера, чтобы вновь увидеть Татьяну, постоянно думая о которой, где-то на уровне подсознания усиливал свои чувства к ней. Казалось, этому дню не будет конца, нопостепенно, солнце склонялось всё ниже к линии горизонта и, долгожданный вечер всё же наступил. Я с нетерпением возвращался домой, чтобы привести себя в порядок после такой долгой рабочей недели. – Ты идёшь к подруге? – спросила мать, глядя, как я собираюсь куда-то идти. – Да мам, я схожу к девушке. – Ты придёшь домой ночевать? Скажи мне, чтобы я не переживала. – Я подумал, что не знаю этого наверняка, кто знает, как сложится сегодняшний вечер. Может быть, я приду домой, если она не предложит после прогулки зайти к ней попить чай и остаться на ночь. Если я останусь у неё на ночь, тогда почти наверняка будет секс. А  если она попрощается, значит, ещё рановато нам думать о сексе. Но я решил, что буду надеяться на лучшее, и произнёс: — Скорее всего, нет. Не жди меня на ночь, я сегодня не приду. До свидания мама,- бросил я на прощание и отправился к Татьяне, с нетерпением ожидая встречи с ней.                                                                   

  — Привет Женя,- с улыбкой сказала мне Татьяна, когда я подошёл к двери её квартиры и позвонил. – Привет Таня, — охотно отозвался я. – Очень рада тебя видеть, проходи. – Я прошёл через дверь в прихожую. – Какие планы на вечер? – Спросила девушка. – Есть предложение прогуляться в гости к моему другу Денису, о котором я тебе вчера немого рассказывал. Ну как, пойдём? –  А что мы будем там делать? – Познакомишься с ним, посидим, чай попьём, пообщаемся вместе. – Я увидел неодобрение в её глазах и поспешил добавить: — Да я помню, ты вчера говорила, что плохо заводишь себе друзей. Из этого следует, что ты не желаешь с кем-то знакомиться, но я уверен, что Денис тебе понравится. Хороший парень. – Ты ему рассказывал обо мне? – Конечно, я рассказал, что упал вчера, а ты помогла мне, так искренне и неожиданно. Я сказал, что такие люди как ты – большая редкость. Пожалуйста, пойдём. – Я посмотрел на неё просящим взглядом. — Хорошо, пойдём, в конце концов, твой друг, мне с ним детей не рожать. И потом ты ведь доверился мне вчера, «так искренне и неожиданно» поэтому, я считаю, что должна ответить тебе тем же. – Умница! Подумал я, детка, ты просто читаешь мои мысли, до конца понимаешь ситуацию. Я не хотел напоминать, что теперь её очередь, идти неизвестно куда. – Хорошо, — ответил я, — тогда собирайся и пошли. – Татьяна лукаво, с легкой едва заметной ухмылкой, прошла в спальню, — подожди немного, я быстро.                                                                                                                                                                          

Выйдя на улицу, я взял Татьяну за руку, и мы, как пионеры в строю пошли по вечернему городу. В марте темнеет всё ещё рано, поэтому уже начало смеркаться. Мы шли по одной из центральных улиц нашего городка, любуясь вечерними огнями. Всюду разноцветные вывески неоновая реклама всё сверкало и переливалось. Мы давно к этому привыкли и вроде всё как обычно: те же лужи, которые с наступлением сумерек стали покрываться коркой льда, та же наледь, то тут, то там, но было в этом вечере, что-то особенное. И чувствовал это только я и, может быть, моя очаровательная спутница. В воздух наполняла атмосфера наступающей весны, несмотря на вечернюю прохладу и ощущение радости, что со мной рядом идет, быть может, одна из самых красивых девушек на планете! Она идёт со мной! Смотрите все. Я наконец-то вырвался из этого замкнутого круга: дом-работа-дом и теперь у меня есть подружка, не просто подружка, а очень хорошенькая подружка, с которой я намерен развивать отношения и она, судя по загадочной улыбке на её личике адресованной мне, совсем не против этого. Надо же, ведь познакомился всё-таки. С детства меня считали симпатичным пареньком, потом это убеждение развеялось после ряда подростковых неудач, и вот теперь я вновь убеждён в этом. Хотя не знаю, может, я симпатичный не для всех, но для Татьяны наверняка. Вновь чувствовал себя на коне, как в детстве, когда был доволен подаренной мне новой игрушкой. Наверняка Татьяна, это невероятно щедрый подарок судьбы.                            

— Чем занимался на работе? – спросила Татьяна. – Танечка, ты знаешь? можно  я буду так тебя называть? – Попробуй, — многозначительно улыбнулась она. – Ты знаешь, вроде день как день, всё та же работа, только почему-то день тянулся слишком долго, прям как никогда. – Ждал вечера? – С улыбкой догадалась девушка. – Да. Просто мы сегодня утром расстались так, так неожиданно. В общем, я не ожидал от тебя поцелуя, — робко ответил я. – Вот уж блин девственник, договаривай не бойся, я не укушу тебя за это. Тебе понравилось? – Очень. Я тебе чем-то нравлюсь? – Ну, наверное. Как ты думаешь? Если бы не нравился, я, наверное, не стала тебя целовать, но не забывай, это был не любовный поцелуй, а так, маленький дружеский поцелуйчик. – Да, я понимаю. Скажи, а я смогу рассчитывать на большее? – Женя, не торопи события. Возможно да, — Татьяна улыбнулась, — так вот. Я расскажу немного о своей работе сегодня, а то, что-то мы сбились с основной темы разговора. У меня сегодня тоже день как день. На работе есть подруга Валентина, я может быть, тебя с ней познакомлю. Так вот, она весь день анекдоты травит, столовая весь день смеётся. – Хорошая подруга, — ответил я. – А у нас просто скука, блин, я с Денисом считай целыми днями в каморке сижу, она у нас одна общая на двоих, и скучаю с ним на пару. Иногда придёт завхоз, или не дай бог заведующая и припашет где-нибудь, или меня или Дена и если один из нас свободен, то обязательно помогает другому. Наверно, это и есть дружба. Сегодня, например, я в подготовительной группе вставлял в раму новое стекло. – А раньше его, что не было? Как же детки всю зиму там жили? – Да нет, ты не поняла, — поспешил объяснить я, — раньше стекло там конечно стояло. Только сегодня, один мальчишка-хулиган, который ходит в эту группу, нечаянно выбил, просто разбил его в дребезги, ударив в него чем-то твёрдым. Так мне, блин, пришлось сначала вытаскивать из рамы осколки, затем делать замер окна, чтобы вырезать новый лист стекла. Затем отмерить и отрезать оконный штапик и только потом я поднялся в группу, находящуюся на втором этаже, а стекло, зараза, большое, тяжёлое. Где ни дай бог на ступеньках оступишься, разобьёшь стекло, поэтому Денис помогал мне. И только потом, я с помощью моего товарища, аккуратно застеклил окно. А разбитое стекло, родителям этого хулигана, видимо, влетит в копеечку. А в остальном, день как день. Рассказывай ты теперь, что у вас там, в столовой. Твоя подруга по имени Валя весь день рассказывает анекдоты, расскажи мне хоть один, наиболее удачный на твой взгляд.- Ой, я и не знаю, их за день было так много, — растерялась Татьяна. – Хотя, вот например один: «отрывок из криминальной хроники в газете. Недавно состоялся уголовный процесс по громкому делу.  На улице один милиционер, пытался изнасиловать девушку. В результате судебного разбирательства, сроки получили оба участника процесса. Милиционера посадили за попытку изнасилования, а девушку за сопротивление правоохранительным органам». – Я от души посмеялся над этой шуткой, — вот это анекдот! Хорошая у тебя подруга. Весёлые анекдоты рассказывает. – Не говори так, не зная человека. Она довольно своенравна, строптива и совсем не факт, что ты ей понравишься. Не знаю, как я смогла найти с ней общий язык. Но в целом, она неплохой человек. Живёт одна, в своей маленькой квартирке на окраине. – А родители у неё есть?- спросил я. – Да, но они живут в посёлке «Кавалерово». Они купили ей жильё в нашем городе. Валентина предпочитает жить отдельно, потому, что не желает зависеть от них. Она решила, что лучше так, чем каждый день отчитываться перед ними, где она была и что делала, с кем вчера встречалась и почему посуда стоит не так, как ей положено. Ты меня понимаешь? – Прекрасно понимаю, — отозвался я, — моя мать тоже частенько найдёт к чему придраться, но правда в мою личную жизнь она предпочитает не лезть. Иногда правда спрашивает, где был, если не пришёл домой ночевать. – Ты ведь последний раз тоже не ночевал дома, потому, как был у меня, что ты ей сказал? Ты её видел вообще? – Да, я приходил домой на обед, мама тоже обедает дома. – Ну, что ты ей наплёл? Рассказывал обо мне? – И да, и нет. – Как это? – Не поняла девушка. – Понимаешь, я придумал стандартную, для таких случаев отговорку. Сказал, что якобы ночевал у своей подруги. Засиделся, мол, а потом, идти было поздно, и поэтому я остался у неё.– Скажи, — произнесла Татьяна, — у тебя ведь вроде пока нет подружки? – Пока нет, — с уверенностью ответил я, — вчера рассказывал, а почему ты спросила? — Я вчера видела, презервативы они случайно, выпали из кармана твоих  брюк, когда ты их снял и пошел в мою спальню за халатом. Я не стала ничего тебе говорить тебе, мне стало неудобно, я убрала их обратно в этот карман, а ещё не сказала потому, что было интересно, что ты расскажешь о себе потом. Так вот, есть подозрение, что ты меня обманул. Ты говорил, что сейчас у тебя нет подруги, а зачем тогда носишь презервативы в кармане? – Да нет, Танечка, ты не так поняла. Это на всякий случай, — начал оправдываться я. Для чего? Зачем я должен отчитываться перед девушкой, которую едва знаю? Потому, что собираюсь строить с ней серьёзные отношения и считаю, что изначально всё должно быть честно, и открыто, без недомолвок. Потому, что из-за этих недомолвок в дальнейшем возникает недоверие друг к другу. Из-за этого часто рушатся отношения. Я много читал об этом в журналах. Поэтому считаю, что нельзя оставлять место недосказанному, будущему недоверию, нельзя сеять это семя. — Жизнь, сама понимаешь, такая сумасшедшая сейчас, что иной раз не знаешь, где будешь вечером. Кто знает, вдруг пригодится? Сейчас без них опасно заниматься сексом. В газетах только и пишут о заразе, передающейся половым путём. И, кроме того, я слегка суеверно считаю презервативы чем-то вроде символа, талисмана удачи для парня. Поэтому каждый раз, выходя из дома, даже на работу, или в магазин за хлебушком, беру их с собой. Я просто не вытаскиваю их из кармана. Достаю только если отправляю штаны в стирку и тут же кладу их в другие, которые достаю из шкафа. Таким образом, это средство предохранения всегда со мной. – Я замолчал, ожидая реакции Татьяны на мои, в общем-то, здравые соображения. Девушка некоторое время молчала, обдумывая то, что я ей сказал. Эта пауза длилась для меня очень долго. Я не хотел, чтобы Татьяна обо мне плохо думала, не хотел портить с ней едва начавшиеся отношения, но, в то же время, необходимо было знать, что она обо всём этом думает. – А ты и вправду молодец, — наконец произнесла она, слегка улыбнувшись, — ты оказывается, серьёзно и ответственно относишься ко всему этому. – Я очень обрадовался, что Татьяна положительно оценила мою, несколько необычную привычку вечно носить с собой презервативы. – Ты и вправду так считаешь? – спросил я. – Ну конечно, — улыбнулась девушка, — вообще, я считаю, что так и должно быть. Представляешь, насколько меньше было бы абортов среди малолетних девочек, таких же малолеток, в роли матерей, и венерических заболеваний, если бы все молодые ребята следовали твоему примеру. Ты, правда, молодец. Живи так и дальше, носи с собой презервативы. И не думай что зря. Однажды, вот увидишь, они обязательно тебе пригодятся. Даже не сомневайся, по-другому и быть не может. – Спасибо Танечка, за то, что оценила мою привычку.                           

Наконец мы пришли к Денису, вошли в его подъезд, поднялись на нужный этаж, и, позвонив в нужную дверь, дождались, когда нам откроют. Дверь открыла мать Дениса, — А, это ты, Женечка,- ответила нам миловидная женщина, слегка улыбнувшись, — проходите, проходите. Раздевайтесь. Денис опять что-то мастерит у себя в комнате. А кто эта девушка? – знакомьтесь,- ответил я, — это Татьяна, моя знакомая. Таня, это Наталья Викторовна, мама Дениса. Они посмотрели друг на друга слегка оценивающими взглядами и сказали друг другу банальное: «очень приятно». После чего я принял у Татьяны её весенний плащ и повесил на вешалку рядом со своей курткой. Отца у Дениса можно сказать не было. Его родители развелись около восьми лет назад. Денис остался с мамой, а отец приходил к нему в гости нечасто. Мама за эти годы так и осталась одна, в одиночку растила и воспитывала сына. Но Денис был не единственным ребёнком в семье. Была у него старшая сестра. Она уже совсем взрослая, вышла замуж и жила в другом городе, приезжая к матери нечасто, только по праздникам да в отпуск, раз в год. Я, за всё время, что знаю Дениса, видел её лишь однажды. Это было на новый год, когда пришёл к нему в гости первого января.               

Мы вошли в комнату к Денису. Этот, с позволения сказать, «Кулибин», вновь сидел за столом в своей комнате и смешивал какие-то химические компоненты. Наверное, это была алюминиевая пудра и селитра. Казалось, он работал над созданием простейшей атомной бомбы, технологию создания которой, так сильно держут в секрете от террористических организаций. Он с детства увлекался химией. Когда пошел в школу, всерьёз увлёкся одной из самых сложных и скучных наук – физикой. Он с детства частенько собирал различные примитивные взрывпакеты. Повзрослев, нашёл более мирное применение своим знаниям, он делал пиротехнику. Пытался делать салюты, петарды и иногда у него действительно кое-что получалось. На ближайший новый год, когда я его уже знал, он сделал несколько красивых салютов. Они представляли собой картонные длинные трубки, напичканные какой-то непонятной смесью с торчащими наружу фитилями. Внешне салюты напоминали китайские петарды. Стрелять их из руки, он, конечно, не осмелился, поэтому делал это, воткнув их в сугроб. Стреляли они, правда, только зелёными огнями и на высоту около пяти метров, но, всё же, салюты получились очень даже неплохие для пиротехника-самоучки. Однако он мог хотя бы сегодня, зная, что я приду с новой девушкой, не заниматься этим. Он поднял голову, обернулся к нам и чуть растерянно произнёс: — Привет Женя. А вы, я полагаю, Татьяна? – Да, меня зовут Таня, а вы, я полагаю, Денис? – Спросила Татьяна, глядя на него всё тем же оценивающим взглядом, которым только что смотрела на его мать. И было в этом взгляде ещё что-то кроме обычной оценивающей «интонации», что именно, я тогда так и не понял. – Он самый, — с улыбкой ответил ей Ден. В его взгляде читалось удивление и лёгкое восхищение. Видимо он по достоинству оценил внешние качества моей очаровательной спутницы. – Проходите, присаживайтесь, — гостеприимно произнёс он, указывая на два стула, стоящих чуть в стороне, — а я тут работал немного, придумывал новую пиротехнику. – Ну и как, удачно? – спросил я. – пока не очень. Не хватает какого-то реактива, но я не могу понять какого. Кроме того, скажу я вам, вы даже не представляете, какая проблема была достать те, которые у меня уже есть. Сами понимаете, такое не купишь в аптеке. Знакомый помог. – А твоей деятельностью не интересуется международная антитеррористическая организация? – Спросила Татьяна, и мы все дружно засмеялись. – Слава богу, пока нет, но ещё один неудачный эксперимент и точно заинтересуется, — с улыбкой сказал Денис.- Последний раз я кое-что испытывал. Должен был получиться красивый салют, но, шарахнуло так, что в ближайших домах чуть стёкла не повылетали. Сам не пойму почему. Вроде всё правильно, я перепроверил, все расчеты верны. Значит, либо что-то лишнее, либо чего-то не хватает. Я склонен предполагать второе. Ладно, что это я всё о своих проблемах. Таня, раскажи лучше ты о себе, ты всё-таки новый человек, в нашей, до сих пор сугубо мужской компании. – Он с нескрываемым интересом посмотрел на девушку. – А разве Женя ещё не всё обо мне рассказал? – Прямо спросила Татьяна. – На самом деле нет, он рассказал только о том, при каких необычных обстоятельствах с тобой познакомился. Дальше разговор не зашёл. Кроме того, мне интересно знать, что ты за человек. Может, расскажешь что-нибудь новое. А то наши разговоры об одном и том же, уже порядком поднадоели. – Рассказать о себе? – на лице Татьяны промелькнуло недоумение. – Как-то сложно, просто взять и вывалить перед тобой всю свою подноготную. Давай лучше так, ты будешь спрашивать то, что тебе интересно, а я буду отвечать. – Ну, хорошо, — произнёс Денис, — для начала, расскажи, чем занимаешься. – В каком смысле? – Учишься, работаешь? – Сейчас работаю.- Где, кем? Можно чуть подробнее? – Могу и подробнее, — ответила Татьяна, — сейчас работаю в столовой завода «Аскольд», уже около четырёх лет. Училась в профтехучилище по специальности «повар-кондитер». Сразу после учёбы кое-как устроилась в эту столовую и держусь за это место. – Одобряю, — произнёс Денис, — с работой сейчас тяжело. Согласно статистическим данным, безработица в стране, и в городе в частности достигла рекордных значений и продолжает расти. А чем занимаешься в свободное от работы время? То бишь мне интересно, чем ты увлекаешься? Может у тебя есть какое-нибудь хобби? У меня, например, сама видишь, хобби – это химические эксперименты и изготовление пиротехники. На ближайший праздник, вот увидишь, обязательно что-нибудь продемонстрирую. – Хобби? – на лице девушки появилось выражение задумчивости и недоумения. – Ну, даже не знаю, в детстве собирала марки. В юности увлекалась настольным теннисом. Сейчас, даже не знаю, люблю читать книги. Любовные романы в частности. Люблю танцевать, смотреть индийские фильмы, встречаюсь с подругой. Вот то, чем я занимаюсь и увлекаюсь сейчас. – Дальше Денис приберёг для неё вопросы сложнее. — Какие качества ценишь в людях? – Я ценю в людях такие качества, как доброта, честность, порядочность, ум. Не люблю в людях лживость, жестокость, обман. Но больше всего, меня раздражают пьяницы и тупицы. Такой ответ тебя устраивает? – Вполне. – Я заметил, что беседа с самого начала пошла, как-то натянуто и принуждённо, поскольку Денис и Татьяна — незнакомые люди, поэтому, решил, немного разрядить атмосферу, стать чем-то вроде связующего звена между ними. – Денис, хватит прямых, философских вопросов и исчерпывающих ответов, — сказал я. – Давайте лучше поговорим вот о чём: сейчас каждый из нас расскажет друг другу о том, кто как провёл ближайшие выходные и о наиболее значимых событиях в эти дни. – Тут в дверь постучали. Затем в комнату вошла мать моего друга и добрым, располагающим тоном сказала: -  ребята, идите пить чай. Я для вас уж на стол накрыла. – Что и говорить, а мать у Дениса очень хорошая, невероятно гостеприимная, добрая, вежливая женщина. Наверное, лучшая мама в мире. Я всегда восхищался тому, какая она внимательная и чуткая к гостям. – Денис, не держи гостей в своей похожей на мастерскую спальне. Проводи Женю с Татьяной на кухню. – Ну конечно, мам, уже. – И он повел нас на кухню, предварительно предложив вымыть руки. Пока Татьяна в ванной мыла руки, у нас с Денисом была возможность перекинуться парой слов. – Денис, блин, мог бы хотя бы сегодня не заниматься своей пиротехникой, мы же договорились, что я приду с девушкой. – Я думал, ты обманываешь меня, не верил, что ты придёшь не один. А ведь и в самом деле она словно картинка, как ты и говорил. Надо же, не обманул. И как это только тебя угораздило? Повезло тебе как никогда. – Ты прав, — согласился я, — скажу даже больше, я ей интересен как личность, как парень, возможно даже как половой партнёр. Она почти не скрывает этого. – Ну что ж, поздравляю. Тогда удачно тебе потрахаться сегодня ночью. – Денис, опять ты со своими пошлостями. Я хочу не этого, а серьёзных отношений. – Ну конечно! А секса с ней ты не хочешь! Ну-ну, охотно верю, я сам такой. – Да нет, ты не понял, конечно, секса с Татьяной я хочу, но я не рассматриваю её как одноразовую подружку. – Мне кажется, Женя, ты уже начинаешь влюбляться в неё. А согласно логической цепочке, это обстоятельство знаменует почти конец наших отношений. По крайней мере, вне работы, как ни крути, мы будем видеться значительно реже, чем сейчас. Увлечёшься своей Танечкой, будешь с ней время проводить, сюсюкаться там,  а как же я? Думаешь мне охота терять хорошего товарища? – Лицо Дениса стало грустным. – Мы столько с тобой пережили. Ладно, потом поговорим, сейчас она вернётся и наш чисто мужской разговор прервётся на полуслове. – Согласен, — ответил я, — давай потом. – Мы прошли из прихожей на кухню, где стали доставать чашечки для чая. Я часто бывал у Дениса в гостях, поэтому мне разрешалось, немного хозяйничать на кухне. Стол действительно был накрыт, стояла розетка с моим любимым клубничным вареньем, в одной вазочке печенье, в другой вафли, хлеб, сахар, сливочное масло, в общем, всё как положено. В центре стола стоял дымящийся кипятком чайник. Мать не достала только столовые приборы, предоставив нам право выбора. Чуткая, гостеприимная мама у моего товарища. Тут подошла Татьяна, и мы расселись по стульям вокруг стола. И даже тут, девушка села рядом со мной, что ещё раз доказывало, что она рассчитывает на что-то. – Мне, пожалуйста вон ту кружечку с зайчиком, — с улыбкой попросила девушка, — у меня в детстве такая была, а потом я нечаянно её уронила и она разбилась. Это была моя любимая кружка. – Пожалуйста, я не возражаю. Сколько ложечек сахара положить туда? – произнёс Ден. – нет, сахара не нужно, я с вареньем. – Как скажешь, — Татьяна получила любимую с детства чашечку, наполненную ароматным чайным настоем. – Ну, так вот, — сказал я, когда всё было готово к чаепитию, — ребята, мы отвлеклись от основной темы. Я предлагал начать нашу приятную беседу с рассказа о своих последних выходных. Я в субботу помогал маме со стиркой, в честь предстоящего в воскресенье восьмого марта. Потом обедал, после обеда я удобно расположился в зале, на диване и для уюта укрывшись покрывалом, читал интересную книгу «прелюдия к раю» называется. Кстати библиотека любовного романа. Ты, Татьяна, любишь такое. – Ой, как интересно. Я не читала такую книжку, принесёшь почитать? – Обязательно, — ответил я.- Так вот, потом я чуть вздремнул. Проснувшись, обнаружил, что наступил вечер. Тогда я собрался и пошёл к тебе, Ден. Такая ужасная погода, помните? – мои собеседники кивнули, — Шёл дождь вперемешку со снегом, не хотелось куда-то идти, но если я обещал, я обязательно приду. Так вот, сейчас я на время прерву рассказ, пока Денис расскажет нам чем он занимался до моего прихода, а потом мы продолжим вместе рассказывать о том как вместе провели субботний вечер седьмого марта. – И интересно и разумно, — одобрила Татьяна. Я и рассчитывал на общий интерес, заведя этот разговор. Значит, мой эксперимент разрядить натянутую обстановку, возникшую в этом доме с нашим приходом, удался. В общем, вечер обещал быть приятным и тёплым. И не только из-за выпитого чая, но и благодаря предложенной мной теме для разговора и продолжению культурного знакомства. – Я в этот день занимался всякой хренью, — начал Денис, — утром ходил в магазин за хлебом. Это не отняло  меня много времени. Потом я сидел в комнате и занимался уже знакомыми вам экспериментами  в области пиротехники. Я не буду вдаваться в подробности, как и что я делал и с какой целью. – Конечно, не стоит, — согласился я, — будет скучно. – Я экспериментировал практически до вечера. Потом пришёл Евгений. К вечеру осадки прекратились, и мы решили всё-таки немного прогуляться. – В надежде найти себе подружек, — продолжил я, -  Поскольку, до сегодняшнего дня, наша компания была сугубо мужской, эту цель мы постоянно преследовали в последнее время. В общем, мы шли по вечернему городу и увидели, что впереди, в одном с нами направлении движется одинокая девушка лет двадцати, неся тяжёлую сумку. Денис поздоровался с ней, когда мы её потихоньку догнали и стали идти рядом. Мы часто так делаем, но пока это не даёт желаемого результата. Все прекрасно понимают, что на улице познакомиться очень сложно. Вообще, ведь откуда берутся друзья, знакомые и  девушки? Есть три основных пути их появления. Мы знакомимся с ними по роду занятий, досуга, либо через других знакомых. А знакомство на улице почти неминуемо обречено на провал. Но выбора у нас нет, все эти три концепции появления друзей к нам пока неприменимы. В общем, девушка посмотрела на нас, как жертва смотрит на хищника и прибавила шаг. Я подумал, нет, так дело не пойдёт, мы не познакомимся, когда от нас шарахаются. Нужно сказать что-то оригинальное и в то же время такое, что заставило бы эту одинокую прохожую поверить в чистоту наших намерений. Ответ пришёл почти сразу. Я сказал этой девушке, ещё не успевшей отойти от нас «Девушка, вы зря нас боитесь. Мы безобидны, как осенние мухи». Мы видели, как она улыбнулась и спросила: «Почему осенние»? «потому, что с наступлением осенних холодов, эти назойливые насекомые, теряют свою активность. Они перестают гоняться за всем, что пахнет. Чаще просто сидят». В общем, благодаря мне дело слегка сдвинулось с мёртвой точки. Мы вежливо предложили ей свою помощь. Предложили проводить её до дома и помочь донести сумку. -  Наверняка она отказалась бы, — продолжил Денис, — но тут был важен эффект неожиданности и небольшой наглости. Мы не стали дожидаться её решения, которое почти наверняка будет не в нашу пользу. Я просто подошёл, взял её под руку и повел по улице в нужном ей направлении, а Женя выхватил у неё из рук тяжёлую авоську, в которой, по-видимому, находились тяжёлые продукты, и пошёл рядом. – На лице Татьяны появилась улыбка, как, впрочем, и у меня и у Дениса. – Девушка, конечно, растерялась и опешила от такой неслыханной наглости, но потом, обнаружив, к своему удивлению, что я не бросился наутёк с её сумкой, а спокойно иду рядом, а Денис не тащит её в кусты в попытке изнасиловать, немного успокоилась. Мы объяснили девушке, что мы не хулиганы, не бандиты и не отморозки, мы просто добрые пираты и идём с ней исключительно с целью помочь. К тому же, обидеть женщину практически накануне восьмого марта, это просто непростительно. Мы вежливо представились, девушка тоже. Кажется, её звали Анастасия. Мы шли и мирно беседовали. Я хоть и надрывался тяжёлой ношей, но делал это безропотно, даже умудрялся не только участвовать в беседе, но и улыбался и шутил кое-где. И конечно ключевой темой разговора был вопрос, почему девушка идёт по улице одна, в поздний час, ведь вечером на улице опасно, мало ли что с ней может произойти. Но теперь, когда мы идём рядом, мы исключим эту возможность на девяносто восемь процентов, потому, что по теории вероятности два процента, это всегда дело случая. В общем, со слов Насти, она ближе к вечеру пошла за покупками. Зашла в один магазин, потом в другой, третий. Ушла далеко от дома. Но вспомнила, что тут неподалёку живёт её подруга, с которой она давно не виделась. Решила зайти «пощебетать», посплетничать с ней немного, заодно и отдохнёт, а уж потом с новыми силами потащит продукты домой. Подруга, конечно, была рада её визиту, угостила чаем и недавно приготовленным пирогом. В общем, девушки заболтались, потеряли счёт времени и только потом обнаружили, что уже поздно, на улице стемнело и наверняка повылазил из своих нор всякий опасный сброд, который убьёт за то, что у тебя вдруг не найдётся денег им на очередную бутылку водки. Но делать Насте нечего и она, распрощавшись с гостеприимной подругой, пошла домой, с тревогой смотря по сторонам. Вот тут то, к её счастью попались мы, хорошие, славные «тимуровцы», так любезно и совершенно бесплатно предоставившие ей свои услуги. Думаю, она по достоинству оценила наш великодушный, бескорыстный  поступок. Ведь согласитесь, нечасто на улице встретишь добрых пиратов, которые так любезно согласились бы помочь бедной одинокой и уставшей женщине. Мы планировали проводить её прямо до дверей подъезда, но она отказалась, мотивировав это тем, что наверняка около подъезда её уже ждёт ревнивый муж, он часто так делает, когда она допоздна где-нибудь задерживается. Вот так, без проблем и каких-либо отговорок, Анастасия просто обрубила концы, вежливо «отшила» нас, предположив, что за этой помощью может последовать предложение встретиться завтра. И сдаётся мне, что никакого мужа у неё и в помине нет. – Ты знаешь, — сказал я, — у меня на этот счёт другое мнение. Наверняка муж всё же имел место, но проверять это как-то не возникало желания. Как бы там ни было, мы это вряд ли когда-нибудь узнаем. Потом мы ещё решили пройтись по городу с той же целью найти подружек. Мы часто это делаем, но, пока, к сожалению безрезультатно. Именно поэтому я пошёл с тобой, а не бросился от тебя как от чумы.Таким образом, вчера, это дело сдвинулось с мёртвой точки. Ты первая девушка, в нашей, чисто мужской компании и это очень приятно. – Татьяна мне загадочно улыбнулась. –В общем, мы пошли гулять дальше. Прошлись по улице Октябрьской, свернули на Жуковского. Как раз около здания милиции, нам повстречались два стража порядка. Они остановили нас, представились и сообщили, что сейчас в городе идёт какая-то там операция, направленная на обнаружение у населения наркотических веществ и холодного оружия. В связи с этим, вежливо попросили нас показать содержимое своих карманов. Не обнаружив у нас ничего такого, что их бы заинтересовало, отпустили нас восвояси. В тот вечер, удача больше не улыбнулась нам, мы не встретили ни одной прохожей одинокой девушки, наверное, из-за плохой погоды. Поэтому вскоре мы пошли по домам.- Я замолчал, а Денис подытожил: — вот так мы провели субботний вечер. – Интересно вы проводите вечера, — произнесла Татьяна с улыбкой, — эта девушка Настя, которой вы помогли добраться домой, видимо сначала испугалась, потом очень удивилась вашей бесцеремонности. Находчивые вы, довольно оригинальные. Молодцы, одним словом. Теперь моя очередь рассказывать, как я провела субботу. Скажу сразу, что моя жизнь не такая весёлая как ваша, но всё же. Я первую половину дня была на работе. Все, наверное, знают, что наша столовая оказывает услуги населению по организации свадеб и других торжеств в выходные дни. У кого-то на эту субботу была назначена свадьба, поэтому меня и ещё добрую половину работников столовой просто обязали выйти на работу на первую половину дня. Примерно в обед я вернулась домой, перекусила бутербродами. Готовить не хотелось, я на работе наготовилась до мультиков, поэтому ограничилась едой на скорую руку. После этого я легла на свой мягкий, удобный диван, тот самый, на котором ты, Женя ночевал, немного почитала книгу. Незаметно для себя уснула. Проснулась только вечером. Я пошла в ванную, приняла горячий душ, потом высушила волосы феном, чтобы не мочить подушку, после чего отправилась спать. Вот такой скучный у меня получился день. – Я подумал, не знаю как Денису, а мне окончание этого дня показалось очень даже интересным. Я мысленно представил себе, как Татьяна обнажённая стоит под душем. Горячие струи воды стекают по её тонким, хрупким плечам, как они ласкают её упругие и наливные как яблочки груди. И больше всего на свете я сейчас  хотел стать этими струями, чтобы ласкать и ласкать её прекрасное безупречное тело. Боже, как я её хочу. От этих мыслей, я ощутил томящую, тупую боль внизу живота и моё мужское достоинство предательски поползло вверх. Хорошо, что тогда это было закрыто крышкой стола, за которым я сидел иначе, наверное, умер от стыда. Сделав над собой усилие, я прогнал прочь эти мысли, и эрекция нехотя стала спадать. Я сделал очередной глоток чая, попросил Дениса долить мне ещё и произнёс: — Сейчас, я полагаю, пришло время рассказать, как мы провели время в воскресенье, восьмого марта. Думаю, что я начну, Денис продолжит, а закончим мы вместе, поскольку вечер мы провели опять вместе. В общем, я проснулся, поздравил маму и сестру Елену с праздником, подарил им по коробке конфет. Потом папа, ничего не сказав, оделся и куда-то ушёл. Мама и сестра очень удивились и расстроились, что отец проявил к ним такое неуважение, даже на словах не поздравил с праздником. Но вскоре он вернулся с двумя букетами гвоздик, а в пакете была бутылка шампанского. Он подарил один «веник» маме, другой Елене. Наши женщины остались довольны. Оригинально он всё это придумал. – Ты весь в отца, — улыбнулась мне Татьяна. – Позже к нам пришли родственники, и мы устроили застолье. Я ничего кроме шампанского не пил. К вечеру гости ушли. Мы с отцом убрали со стола, перемыли всю грязную посуду. После чего я собрался и ушёл к этому перцу, — я показал на Дениса. Татьяна рассмеялась. – Ну, ты и перец! – подшутила она над Денисом. – Да ладно, не обижайся, я не со зла. Рассказывай, как ты провёл день. – Да почти так же, — отозвался Ден, — с небольшой вариацией. Разница в том, что когда пришёл вот этот оригинал Женя, я был немного пьян. Я пил водку. Мы пошли на улицу. В международный женский день, мужской компанией, вот это было самое обидное. Мы ходили по улицам, в надежде исправить положение, да какое там. Всех девчонок давно расхватали другие, более удачливые. Проходя мимо магазина, мы увидели интересную картину. Оттуда вышел какой-то пьяный мужик в руках у него был пакет, в котором стеклянным звоном позвякивали бутылки со спиртным. Проходя мимо нас, он качнулся, упал. Пакет мягко шлёпнулся в снег. Мужчина встал на ноги поднял свою драгоценную ношу и пошёл дальше. Он не заметил, что из пакета выскочила одна бутылка и откатилась в сторону. В общем, его пакет, чуть полегчал. Мы решили, что эта бутылка будет ему лишней, дождались, пока он немного отойдёт, подняли водку и пошли в парк, обмывать наше горе. В общем, часа через полтора мы шли по городу в обнимку и распевали катюшу. – Ах Вы, алкоголики, — засмеялась Татьяна. – Ну что ты Танечка, мы же в честь праздника, — оправдывался я, — а как восьмое марта провела ты, само воплощение этого дня, символ торжества? – Ой, Женечка, так приятно, спасибо за комплимент. Я достала утром из тумбочки бутылку шампанского, она ещё с нового года там стоит. – Потом ты села и выпила её? – додумал я за неё. – Женя, да нет, я не алкоголичка, пить в одиночку, — засмеялась Татьяна. – Я собралась и пошла в гости к своей подруге Валентине, которая, как ты уже знаешь, постоянно смешит всех работников столовой своими анекдотами. – У тебя есть подруга? — Обрадовался Денис, — скажи, а у неё парень есть? – Денис, ты всё туда же? Парня у неё нет, но тебе от этого лучше не станет. – Это ещё почему? – Не понял Денис. – Да потому, что она фригидная. Я уже не один год её знаю, за это время, у неё никого не было и она как-то не нуждается в этом. – А может, она какая-нибудь скрытая лесбиянка? – Да нет, вроде, — Татьяна засмеялась, — за годы нашего знакомства она с этой стороны себя не проявляла. Я не припомню, чтобы она ко мне приставала. В общем, мы посидели, попили с ней шампанского, сначала мою бутылку, затем у неё тоже нашлась одна. Посидели, посмеялись, послушали музыку, в общем, весело провели время. Я даже у неё осталась ночевать, домой идти было поздно. – Вот, — сказал я, — а я в это время, как истинный плотник — пьяный в доску, шёл с Денисом по городу. – Татьяна засмеялась звонким, заливчатым смехом и спросила, — А что, люди разных профессий напиваются по-разному? – Конечно! Вот  кардиолог напивается до потери пульса, врач анестезиолог напивается до потери сознания. Железнодорожник напивается в дрезину, кочегар – в дрова, мусорщик – в хлам, сапожник – в стельку, портной напивается в тряпку. Трубочист – в дымину, а сантехник, извини, в какашку. – Мы все дружно посмеялись над этой шуткой. – Ты такой весёлый! – посмеявшись, сказала Татьяна и поцеловала меня в щёку, как сделала это утром. Я просто растаял от этого поцелуя. Денис с нескрываемой завистью посмотрел на нас. Если не считать этой маленькой грустинки в его глазах, вечер получился неплохим.                 

Чай закончился, мы ещё немного посидели, потом, обнаружив, что время уже поджимает, собрались, и попрощавшись пошли по домам. На прощание я рассказал Денису и своей очаровательной спутнице шутку, пожелание спокойной ночи:                   

Спят котёнки, спят мышонки,  

Спит летящий астероид. 

В тёплых складочках мошонки,  

Спит смешной сперматозоид.  

Спят за шкафом таракашки, 

Спит алкаш, упавший в лужу,  

Спит в животике какашка, 

Не желая лезть наружу. 

Спят микробы, спят веснушки,

Дремлют вошки в волосах,

Только маленькая штучка, 

Всё не спит в твоих трусах.                                      

Мы все вместе дружно посмеялись и отправились, наконец, по домам. Я как джентльмен, проводил Татьяну до самых дверей её квартиры. Мы остановились, увлечённые разговором. – С тобой так весело, — смеялась девушка от моей очередной шутки. Потом она вновь как-то неожиданно поцеловала меня в щёку, чуть задержала на ней свои нежные губы. Я  ожидал, что поцелуй будет коротким, к которым я начал понемногу привыкать, но тут меня как огнём обожгло. От неожиданности повернул к ней свои глаза. Наши взгляды встретились, лица, в этот короткий миг, находились близко. И вдруг, меня словно током ударило. Не знаю, кто сделал первый шаг, но наши губы слились воедино в страстном поцелуе. Поцелуй был долгим. От него мои ноги стали ватными, голова закружилась от таких ощущений. Татьяна прижалась ко мне всем телом, и наверное чувствовала через одежду, разделяющую наши тела, мою восставшую плоть.  Мы нехотя прекратили поцелуй, дальше я увидел, как она, достав из сумочки ключи от квартиры, дрожащими от возбуждения руками отперла дверь и, взяв меня за руку, втащила в прихожую. Закрыв дверь изнутри, она опять принялась целовать меня. Её руки обняли мои плечи, а мои робко легли на её талию. Мы обняли друг друга в страстном порыве, обнялись крепко, до боли в руках. Теперь мы могли, целуясь, не бояться, что нас застукает за этим занятием какая-нибудь пожилая, сварливая соседка. Наши истосковавшиеся по ласке тела жаждали большего. Наконец оторвавшись от губ друг друга, мы на секунду остановились и бесстыжими глазами посмотрели друг на друга. Я прочитал в её взгляде сексуальный голод и желание близости, прямо здесь и сейчас. Но было в них что-то ещё, нечто такое, чего я не знал. Я не стал заострять на этом внимание, дикое желание заставляло думать о другом. Теперь я рассчитывал, что сиротливо лежавшие в кармане презервативы, сегодня ночью мне понадобятся. Думаю, она тоже хорошо читает «зеркало души» и прочла в моих глазах всё, чего безумно хотел. И в этот момент, вдруг всё стало ясно без слов. Так и не обмолвившись ни единым словечком, мы принялись торопливо сбрасывать с себя одежду. Произошло это как-то одновременно, синхронно и это наводило на мысль, что мы за пару вечеров достигли большой степени взаимопонимания, научились без слов понимать друг друга, просто по случайным жестам и заглянув в глаза. Освободившись от верхней одежды, Татьяна увидела, что я тоже успел это сделать. Тогда она схватила меня за руку и буквально потащила через зал в свою спальню. И самое удивительное, что я сам подал ей руку для этого и не сопротивлялся, знал, что она это сделает за пару секунд до того, как она это сделала. Опять же понял по глазам.  Поэтому я не противился. У неё необычайно красивый, выразительный взгляд. Я без труда прочитал в нём всё до последнего слова. Никогда ещё я не творил таких чудес, невероятно, но факт, её глаза просто разговаривали со мной. Когда мы оказались в спальне наши взгляды вновь встретились. Чёрт, да что со мной происходит! Кто ты такая, пронеслось у меня в голове. «Скоро сам всё поймёшь, не торопи события», спокойно ответили её глаза. После этого мы принялись стягивать одежду друг с друга. Её одежда небрежно упала на пол, моя же «украсила» стоявший на столике небольшой телевизор. Я вновь, теперь уже сам, принялся целовать её. Сначала поцелуи были боязливыми, но потом, чувствуя реакцию её тела, поняв, что я всё делаю правильно, стал более настойчивым. Но Татьяна, мягко отстранила меня и произнесла: — Подожди, не так быстро. Просто ляг на спину, на кровать. — Когда я сделал это, она склонилась надо мной и добавила: — Сейчас тебе это покажется странным, но я всё сделаю сама. Всё что от тебя требуется, это просто лежать и по возможности смотреть мне в глаза. – Девушка замолчала. Речь больше не требовалась, и не только потому, что мы не нуждались в ней. Это невероятно, но её глаза вновь начали разговаривать со мной. Они физически ничего не говорили и не двигались, но голос Татьяны, чуть неразборчивым эхо, мягко и нежно звучал прямо у меня в голове. Голос ласково вещал нежности, адресованные мне. Глаза Татьяны говорили мне нежности и комплименты, а так же то, как она соскучилась по мужской ласке, как давно этого не делала. Происходило это так странно и невероятно, со мной никогда такого не происходило. Это было последнее, что я осознал сегодня вечером. Перед глазами вдруг всё поплыло, я просто перестал видеть, лишь разноцветные круги в темноте. Образ, на который я смотрел, растворялся. Волна необычайного возбуждения с новой силой захлестнула меня. Постепенно всё сливалось в одно большое, сладкое наваждение. Помутнело не только в глазах, вслед за ними помутился рассудок. Я больше не отдавал себе отчёта в том, что делаю. Я слышал только голос у себя в голове, произносимый ласково и нежно, который теперь становился ещё более неразборчивым. Изменился его тембр, словно кто-то баловался эквалайзером, появилось эхо. Потом эхо усилилось, слова стали сливаться в один ласковый звук. Моё сознание просто отключилось, но отключилось как-то не полностью, а лишь частично. Лишь редкие образы этой странной ночной возни всплывали в сознании, как кадры из эротического фильма. Мы просто слились. Слились не только физически, наши мысли и души слились воедино. Мне чудились сладкие реки чего-то густого и сладкого, я пил из этих рек и не мог напиться. И чем больше пил, тем больше испытывал жажду. Это утоление жажды, превратилось в дикую агонию. Трудно сказать, но, по-видимому, всё это перешло в сон.                                                                                                                                                                        

Я проснулся утром от нежных ласк и поцелуев. Татьяна, увидев, что я открыл глаза, ещё раз нежно поцеловала меня в губы. Слава богу, сегодня выходной, подумал я, иначе, наверное, и подняться бы не смог. Что вчера было? Мы ходили к Денису в гости, помнится, сидели, пили чай, общались, смеялись. Потом я пошёл провожать Татьяну домой. Помню, небольшая заминка произошла у дверей её квартиры, мы начали целоваться. Потом вошли в квартиру. Ещё поцелуй, потом ещё и ещё. А что же дальше? Я разговаривал с её глазами. Что за бред! Как такое может быть? Нет, правда, разговаривал. Что за чушь собачья!? Приснилось! Просто был секс с Татьяной, я перевозбудился и потом мне приснилась чушь. Хотя стоп. Мы разговаривали без слов, силой взгляда до секса. Стоп. А был ли секс? Что бы это ни было, это был не секс. Я не маленький мальчик, знаю, что это занятие собой представляет.                                                                                                                                       

Я сел в постели и потянулся, чтобы поцеловать эту удивительную девушку, но почувствовал какое-то бессилие. Моё тело отказывалось слушаться меня. Я бессильно откинулся обратно. Чёрт возьми, я даже не могу поцеловать. Татьяна, словно поняв мои мысли, наклонилась и поцеловала меня. – Что со мной происходит? – спросил я. – Лежи, отдыхай, это первый раз с непривычки так. К обеду, скорее всего, пройдёт. – О чём ты говоришь, Танечка? Что со мной происходит? – повторил я вопрос. – Что мы вчера делали? Я ничего не помню. – Это называется  «Искусственный сон». Не знаю с чего начать, как объяснить тебе. Что ты помнишь? – Помню, — ответил я, — мы целовались, потом, прошли в спальню, разделись. А потом, что за глупости, твои глаза, начали разговаривать со мной! – Татьяна, чуть усмехнулась, услышав это, и произнесла: — Ну, по большому счёту ты прав, но на самом деле немного не так. Мы разговаривали без слов. Просто читали мысли друг друга по глазам. – Ты хочешь сказать, что умеешь читать мысли людей? – Да. – И ты с самого начала знала, о чём я думал? – Да, — повторила девушка, — так и есть. – Ну, хорошо, допустим, ты умеешь читать мысли людей. Как я это делал? Раньше такого я не умел. – И сейчас, пока ещё не умеешь. Я на время позволила тебе это сделать. Без чтения мыслей, искусственный сон невозможен. – Откуда у тебя такие способности? – спросил я, глядя на неё. – Меня когда-то научил этому один человек, я по достоинству называю его Учителем. Не знаю, откуда он это взял. Но ощущения потрясающие, правда?- Ощущения потрясающие, — согласился я, — чтение мыслей по глазам, это действительно потрясающе. Скажи, потом был секс? – Нет, — произнесла девушка, — Ты не понял, это не просто секс, это больше, чем секс. Это полное слияние двух родственных душ, а не просто слияние двух их тел. «Учитель» сказал, что так считали древние люди. – Кто такой учитель? – Это не просто учитель, это Учитель. Потрясающий человек. Он научил меня многому. Это именно тот последний сексуальный партнёр, о котором я не захотела тебе рассказывать в вечер нашего знакомства. Теперь, нет смысла скрывать. – Я обдумал её слова и наконец, решился задать ей вопрос, который так давно меня волновал: — Танечка, я никому ничего не скажу, но ответь, кто ты такая? Ведь, наша встреча, неслучайна? – Я знала, что ты догадаешься, — спокойно ответила она. – Каким образом? – спросил я. – Глаза, зеркало души. Ты всегда так говорил. Я хорошо умею читать по глазам. Я ждала тебя, долго искала. Я знала, что ты где-то рядом чувствовала. Но не думай, что я испытываю к тебе серьёзные чувства. Я опровергаю любовь. Не верю в неё. Это сказка какого-то древнего романтика. Так вот, я искала тебя. Знаешь, как трудно, ходить по улице, и заглядывать людям в глаза? Я именно так и делала. Чего только нет в глазах прохожих людей: мнимая любовь, настоящая ненависть, боязнь обмана, желание правды, страх умереть, желание жить, здравый смысл и нездоровые понятия, но, ни у кого не было задатка читать по глазам. – Ты хочешь сказать, что не всем это дано? Я особенный? – Не просто особенный, ты уникален, я тоже такая. Другим людям не дано познать ни чтение мыслей по глазам, ни испытать искусственный сон. Я уже отчаялась тебя найти. Но однажды, я просто шла с работы и случайно заглянула в глаза случайному парню, который просто шел навстречу. Он шёл и вспоминал чьи-то глаза. Я чётко увидела его мысль о том, что глаза – зеркало души. У большинства людей мысли сбивчивые, они думают то одно то другое, не верят ничему, кроме того что сами видят, делают и знают. Но мысли этого парня были чёткие и правильные. – Татьяна сделала паузу, теперь глаза её выражали печаль. – Я стала наблюдать за ним. Мне стало понятно, что, наверняка, это тот, кого я так долго искала. В общем, это был ты. Я знала, что мы должны познакомиться, полгода незаметно была рядом, изучала твои привычки, манеры, повадки, по крупицам собирала ту бесценную информацию, которую видела в твоих глазах. Я не знала, как подойти, как ты отреагируешь на это, искала удобный случай. – Я стал размышлять над её словами, вспоминать и вспомнил, что иногда видел проходящую девушку, похожую на Татьяну, но она была какой-то странной, всегда её глаза скрывали тёмные, на половину лица очки, иногда она носила широкополый головной убор, скрывала своё лицо. Она каждый раз, одевала разную одежду, боясь примелькаться. И ей удалось остаться для меня незамеченной, точно так же мы не замечаем прохожих, шум города, пролетающих птиц. Я не придавал значения. Кто станет обращать внимание на каждого прохожего. Вспомнил странную дурнушку в парке. Я сидел там, на скамейке разговаривал с Денисом после работы. Эта девушка сидела на скамейке неподалёку и читала книгу. На самом деле она смотрела на меня, жадно впитывала информацию, прочтенную в моих глазах. – Я всегда старалась, находится рядом, — продолжала Татьяна, — и всегда безошибочно находила тебя в городе. Полученная информация, давала мне чёткое представление о том, куда ты ходишь, чем занимаешься. Я искала повод подойти, ждала удобный случай, и когда ты упал в лужу, я подошла помочь, вполне нормальное желание. Но я, ни за что не позвала бы тебя к себе домой, если б знала, что ты откажешься. Во время нашей первой встречи я прочла в твоих глазах, как бы это сказать, желание познакомиться, на ком-нибудь заморочиться  и частичное безрассудство, именно то настроение или, может, качество, которое толкает человека на странные безумные поступки. – Девушка заглянула в мои глаза и спокойно ответила: — Да, ты прав, в парке была именно я. Ведь ты именно об этом вспоминал? – Мне стало как то не по себе, от того что мои мысли могут читать как раскрытую книгу, просто заглянув в глаза, неприятно, когда ничего не можешь оставить в секрете, скрыть. – Хорошо, хорошо, я не буду, — поспешно ответила Татьяна, — я понимаю, что тебе от этого не по себе. Но теперь ты видишь, что я не придумываю, не сочиняю здесь небылицы. Вот тебе факт налицо. –  У тебя от рождения этот дар? – Спросил я. – Не совсем, я, как и ты, примерно понимала настроения, не понимала дословно по глазам человека, но знала, что он чувствует в той или иной ситуации. И как ты, всю жизнь знала и верила, что глаза – зеркало души. – Как ты раскрыла в себе эти способности читать мысли по глазам? Тебя Учитель научил? – Да, меня научил мой Учитель. Он раскрыл во мне эту способность. – Расскажи мне о нём, пожалуйста, — попросил я. Татьяна выдержала паузу, и с грустью сказала:  – Это был уникальный человек. Я всегда буду признательна ему, что нашёл меня. Мы познакомились случайно, то есть это я так думала, до поры до времени. Примерно как с тобой. Основная разница в том, что он не спешил затащить меня в постель, до тех пор, пока я сама этого не захочу. Он старательно и терпеливо целый месяц ухаживал за мной, мы гуляли вечерами, он был самый лучший человек в мире. Он мне понравился, я поняла, что хочу его. Вот тогда он и показал мне искусственный сон. Это было потрясающе, первый раз всегда самый яркий. И он всегда безошибочно понимал моё настроение. Пока я не знала, я всегда этому удивлялась. Но когда он раскрыл мне правду, я всё поняла. Части мозаики в моей голове вдруг сложились в один рисунок. Он поведал о том, что древние всегда умели это делать, для них это было нормой. Но с каждым новым поколением, люди черствели, постепенно отдалялись от этого, в них появлялись нехорошие качества, такие как алчность, жадность, презрение, жестокость и ещё целая куча всего. Произошла моральная деградация. Вот тогда люди и утратили это качество, они решили, что один не имеет права и не должен знать, о чём думает другой, что каждый должен быть индивидуален, а раньше все были едины. – Я с интересом слушал её рассказ и спросил – А откуда у Учителя взялась эта способность? – Он сам не знает. Есть предположение, что он один из потомков того племени. Он тоже, как и мы с тобой учились читать по глазам, понимать взгляды людей, их эмоции, но наверняка ничего не знал. Он каким-то образом, раскрыл в себе эту способность, до всего дошёл сам. У него ушло на это около восьми лет. Он ещё в юности начал понимать, что с человечеством, с нашим обществом что-то не так, что должно быть как-то иначе. Он чувствовал, что мир уже давно не в порядке. В принципе, есть предположение, что мы все неблагодарные потомки тех древних людей, с очерствевшими, давно мёртвыми душами. Но иногда, это он так сказал, в нашем человеческом роду, ещё рождаются люди, каким-то чудом унаследовавшие те крохи, проблески древнего разума и тех удивительных способностей. Ни для кого не секрет, что древние люди были гораздо умнее и мудрее нас. Например, учёные до сих пор не могут понять, как в Египте стоят пирамиды. С точки зрения проектирования и строительной инженерии они должны были давно упасть, они пустые внутри. Но ведь стоят же! Стоят вопреки и назло всем нашим наукам. А о волшебных свойствах пирамиды и говорить не приходится. Например, известно, что там не замерзает вода, до тех пор, пока её не встряхнёшь, что за ночь, тупая бритва, вновь становится острой, как новая. Свойства пирамиды, до конца ещё не изучены. Учитель, это уникальный человек, он нашел в себе мужество и силы раскрыть в себе одну из многих тайн древности. По его теории, мы с тобой, такие же, как и он, в нас есть какие-то задатки этой способности, читать мысли по глазам. Но в нас нет сил, раскрыть в себе эту способность. Потом, он сказал мне, что чувствует, в нашем городе есть ещё один такой человек, с этими уникальными задатками. Он говорил, что нужно обязательно найти его, показать ему правду и главное, что это парень, на несколько лет моложе меня. Он тоже искал тебя, но не нашёл. То, что не вышло у него, сделала я. Мне повезло больше в моих поисках. – Татьяна вдруг заплакала. Сначала она просто сделала паузу. Сидела рядом и молчала, остановив свой прекрасный взгляд на одной точке. Затем её глаза стали увлажняться, проступили слёзы. И вдруг она заревела, очень сильно и судорожно, закрыв ладонями своё прекрасное личико. Я, сделав над собой усилие, сел в постели обнял её за плечи, пытаясь утешить. Она сначала не отвечала, затем резко выпрямилась, бросилась мне на плечи и зарыдала, пуще прежнего. Так обиженный ребёнок бросается на шею своей матери. Я не мог понять, в чём дело. Только шестое чувство подсказывало мне, что он, то ли ушел, то ли, что-то ещё нехорошее произошло. Я гладил девушку по голове, проводя ладонями по её прекрасным, шелковистым волосам. – Танечка, родная, любимая моя, девочка моя, пожалуйста, не плачь, иначе я тоже заплачу. Я не могу спокойно смотреть на твои слёзы. – Я чувствовал влагу на своём обнаженном плече. Прошло около получаса, прежде чем она, наконец, успокоилась. Позже она поведала мне, что Учитель погиб. Они находились вечером у Татьяны, решили попить чай, но тут обнаружилось, что кончился сахар. Татьяна забыла купить его раньше. Эдуард, так звали Учителя, решил всё же сходить в магазин, несмотря на поздний час. Татьяна отговаривала Эдика, уже поздно, не стоит, вечером на улице опасно, у неё дурное предчувствие, бог с ним, с сахаром, обойдемся мёдом, но, не смотря на все её предостережения, он успокоил её и всё-таки, пошёл. В одном из тёмных закоулков, его на улице зарезали двое каких-то подонков, за то, что не дал им закурить. Отмороженные ублюдки его обчистили и оставили умирать на улице, как паршивую собаку. Они не знали кто он такой, и какими сверхъестественными способностями обладает. По-видимому, он бы избежал этой участи, благодаря своей способности читать мысли по глазам, прочёл бы, что на уме этих двух отморозков. Мог  убежать. Но было темно, и он не смог разглядеть их глаз. В общем, Учитель погиб по нелепому стечению обстоятельств. Просто оказался в ненужное время в ненужном месте. Вшивые ублюдки! Твари паршивые. А Татьяна сидела дома и тщетно ждала его с сахаром. Не дождавшись, в дурном предчувствии, со слезами на глазах, от соседки позвонила в больницу, где ей и сообщили, что парня, по описанию похожего на Эдика, не успели довезти до реанимации. Медики констатировали у него три ножевых ранения в брюшную полость. Сообщили, что парень мог бы выжить, если бы ему вовремя оказали медицинскую помощь. Потом морг, опознание труппа его родителями, похороны и слёзы, слёзы, слёзы… Татьяна была на грани самоубийства, без него она вдруг почувствовала себя совсем одной на земле. Одна такая на весь мир ненормальная, со своими сверхъестественными способностями. Не с кем было общаться таким уникальным способом, просто сидя и глядя в глаза друг другу, не произнося ни слова. Не с кем было заниматься искусственным сном, а обычный секс её больше не устраивал, после того как Учитель раскрыл её способности, показал ей правду, подарил ей искусственный сон. Жизнь стала вдруг такой опостылевшей и тоскливой, ей было скучно везде, где бы она ни оказалась, с кем бы ни знакомилась и не общалась, как наркоману, который едва прошёл курс реабилитации, но всё ещё желает ширнуться. Искусственный сон и впрямь как наркотик, стоит попробовать, и ничего другого, больше не нужно. Зачем ей слияние двух тел, когда есть слияние двух душ, которое стократ лучше и глубже. Зачем ей простое общение, когда общение по глазам, гораздо лучше. Тут не остаётся места обману и недомолвкам, тут обеспечена стопроцентная искренность и единство. Она бы наверное покончила с собой, так и не найдя смысла в жизни, не обнаружив в себе той концепции, которая пробудила в ней желание жить. Но она вспомнила, что Учитель утверждал: в этом городке есть ещё один такой человек, как он и Татьяна. Это и стало её смыслом в жизни. Если она найдёт этого человека, всё можно вернуть, взаимное чтение мыслей, единство душ, искусственный сон. Татьяне оставалось два пути, или найти этого человека, или покончить жизнь самоубийством. Когда сломаны все привычные, прежние стереотипы, а новых вдруг не стало, ей больше не за что цепляться. Она потратила, долгих два года на поиски этого человека и ещё полгода на то, чтобы найти к нему подход, выбирая подходящий момент. Разумеется, она не могла просто подойти ко мне и вывалить все карты на стол, я в лучшем случае принял бы её за сумасшедшую.                                                                                                                                             

— Ладно, не будем о плохом, — глядя на меня красными от слёз глазами произнесла Татьяна, — главное, что я нашла тебя и больше мне ничего не надо. С тобой, я, наконец, обрела смысл в жизни. Всё вернётся. Пойду, приготовлю завтрак. Лежи, отдыхай. – Девушка ушла на кухню, а я, лёжа на кровати, принялся переваривать только что полученную информацию. Голова шла кругом от того, что я только что узнал. Во-первых, я оказался прав в своих догадках – наша встреча не была случайной. Немного неприятно от мысли, что за мной активно наблюдали последние полгода, но что ей оставалось? Ни один обычный человек не смог бы дать ей то, что она так долго хотела и ждала. Выбора у неё не было. Во-вторых, сон о том, как со мной разговаривали глаза Татьяны, оказался явью. Теперь легко объясняется то, что она так быстро стала «клеиться» ко мне. За два с половиной года, она так истосковалась по тому новому, что дал её Эдик, что видимо ждать она уже больше не имела ни сил, ни желания. Наверняка она за эти два с половиной года так ни с кем и не спала, а если и спала, то только один раз, чтобы убедиться наверняка, что ни с кем она больше не испытает ни единство души, то чего так желала её в какой-то степени отрафировавшаяся натура, ни искусственный сон. И не получив желаемого эффекта от обычного секса с обычным парнем, может даже неплохим человеком, она расстроившись и разозлившись прогнала его по утру куда подальше, а человек даже не понял в чём тут дело. Неужели он плохо занимается любовью. В-третьих, теперь и я не смогу без неё. Если однажды попробую обычный секс, жестоко разочаруюсь и всё равно останусь с Татьяной. Лучшего способа навсегда привязать к себе человека и придумать нельзя. У меня от недавней ночи, остались невероятно приятные чувства и впечатления.  Искусственный сон, обрушившийся на меня неожиданным разноцветным каскадом положительных эмоций и ощущений, мягко и незаметно перешёл в настоящий, наполненный такими же положительными эмоциями и ощущениями. Наверняка мне предстоит ещё какой-нибудь курс обучения, пройдя который, я стану таким же, как она, таким же, как Эдик, в какой-то степени полубогом, среди обычных людей, и буду вынужден всю жизнь беречь эту тайну, даже от собственных детей, в противном случае рискуя загреметь в психушку. Ведь всё равно никто не поверит, что я не такой как все. А если поверят, увидят, что так и есть, то рано или поздно мной заинтересуются серьёзные влиятельные люди, я окажусь под наблюдением различных учёных, которые, разве только в задницу ко мне заглядывать не станут. Будут различные психологические тесты, опыты, эксперименты. Как-то не хочется стать лабораторной крысой, на которой учёные, в своём вечном любопытстве и желании всё научно объяснить и доказать, будут ставить свои опыты, лучше просто жить и хранить в секрете ото всех эти способности. Привычное общение станет непривычным, нежеланным, а с Татьяной ненужным. Вот так, жил обычным человеком, работягой, и вдруг на меня свалилось всё это, информация о том, что я оказывается особенный, не такой как все и оказывается мне как бы, не место среди обычных людей, оказывается, я должен быть в обществе себе подобных, таких же как я, которых оказывается очень немного. И поскольку мы в глобальном меньшинстве, мы будем жить и всю жизнь прятаться, притворяться обычными, дабы не стать подопытными белыми мышами в науке.  А сколько ещё в России таких же людей, нераскрытых, не знавших, что они не такие как все остальные, среди которых вынуждены жить, всю свою жизнь тихо понимая, что с миром что-то не в порядке, должно быть как-то иначе, но как, об этом так и не узнав.                                                                                                                               

Татьяна вернулась в спальню с подносом в руках. На нём находились жареная яичница, бутерброды с сыром и сливочным маслом, а тек же чай. — Кушай, — произнесла девушка, — восполняй потраченные силы. Приятного аппетита. – Она тоже взяла чай и бутерброд. – Спасибо, — отозвался я, — и тебе приятного аппетита. Расскажи, немного в деталях, а как это было? Ну, искусственный сон, что мы делали? Я не помню, в голове всё слилось и перемешалось в одно большое сладкое наваждение. – Прямо как у меня в первый раз, — Татьяна улыбнулась. – Ну, в общем, всё было замечательно. О боже, я так давно этого не делала. Я так давно об этом мечтала. Всё было хорошо. Ты неутомимый любовник. Мы занимались этим почти до утра и, наверное, занимались бы ещё, я так проголодалась, но ты перестал отвечать на мои запросы, я дала тебе поблажку, подумала, надо бы полегче, всё таки ты первый раз это делаешь. Поэтому я мягко ввела тебя в обычный сон, дала отдохнуть. За ночь ты испытал четыре оргазма, а я и не помню сколько, сбилась со счёта. Не нужно говорить о том, в каких позах это происходило, искусственный сон – это нечто большее, чем просто секс, и по большому счёту это не имеет значения. Эдуард утверждал, что упоминание поз, различных подробностей, проникновений оскверняет искусственный сон, так нельзя. Вот такая идеология. – Понятно, — ответил я. – буду знать. Танечка, скажи, а я тоже смогу читать мысли по глазам? – Конечно, — ответила девушка, вчера ведь читал. Непосредственно перед искусственным сном мы немного общались по глазам, без слов. – Извини, это похоже на бред. Как-то трудно свыкнуться с этим. – Ты быстро привыкнешь, это гораздо удобнее и лучше, чем общаться посредством обычной речи. Мы особенные, ты должен это понять. Думаю мне не нужно тебе объяснять, что не следует никому об этом рассказывать. Даже Денис не должен ничего об этом знать, несмотря на то, что вы будете продолжать часто видеться, на работе, да и вообще. – Спасибо, хоть это не отнимет у меня друга. – Не за что, — спокойно ответила она,- Можешь, когда научишься, тайком читать его мысли, но так, чтобы он ничего не знал. В принципе, особого повода для переживаний у тебя нет. Твоя жизнь особо не изменится, ты как работал, так и будешь работать, как жил в привычном человеческом обществе, так и будешь в нем жить, несмотря на то, что оно давно не в порядке, я знаю из своих наблюдений за тобой, что ты, как и я, как и Учитель, давно это понял. Основная отличительная особенность, заключается в том, что ты раскроешь в себе больше способностей, невероятных и необычных. На примере искусственного сна, я показала тебе кое-что. Дальше – больше. Мы не должны ничем отличаться от других людей, несмотря на то, что мы необычные люди с необычными способностями и возможностями. Ты можешь продолжать жить с мамой или перебираться ко мне, решать это только тебе. Как видишь, твою свободу у тебя никто не отнимает, но пойми, что мы должны быть вместе, мы нуждаемся в этом. Ты ещё не понял этого, но скоро поймёшь. – Танечка, — Расскажи, — почему ты отрицаешь любовь? – решил я задать интересующий меня вопрос, — вот ты, например, мне очень нравишься. Думаю, что не ошибусь, если скажу, что скоро эта симпатия перерастёт в любовь. – Дело в том, Женечка, — начала она объяснять, — что ты привык видеть, думать, что это любовь. Это полностью твоё дело. Я же, предпочитаю не привязываться к людям, чтобы смягчить потом боль расставания, которое, хотим мы или нет, всё равно наступает. Вот смотри, ты сам когда-то встречался с кем-то. Была подруга, одна, другая, потом третья. Так? – Ну и что? – Но ведь вся соль в том, что вы расстались. И расставание для тебя было болезненным процессом. Это основная причина, почему я не хочу к кому-либо привязываться, чтобы избежать потом боли при практически неизбежном расставании. Люди, несмотря на весь опыт предыдущих поколений, не хотят, боятся взглянуть правде в глаза, а правда в том, что мы на протяжении своей жизни часто, очень часто с кем-то расстаёмся. И если ты по-настоящему любишь того человека, с которым расстаёшься, это действительно очень больно. Я сама очень обожглась в жизни. – Танечка, скажи, но ведь Учитель, ты его любила? – Учитель это другое, это совершенно уникальный человек, он показал мне правду, раскрыл мои возможности. Как не любить этого, не побоюсь этого слова, святого человека? А с другой стороны, вот тебе яркий, наглядный пример. Я любила его, я и страдала и до сих пор иногда страдаю от такой чудовищной, нелепой потери этого замечательного человека. Можно сказать, что это было последней, самой крупной  каплей в чаше, где я ещё когда-то позволяла себе кого-то любить. Эдик был последним, кого я любила. Я решила для себя, что ни за что и никогда никого не полюблю.                               

Мы позавтракали, поговорили, улыбались друг другу. Потом Татьяна ушла на кухню мыть посуду. Я не переставал удивляться её услужливости, доброте, внимательности. Она всеми силами старалась сделать моё пребывание в её доме максимально комфортным. Я подумал об Учителе. Кто он такой, какой силой воли обладал, что самостоятельно смог раскрыть в себе эти способности? Наверное, дело в том, что он очень верил в это, верил в свою цель, верил до конца, без сомнений и знал точно, что мир не в порядке, что нужно что-то менять, если не во всём мире, то хотя бы в себе самом. Как любой умный человек он начал с себя. Жаль, что он так рано, нелепо скончался. Ведь если бы он остался жив, кто знает, сколько ещё нового он смог бы понять, доказать и утвердить. Новые уникальные способности, открывающие новый спектр возможностей, вот к чему стремился этот гений.                                                                                     

Я поднялся с постели и, теперь уже не стесняясь своей наготы в этой квартире, попытался встать на ноги. С небольшим усилием, но у меня это получилось. Ноги уже начинали меня слушаться, но как-то странно реагировали на мои команды, были заметно ослабевшими. Голова кружилась, словно после большой пьянки. Я накинул на себя халат и пошёл за Татьяной в кухню, где она, по-видимому, приводила в порядок посуду после завтрака. – Женечка, ты уже поднялся? – улыбнулась мне девушка и это была какая-то другая улыбка. Она стала другой. Всего за ночь эта девушка преобразилась, стала ещё более симпатичной, чем раньше. Если раньше на её лице присутствовали черты хронической усталости, то теперь её личико выглядело свежим и отдохнувшим. Это потому, что она, наконец, добилась желаемого, нашла то, что искала. Теперь она искренне верила, что её поиск окончен, что всё будет хорошо. – Как видишь,- улыбнулся я ей в ответ, – стараюсь быть сильным. Хотя, по правде сказать, ещё не до конца оправился. Ноги очень ослабли. Наверное, потому, что ты хорошая любовница. – Я считаю, что ослабевшие ноги, это нормальное явление, со мной после первого раза было так же. После следующего раза будет меньше слабости. Постепенно ты привыкнешь. – Понятно,- ответил я, — Танюша, а у тебя есть фотография Эдика? Мне бы хотелось на него взглянуть. – Есть несколько штук, — произнесла девушка, — пойдём, покажу. – Мы прошли в зал, где она, открыв секретер, достала альбом с фотографиями. Затем мы сели на диван, и она открыла фотоальбом. – А другие фото не хочешь посмотреть? – С удовольствием. Показывай. – Вот смотри, это моя мама с отцом. – Я глянул на снимок. Там были изображены мужчина и женщина лет сорока. Они стояли где-то в парке, взяв друг друга за руки. Крепкий усатый мужчина, про таких людей говорят «в самом расцвете сил». Симпатичная, очень похожая на Татьяну женщина смотрела на меня с улыбкой. Татьяна прокомментировала фотоснимок и показала следующий. Потом ещё и ещё. Там были изображены разные люди, друзья, коллеги по работе, Татьяны и отца с матерью. Были там и родственники. Кадры были сделаны в разных местах: на работе, дома, в парке, на море, на центральной площади под новый год и много где ещё. Я с удовольствием слушал от девушки небольшие комментарии, рассказы, о её семье и других знакомых и родственниках. Наконец мы дошли до фотографий Учителя. Это был обычный парень, не красавец и не урод, около двадцати пяти лет. У него было мужественное лицо. Немного резкие черты лица с выделяющимися скулами. Сразу становилось понятно, что это человек с чёткой, устойчивой жизненной позицией. Взгляд крепкий, мужественный, целеустремлённый. Такие люди как он всегда добиваются своих целей. По внешнему виду, не мудрено, что он, имея свои догадки, каким-то образом выявил у себя способности читать зеркало души, а затем, неизвестно какими навыками и приёмами довёл это до уровня мастерства. На других фотографиях он был изображён с другими людьми. Татьяна объясняла, что здесь, он со своей бывшей подругой, незадолго до того, как они расстались, а здесь, они фотографировались с друзьями, когда ездили на море в Ольгинский район. Когда фотографии закончились, девушка произнесла – ну вот и всё. – Затем она пошла и убрала их обратно, на своё законное место. Я с интересом слушал рассказ Татьяны, о её семье, о друзьях, об учителе. Но чего-то здесь на этих снимках не хватало. Какая-то важная деталь отсутствовала. Чуть подумав, я понял, чего не хватает, ну конечно, не хватает фотографий самой Татьяны. Большое количество снимков с изображением различных людей и ни одного, на котором была бы изображена сама Татьяна. – Танечка, а почему, ни на одной из фотографий я не увидел тебя? – Ты очень наблюдательный, — произнесла девушка, — меня действительно нет на фотографиях. Почему? Видишь ли, в чём дело, я считаю, что на фотографиях я не получаюсь. Все снимки, на которых я сама себя когда либо видела, мне очень не нравятся. Есть такие люди, которые, вроде бы симпатичные, вроде нравятся себе, а на фотографиях выглядят как-то неправильно, нелепо и некрасиво. Вот я видимо и есть такой человек. Люблю себя в зеркале, но ненавижу на снимках. Все свои фотографии, я держу отдельно и никому не показываю. Извини, но ты не исключение. Единственный человек, у которого есть мой снимок, это Валя, подруга и коллега по работе. Снимок оказался у неё случайно, мы что-то праздновали в гостях пару лет назад, а она исподтишка меня сфотографировала на свой дешёвый фотоаппарат, который, оказывается, взяла с собой. Если бы она не была моей подругой, я бы отобрала у нее этот аппарат, засветила и уничтожила негатив. Но поскольку я её уважаю, я не стала этого делать, Валя отделалась небольшой руганью и обещаниями больше так не делать. – Понятно, — спокойно произнёс я. Всё-таки есть у этой прекрасной, очень красивой девушки некоторые странности, но ведь это не значит, что она ненормальная. Она обладает аномальными, сверхъестественными для человека способностями, но ведь нельзя сказать, что она психически нездорова? Это не является показателем умственных отклонений. С этим согласится, я думаю, каждый. А что касается её странностей, как например, со снимками, так ведь у каждого в голове свои тараканы. Кроме того, на земле нет ни одного абсолютно нормального человека, любой рабочий статистики это знает. У любого и у каждого из нас мозги завёрнуты в какую-то свою сторону. И потом, кто ставил рамки нормы? Кто сказал, что вот это ещё нормально, а вот это уже нет? А если поменять или изменить? То же касается и понятий «хорошо» и «плохо». Каждый из нас индивидуален, каждый личность, что для одного хорошо, другому плохо. Я считаю, нельзя всех людей стричь под одну гребёнку. Кроме того, я считаю, что эти причуды Татьяны, напротив, лишь добавляют ей уникальности, наполняют некоей особенностью её суть.                                                                                    

-  Можно, я буду смотреть в твои глаза? – с нежностью в голосе спросила девушка, — за годы поисков, которые до бесконечности утомили и истощили меня морально и духовно, я так давно не читала нормальных человеческих глаз. Глаз с такими чёткими мыслями, какие бывают только у нас. Я хочу видеть твои мысли, как когда-то читала мысли Учителя. – Скажи, а чем отличаются мысли других людей, которых господь обделил такими задатками? – с интересом спросил я. – это трудно объяснить, но я попробую. Люди думают иначе. У них мысли какие-то тусклые. Они чаще всего плохо и неясно представляют себе предметы и ситуации, о которых про себя рассуждают. Кроме того, у них чувства чем-то притуплены, а мы чувствуем острее. Всё это ведь очень хорошо отдаётся в мыслях любого. И наконец, у простых людей мысли часто меняют свою направленность. Они сначала думают об одном, затем поддаваясь какому-то порыву, который словами не описать, вдруг меняют свои мысли, начинают думать о других вещах. В итоге в голове у них от нагромождения различных дум, возникает совершенный бедлам. А у нас в голове всегда порядок. У каждой мысли своё время и место. Наши мысли намного ярче и насыщенней. Сейчас тебе это может показаться бредом, но позже, когда научишься читать глаза полностью, а не приблизительно как сейчас, ты поймёшь, о чём я говорю. – Хорошо, попробуй, — произнёс я и с нежностью заглянул в глаза Татьяны. Она тут же жадно поймала мой взгляд и  в задумчивости принялась смотреть в мои глаза своим зеленоватым, выразительным взглядом. Теперь я понял, почему вчера счёл её глаза необычайно выразительными и яркими, такими, каких никогда ни у кого не видел. Это потому, что у нас в голове всё в порядке, нет бардака, свойственного обычному человеку. Мы следим за своими мыслями, а остальные не очень. Мы контролируем свой взгляд на уровне подсознания. Что я чувствовал в этот момент? Я глядя, не отрываясь в личико своей любимой девушки, вдруг чётко вспомнил что было вчера, пытался вспомнить в деталях наше времяпрепровождение но не смог. Татьяна слегка улыбнулась, видимо поняв это. Потом понял, что прошло уже некоторое время с момента искусственного сна, который не давал никаких чётких представлений о позах и проявлениях страсти, как таковой и понял, что хочу её вновь. Обычным сексом, таким, каким обычно занимаются нормальные взрослые люди. – Иди ко мне, — произнесла Татьяна, — я тоже тебя хочу. Давай займёмся обычным сексом, раз уж ты хочешь. В конце концов, тебя можно понять, ведь ты никогда этого не делал. Иди ко мне, я хочу тебя. – Услышав с её сладких уст такую речь, я просто подбежал к ней и принялся расстёгивать пуговицы её халата. А губы мои впились в её губы, которые чуть приоткрылись мне и стали отвечать на мои страстные, жадные и требовательные поцелуи. Голову слегка затуманивало всепоглощающее желание, но помутнения рассудка не было, как при искусственном сне. Под халатом не оказалось даже трусиков. Она тем временем тоже сняла с меня халат и её ноги раскрылись в страстном порыве. Не в силах больше терпеть, я легко взял её на руки и отнес в спальню, где мы предались упоению друг другом. Всё было просто замечательно, но не так ярко и горячо возбуждающе, как в последнюю ночь. Мы любили друг друга большую часть дня, забыв обо всём и теряя счёт реального времени. Когда всё закончилось, я начал понимать разницу между искусственным сном и сексом. Увы, нет слов, которые бы позволяли чётко передать разницу между одним и другим. Одно отличается от другого, примерно как компьютер отличается от калькулятора, вот примерно такая же разница, отделяющая секс от искусственного сна. Но в целом обычный секс тоже был сладок, понятен. Нам было хорошо вместе, но не более. Я понял тогда, что не желаю больше обычного секса. Татьяна тоже без энтузиазма окончила процесс. Мне стало понятно, что она просто уступила мне, разрешила обычный секс, чтобы я мог почувствовать разницу между, и между.                                                                                                                 

Накинув на себя свой халатик, она произнесла: — Ну что, отвёл душу, понял теперь, чем отличается секс от искусственного сна? – Да, теперь мне всё понятно, думаю, не стоит больше к этому возвращаться. – Татьяна улыбнулась. Я вдруг ясно прочёл в её глазах: «рада это слышать. Теперь ты понимаешь, что потеряло современное поколение». Я сам прочёл то, что она подумала, возможно, девушка как-то помогла мне в этом, чтобы я смог быстрее свыкнуться с новой для себя концепцией. Возможно, она сама вылила это в мою голову. Вместе с её мыслью на меня вновь нахлынули странные и необузданные чувства, как вчера, когда впервые это произошло. Это внесло некоторый дисбаланс в порядок моих мыслей. «Успокойся, не бойся, ничего страшного от такого общения не произойдёт, очень скоро ты сам поймёшь все неоспоримые плюсы такого общения», спокойно ответили мне её глаза. Это ощущение невозможно чётко описать. Её слова как будто сами рождались в моей голове, посланные её глазами. Я спросил у неё мысленно: «Танечка, а когда ты сама читаешь чьи-либо мысли, у тебя возникает такое чувство, как у меня, словно глаза сами передают тебе свои мысли?». «Именно так. Всё так и происходит, ты просто слышишь чужие мысли голосом и особенностями произношения этого человека. Что ты думаешь об этом».  «Это похоже на бред, извини». «Очень скоро ты не будешь так думать». Татьяна ещё раз взглянула в мои глаза и произнесла, теперь уже обычным голосом: — ладно, пока хватит. Я думаю, пойдём на кухню, приготовим чего-нибудь перекусить. – Хорошая идея, — согласился я. Обняв девушку, я вместе с ней прошёл в кухню, где мы занялись приготовлением пищи. Я в который раз удивился изобилию продуктов в холодильнике, которое так не сочеталось с сегодняшним непростым временем. Это изобилие на сегодняшний день можно встретить только в двух местах: или у «новых русских», или в продуктовом магазине. Простенький холодильник «Океан» практически ломился от возможных съестных припасов. В морозильной камере полно говядины и недорогого минтая. На полках лежали колбаса, сыр, сливочное масло, овощи, немного фруктов, десятка три яиц, два пакета молока, упакованного в новомодный теперь «тетра пак», и несколько банок различных консервов. В общем, было из чего готовить и чем перекусить. Я про себя ещё раз немного, по-доброму позавидовал её рабочему месту, которое не только не даёт ей умереть с голоду, но и в буквальном смысле слова кормит.                                                                                                                                

Мы вдвоём встали у раскрытого холодильника, «белого брата», как я его называю. – Ну что, какие будут предложения? – спросила Татьяна, с нежностью взглянув на меня. – Я даже и не знаю, всего так много, — растерянно ответил я. – Ну, может у тебя будут какие-нибудь предпочтения? – Думаю, будут. Скажи, нам не составит труда приготовить отварной картофель, пожарить к нему рыбы и сделать овощной салат? – Конечно, приготовим. А из напитков будем чай. – Я согласился с ней, улыбнувшись её энтузиазму, девушка улыбнулась в ответ, очевидно, прочтя мои мысли.                                                                                         

Мы занимались приготовлением пищи, весело и интересно разговаривали, периодически улыбались друг другу. Складывалась уютная домашняя атмосфера, мы наслаждались обществом друг друга и были счастливы. Потом поели, не заметив, как постепенно подкрадывался вечер, еще довольно ранний, в это время года. – Ну что, может, после ужина прогуляемся к Денису? – предложил я, — вечер в его компании обещает быть приятным и весёлым. – Ты знаешь, — без особого энтузиазма в голосе ответила Татьяна, — ты конечно прав, но, может, лучше прогуляемся к моей подруге Валентине? Я обещала зайти к ней на днях, как я всегда это делаю. – Ну хорошо, давай сходим. – Познакомишься с ней. Думаю, вы понравитесь друг другу, в хорошем смысле этого слова. Валя очень весёлая, милая девушка, несмотря на некоторую строптивость и своенравность. Приятная хохотушка, на мой взгляд. Пойдём собираться. А то весь день ходим в одних халатах, как совсем домашние люди.                                                                                                

Через сорок минут, мы стояли у двери Валентины. Нам открыла дверь чуть полноватая девушка, с недоверием взглянув на меня, она пригласила нас войти. – Танюшка привет, иди ко мне, моя чучундра  — с улыбкой произнесла Валентина и обняла Татьяну. Когда дружеское их приветствие закончилось, Татьяна произнесла: — Знакомьтесь. Женя, это Валентина, моя хорошая подруга, Валя, это Евгений, мой парень. – Мы поздоровались банальным «здрасте» и смерили друг друга оценивающими взглядами. У Валентины были пухленькие щёчки, добрые, карие глаза, носик с горбинкой, узкие губы. Чёрные волосы, стриженные под каре, придавали ей милый вид. Девушка была невысокого роста, пожалуй, ниже среднего и в отличие высокой, стройной Татьяны имела предрасположенность к полноте. Эдакая добрая хозяйка, не красавица и не урод. Такие, всю жизнь ищут парня, комплексуют по поводу своей полноты, а когда не находят подходящей кандидатуры, берут то, что есть. Такие девушки привязывают к себе этого кавалера, не первой свежести, влюбляются в него и никуда не отпускают. А с годами совместной жизни, потихоньку стервенеют, срывая своё недовольство на мужа. Взгляд у неё добрый, а ту настороженность, которая в нём присутствовала, я списывал на недоверие к незнакомым людям. Такие, как она, наверняка, плохо сходятся с людьми. Либо Валентине не нравилось то, что я, как парень Татьяны буду отнимать у своей девушки время, и они уже не смогут встречаться так часто, как раньше.                                                                                  

Мы оставили верхнюю одежду в прихожей и прошли в квартиру. Небольшая, уютная однокомнатная квартира, обставленная в стиле восьмидесятых. Старенький потёртый диванчик, застеленный стареньким покрывалом, двуспальная, наверняка скрипучая кровать, на которой лежат несколько плющевых подушек, весёлой формы, с детской тематикой. Старенький телевизор типа «Рекорд», на тумбочке у окна. На стене ковёр, на полу палас. Секретер у стены, сквозь стеклянные дверцы которого видны сервизы и серванты, наборы старомодной праздничной посуды, находящиеся в нём. Вот, собственно и всё, примерно так можно описать зал этой милой, коренастой хохотушки. Мы расположились на диване решив познакомиться немного поближе, раз уж я совершенно новый человек в этом доме. – Женя, расскажи о себе, — не слишком искренне попросила Валентина. – А что именно тебя интересует? – Абсолютно всё. Мне интересно, за какие качества Танюсик выбрала тебя своим парнем. – Ну как тебе сказать, я обычный Арсеньевский парень, по крайней мере, я себя вижу таким. Всё началось с того, что я однажды родился, но очень скоро понял я, что всё на свете мне нельзя. Нельзя погладить слона, нельзя, лупить девчонок ранцем и на километр приближаться к иностранцам. Нельзя двойника положить к себе в кровать, нельзя подглядывать к сестре, когда она ложится спать. Нельзя дружить с озорниками и очень стыдно издеваться над жуками. – Мы весело посмеялись над этой шуткой. – А если серьёзно, — сказал я, когда смех закончился, — я жил и рос как обычные дети. В школе занимал почётное место круглого троечника. Потом немного учился в двенадцатом училище. И всё бы ничего, но тут наступил кризис. Наверное, все знают, всех это затронуло. – Татьяна кивнула, Валентина ответила мне тоном дознавателя, ведущего допрос: — Есть такое. Продолжай. – Ну так вот, самое обидное заключается в том, что мне пришлось добровольно уйти из училища, не получив той специальности, которую я хотел, а хотел я стать столяром краснодеревщиком. Очень уважаемая, между прочим, специальность. И главное, что оставалось совсем немного. Все преподаватели, завучи и даже директор понимали причину моего ухода. Долго обсуждался мой вопрос и наконец, решили, чтобы я уж совсем всё не потерял, присвоить мне специальность плотника. Хоть на том спасибо. – Повезло тебе, — ответила подруга Татьяны, — а дальше, что? – А дальше, я устроился в датский сад по этой специальности, где работаю, по сей день. Что ещё? Вредных привычек не имею, наркотиками и алкоголем не увлекаюсь. Поэтому за Татьяну не переживай, ничего плохого с ней не произойдёт в моей компании. Очень хорошая у тебя подруга. И, пожалуй, одно из самых ценных её качеств, это чуткость внимательность и отзывчивость, даже к незнакомым людям. У меня нет слов, просто замечательная девушка. – Да, моя «чучундра» такая. Она мне рассказывала, как вы познакомились, кстати, я тогда не одобрила её поведение. Кроме того, мне кажется, как-то у вас всё быстро, этого я тоже не одобряю. – Валя прекрати, — одёрнула подругу Татьяна, — напугаешь человека своим допросом с пристрастием, вдруг сбежит?  И что, мне опять без парня одной страдать. – Ладно, я не всерьёз, не пугайся, — примирительным тоном произнесла Валентина. – Теперь я расскажу о себе. Я тоже обычная девушка, уроженка посёлка Кавалерово. Но живу в Арсеньеве уже давно. Мои родители остались там, а я вот переехала сюда. Когда мне исполнилось восемнадцать, родители купили мне эту квартирку, говорят, всю жизнь на неё собирали. У меня папа в шахте очень хорошо зарабатывал. – Хорошие у тебя родители, — невольно вылетело у меня. – Ещё бы! Вот какие молодцы, всё для любимой дочки. Я тоже училась на повара, выучилась, устроилась на работу в столовую, где работаю, по сей день. – Не знаю, нарочно или нет, но почему-то Валентина начала немного подражать моей манере разговора с ней, словно передразнивая меня. Но я не стал обижаться и злиться на такое поведение. – Женя, не принимай на свой счёт, то, что я сейчас скажу Танечке, — сказала мне Валентина. Надо же, она называет Татьяну так, как это предпочитаю делать я, ну и ладно, я не в обиде, в конце концов, она была раньше меня. – Таня, я не понимаю, чего такого особенного ты нашла в нём. Обычный городской абориген, таких на улице, полным полно. Может, я чего-то не понимаю? Может, поделишься соображениями? – Ещё бы она что-то понимала! Конечно, я похож на всех остальных, но Татьяна ведь знает в чём моя уникальность. Остаётся надеяться, что она не расскажет об этом своей подруге. – Валя, — начала объяснять девушка, — не смущай парня. А то вон, посмотри, уже в краску вогнала человека. – Я поймал на себе, более обычного выразительный, взгляд своей девушки и вдруг чётко прочел в нём фразу: «неужели ты мог подумать, что я и впрямь что-то расскажу своей подруге? Успокойся и не красней». Эти мысли как будто вполне слышимые слова влетели в мою голову, но понимал, что слышу этот голос только я. Умничка моя! Татьяна учила меня пользоваться моими задатками прямо по ходу всего, очевидно полагая, что такое обучение будет наиболее эффективным. Наверное, так и есть. – Да, — продолжала Татьяна, — тебе вполне может показаться, что он самый обыкновенный, может даже ты права, но лично я для себя нашла в нём что-то особенное. Даже не знаю, как это выразить, возможно, это какая-то искорка в глазах, а может, черта его характера. И можешь быть уверенна, подруга, если для тебя он, как ты выразилась, «обычный городской абориген», то для меня Женя очень важен. Все мы знаем, что на земле нет двух абсолютно одинаковых человека, каждый из нас личность, каждый по-своему уникален. Так вот, именно в этом человеке я и обнаружила свою, только ему свойственную уникальность и он мне очень важен. Возможно, тебе этого не понять, но это мой выбор и я прошу этот выбор немного уважать. – Молодец. Лучше, наверное, и не скажешь. Она защитила меня от нападок своей подруги, остепенила Валентину, не сказав ей при этом ничего обидного, ответила, вроде правду, кое-что, умолчав и всех зайцев убила одним выстрелом. – Хорошо, Таня, — извиняющимся тоном ответила Валентина, — я и не думала на него нападать, просто проверяла на стойкость и на вшивость. Ты моя подруга, я уважаю твой выбор. Давайте не будем ссориться, ребята, — тон Валентины сменился на примирительный, — а пойдём лучше пить кофе. Таня, ты брала вчера на работе новый кофе? Его только привезли. – Нет, ты знаешь, не успела, — ответила Татьяна подруге, — как-то в тот день не до того мне было. – Подруга, ты много потеряла. Очень вкусный, натуральный. В понедельник обязательно возьми. – Хорошо. – Ладно, пойдёмте на кухню, посидим там. Пока чайник закипит, пока то, да сё. – Я увидел глаза Татьяны и они ответили: «кофе? Хорошая идея. Благодаря своим свойствам тонизировать организм, ощущения от искусственного сна становятся острее. Мне рассказал об этом Эдик, он первым заметил такую закономерность. Ведь когда мы придём домой мы повторим вчерашнее»? «конечно», ответил я ей.                                                                            

Мы сидели, пили кофе, приятно общались. С этого момента, нападки Валентины прекратились, и теперь она общалась со мной на равных, как общаются с нормальными людьми, которым хотя бы немного доверяют. Подруга Татьяны и впрямь оказалась весёлой девушкой. Просто удивительно, сколько анекдотов она знает и все очень смешные, как на подбор. За весь вечер я не услышал ни одного «бородатого» анекдота, все новые и лишь единицы из них я знал. Они были различных тем, жанров и направлений. Были пошлости, чёрный юмор, супружеские, о животных, еврейские, о блондинках и многие другие. В общем, посидели весело, посмеялись от души. Теперь я увидел сам, какими приятными бывают будни у Татьяны на работе, благодаря весёлым, коротким рассказам Валентины. – Скажи, а откуда ты знаешь столько анекдотов? – спросил я у неё, после того, как мы отсмеялись после очередной шутки. – Я просто купила книгу анекдотов, — ответила Валентина. – На работе бывают такие серые, тяжёлые будни. Я устала смотреть, как все черствеют, ссорятся и ругаются. Решила таким вот образом скрасить наше рабочее время. Да и мне скучно не бывает. Лучшая награда юмориста, это всеобщий смех от его россказней. – Скажи, а у вас в столовой работают парни? – Да, — ответила подруга Татьяны, — есть один. Юра его зовут. Он кухонный рабочий, что-то вроде грузчика. – Да–да, я понимаю, продолжай. – Так вот, наш Юрик, только между нами, можно сказать половину молодых работниц отимел. И некоторых из них прямо на рабочем месте. – Валя, что ты такое говоришь? – возмутилась Татьяна. – Я знаю, что Юра еще тот Дон Жуан, но чтобы в столовой… не может быть! Ты что-то знаешь? Рассказывай. – Хорошо, слушай. Недели три назад, был момент. Я пошла на склад, и решила зайти в нашу бытовую комнату, что-то мне там нужно было, не помню. – Ладно, не в этом суть, продолжай, — в нетерпении произнесла Татьяна. – Захожу я, значит, в нашу комнату, а там Юрка Веронику имеет, прямо стоя у стены. Спустил ей штаны до колена и пристроился сзади. – Взгляд Татьяны стал выражать степень крайнего изумления, да и мне стало интересно, надо же, какие страсти у них на работе происходят. – Я остолбенела от увиденного, — продолжала Валентина, — немая сцена получилась. Юрка опустил глаза, Вера же смотрела на меня и, казалось, сейчас умрёт от стыда. Я первая нашлась с ответом: «закрываться надо, ребята», ответила я, как ни в чём не бывало, и вышла, закрыв за собой дверь. Уж и не знаю, закончили они там свои интимные дела или нет, но в течение дня Вероника подходила ко мне, очень извинялась и просила, чтобы я никому ничего не рассказывала. Я пообещала ей, что никому не скажу, а так же дала ей напутствие на будущее, чтобы впредь «трахалась» где угодно, хоть в подвале, но только не на рабочем месте. Она кивнула, поблагодарила за обещанное молчание и ушла заниматься своими делами. – Валентина замолчала, давая понять, что рассказ окончен. Мы против обыкновения, сложившегося сегодня вечером молчали, переваривая полученную информацию. – Дела, — в задумчивости произнесла Татьяна, нарушив воцарившуюся тишину, — блин, ну полное безобразие. Наше почётное заведение общепита, превратили, чуть ли не в публичный дом! Я, конечно, никому рассказывать не буду, дабы не подставлять тебя, но определённо, так дело не пойдёт. – Я посмотрел Татьяне в глаза, ощущая небольшой укол ревности и думая, а ведь этот Юра мог домогаться и мою девушку. «За кого ты меня принимаешь?» — тут же прозвучало у меня в голове, «этот парень не в моём вкусе. Я же не на помойке себя нашла. И потом, ты ведь знаешь, что, на меньшее чем искусственный сон, я не согласна. Я тверда в своём убеждении и в данном случае не иду на компромиссы». В общем, Татьяна успокоила меня, как могла, а у неё это неплохо получается. – В общем, давайте не будем о плохом, — произнесла Валентина, — давайте ещё выпьем по чашечке кофе. Правда хороший продукт? – очень, — согласился я. Но подруга Татьяны пошла дальше в своих рассуждениях: — Уже, правда вечер, а кофе, как известно, бодрит, но вам наверняка этой ночью будет не до сна, а я и так обычно поздно ложусь спать, люблю допоздна смотреть телевизор, — она засмеялась, а я смущенно посмотрел на Татьяну. – Валя всегда такая беспардонная, так что удивляться нечему, — на этот раз вслух произнесла девушка.                                                

Мы ещё попили кофе, поболтали о разных мелочах, обсуждали всякую ерунду и, наконец, решили, что пора бы нам возвращаться. К тому же стрелки часов неумолимо двигались вперёд и теперь уже безжалостно утверждали, что скоро наступит полночь. Мы шли по ночному городу, чуть обняв друг друга руками за талию, наслаждаясь и радуясь постепенно наступающей весне. Несмотря на то, что ночью было всё ещё прохладно, в воздухе пахло весной. – Танечка, скажи, а ты знаешь, что такое сезонное обострение? – Ты знаешь, я как-то не задавалась этим вопросом. И что же это такое? – тут нам навстречу пробежали кошка и бегущий за ней кот. Они выскочили непонятно откуда и гонялись друг за другом. – Вот тебе наглядный пример, — ответил я, указывая на пробежавших животных, — у них брачные игры в это время года, а те шалости, которые они сейчас вытворяют, называется сезонным обострением. Бывает такое и у людей. Никогда не замечала, как по весне, с оттепелью к нам приходит странное чувство. Хочется гулять, любить. Чувствуешь себя как-то необычайно активно, в жилах начинает играть кровь. – Теперь понятно, — ответила мне девушка, — да, весной с нами со всеми что-то происходит, в это время года мы иногда немного сходим с ума. Мы готовы бегать друг за другом как вот эти две кошки. Когда у них всё получается, они сношаются, кричат по подвалам. А когда у нас всё получается, мы прячемся и стонем по квартирам, вот и вся разница, а в целом на самом деле одно и то же. – Точно, — согласился я. Животные острее чувствуют весну, у них весенняя паранойя уже наступила, а у нас это сумасшествие наступит уже скоро. Но, не смотря на это, могу с уверенностью сказать одно совершенно точно, — я выдержал паузу. – И что же? – спросила Татьяна. – Я хочу тебя. – Я произнёс это шепотом, делая страстное ударение на слове «хочу». – Вот как? – улыбнулась Татьяна, — мужчина, а вам не кажется, что вы неприлично себя ведёте? Некрасиво говорить девушке такие вещи. – Она остановилась, остановила меня и страстно посмотрела мне в глаза. «Я тоже хочу тебя», возник её голос у меня в голове. Чёрт, никак не могу к этому привыкнуть. – Правда, что ли? – спросил я вслух. «Правда, правда. Можешь не сомневаться. Когда мы дойдём домой, я докажу тебе это». А вслух она произнесла: — знаешь, это моя лучшая весна за последние несколько лет. – Думаю, не ошибусь, если скажу, что у меня это лучшая весна в жизни, — ответил я. Мы обнялись, и начали жадно целоваться, стоя прямо на улице, посреди тротуара. Я взглянул на это со стороны, как я часто это делаю, с того ракурса, с которого нас могли бы видеть немногочисленные прохожие. А выглядело это примерно так: стоит какой-то парень и никого не стесняясь, целует очень хорошенькую девушку, остался доволен увиденным. Какому-нибудь замерзшему прохожему эта картина обязательно придётся по душе, согреет душу и сердце. В общем, я, наверное, начал сходить с ума от любви этой весной. Вопрос заключался в другом: До конца ли? Мне хотелось в этот момент действительно немного сойти с ума, окунуться с головой в столь неожиданно нашедшее меня счастье. – Ну, всё, хватит, — отстранила меня Татьяна, начиная задыхаться от желания, — ты возбуждаешь меня. Давай уж как-нибудь дойдём до дома. – Я не мог не согласиться с ней. Как ни крути, улица не то место, где можно позволить себе потерять контроль. И мы пошли дальше, ведя по дороге непринуждённую беседу, иногда смеясь, вспоминая шутки и анекдоты, которыми сегодня так любезно веселила нас Валентина. – А ты молодец, — произнёс я, — начала тренировать меня сегодня прямо по ходу разговора с Валентиной. – Так и нужно, привыкай. Эдик, когда-то тоже начинал тренировать меня вот так. Поначалу немного непривычно, как-то странно, слышать чужой голос в голове, но быстро привыкаешь. Он считал, что так человек лучше усваивает урок, быстрее привыкает к новой для себя концепции. По его теории, а он, как ты понимаешь, во всём оказывался прав, эффективность урока увеличивается примерно на одну треть.                                                                                                                                                          

Когда мы остановились около дверей её квартиры, вчерашний процесс начал повторяться, с той лишь разницей, что сегодня мы не позволили себе целоваться прямо в подъезде и в отличие от вчера, теперь уже каждый знал, что примерно будет дальше, и чем это закончится. Мы опять, почти как вчера, начали страстные поцелуи, едва дверь закрылась за нами, опять в нетерпеливой спешке стала слетать с нас верхняя одежда, падая прямо на пол прихожей, опять со мной заговорили её глаза. Но теперь уже это не казалось каким-то сумасшествием, как вчера, выглядело чуть привычнее и естественнее чем сутками раньше, хотя и не было привычно до конца. Я постепенно начал свыкаться с новой для себя концепцией, свыкся с мыслью об этом, ведь несколько раз в течение сегодняшнего дня, она уже общалась со мной таким образом. Татьяна правильно поступала, старалась как можно быстрее приучить меня не только к мысли об этом, но и к самому процессу. По большому счёту, из меня в скорости делали наркомана, а я не только не противился этому, но и был согласен с этим, добровольно принимал этот наркотик. И не понимал, что в какой-то степени это ломает мою психику. Я не боялся этого, желание сойти с ума, открыть новое до конца, было сильнее здравого смысла.                                                                                                    

Затем, когда мы практически одновременно освободились от верхней одежды, её глаза нежно прошептали: «иди за мной», да, да именно прошептали, с этого момента я стал различать не только смысл полученной от глаз информацию, но и тон мысли. Ведь согласитесь, русский язык очень гибкий и динамичный, одна и та же фраза, по-разному произнесённая, может означать совершенно разные вещи. Теперь Татьяна, подготавливая меня к искусственному сну, делала упор именно на интонацию, давала понять, что мало понимать саму мысль, важно понимать эмоции, с которыми человек думает. Я пошёл за ней в спальню. Сегодня мы, в отличие от вчерашнего, всё делали без слов, умудряясь, полностью понимать друг друга по глазам. Не знаю, посылала ли она теперь каким-то усилием свои мысли, или я умудрялся сам их читать, войдя в раж, глядя ей в глаза, но сейчас слова не требовались. Я подчинялся ей. Она сообщила, что всё, как вчера сделает сама, велела ничего не пытаться делать самостоятельно, и я слушал её. И вновь, едва моя одежда стала покидать моё тело, послушно поддаваясь её усилиям, меня накрыла волна возбуждения, вновь я начал понимать, что постепенно теряю рассудок, самоконтроль покидает меня, как испаряется утренняя роса с зелёной травы. Я смотрел на неё, завороженный взглядом, полным ласки и возбуждения, полным искусственного сна, который постепенно, мягкими волнами покрывал моё тело, сектор за сектором съедал мой рассудок. Постепенно её образ расплывался, мой взгляд терял чёткость, резкость, как расстроенный фотоаппарат с ручными настройками. Как ни старался, я не мог больше сфокусировать на ней свой взор, но от того, что её глаза расплылись, я продолжал слышать её мысли как свои собственные, они мягким эхом продолжали звучать в моей голове. «Всё хорошо. Не бойся, всё в порядке. Иди за мной, я подарю тебе рай. Мы особенные. Никому этого не дано, только нам. Отдайся чувствам, растворись во мне без остатка. Д-а-а-а,  в-о-т   т-а-к ,  т-ы  н-а  в-е-р-н-о-м п-у-т-и». остатками растворявшегося рассудка я до конца слушал её мысли, которые по мере её возбуждения, превращались в непрерывное эхо, искажаясь до неузнаваемости, приобретая при этом страсть, подобную той, что приобретает женский голос при сильном возбуждении. Произношение становилось нетерпеливым и порывистым, до тех пор, пока полностью не потеряло смысл. Вновь всё слилось в одно огромное, всепоглощающее сладкое наваждение, вновь появились непонятные реки, полные чего-то сладкого и я пил из этих рек, не в силах утолить свою жажду. Вновь, всплывали, время от времени расплывчатые образы, как вольно надерганные, неумело снятые кадры из какого-то эротического фильма. Всё слилось в дикую агонию. Я точно не уверен, не помню, но, кажется, я где-то кричал в экстазе, не в силах выдержать эти сладкие муки, съедавшие моё тело. Я кричал, чувствуя, что в этот момент схожу с ума, до конца теряю рассудок. И хотелось только одного, чтобы этот сумасброд никогда больше не кончался. Я держал, сжимал в своих цепких руках нежное, такое желанное обнажённое тело Татьяны и не хотелось больше отпускать его, никогда-никогда. Я ничего не понимал, но знал одно точно, что даже будучи в таком состоянии, ни за что на свете не смогу причинить вреда, сделать плохо Татьяне, я люблю её, больше жизни, больше чем кто-либо кого-либо когда-либо любил. Она делает со мной эти чудеса, она дарит мне это сумасшествие, она раскрывает во мне искусственный сон. Нестерпимая сладкая боль, вдруг растеклась по моему телу, затем, исчезнув на мгновение, сфокусировалась в одной, непонятной точке и вновь принялась съедать меня, доводя затуманенный рассудок до исступления. Через некоторое время она опять растеклась, обнажила на миг моему пьяному взгляду чуть посеревшее в предрассветной дымке небо, отрывок которого я успел увидеть в окне. Затем занялась мной уже не такая боль, несколько мягче первой и мягко забрала мой рассудок в свои когтистые лапы, не отпуская до тех пор, пока я не потерял сознание. Последнее, что я помню, это мягкие, жаркие слова из глаз Татьяны: «всё хорошо. Отдыхай». После этого я потерял сознание, боль постепенно отступила, уступив место смертельной усталости, которая наливала свинцом мои веки.

И вновь, как и прошлым утром, я проснулся окружённый ласками, объятиями и поцелуями любимой девушки. – Проснись, солнце, — нежно произнесла Татьяна, — Всё хорошо, ты со мной. – Я почувствовал, как её обнажённое тело прижималось ко мне. – Устал? – я открыл глаза и подумал, что и впрямь чувствую себя разбитым, после этого ночного сумасшествия. Ноги опять отказывались слушаться меня. – Не волнуйся, скоро всё пройдёт, — произнесла девушка, взглянув в мои глаза и поняв моё самочувствие. Я почувствовал на своих губах её нежные губы. – Мы не спали практически всю ночь, только на рассвете уснули. Я чувствую себя такой счастливой, мне так хорошо с тобой. Какое же, все-таки счастье, что я нашла тебя, что мы вместе. Прости, что я не могу ответить взаимностью на твои чувства ко мне. Но мне хорошо с тобой, я даже вот сейчас могу сказать, что на все сто процентов счастлива. – Я тоже чувствовал себя счастливым в тот момент. А счастье, такая изменчивая вещь. Вот и я, просто жил, обычным парнем, жил, не подозревая, что меня ищет моё счастье, в лице очаровательной, красивой девушки и скоро найдёт, накроет меня с головой. Позволит захлебнуться в себе и навсегда изменит мою жизнь в лучшую сторону, сломает все привычные стереотипы и концепции, разорвет тот опостылевший замкнутый круг: «дом, работа, друг, дом». – Извини, что так рано разбудила. Вижу, что ты ещё хочешь спать, — нежно произнесла девушка. – Просто мне не хватало твоего взгляда, твоего общения, твоей сути, тебя самого. Не хватало твоей родственной души, которую я нашла. – Я, устало закрыв глаза подумал: надо же, столько тёплых слов, и ни одного, самого обычного, банального, «я тебя люблю», такого простого, но при всей своей простоте, такого необходимого. Ждать от неё этого не приходится. Мне вдруг стало больно и обидно до слёз, что она мне этого никогда не скажет. Я вроде бы мужчина, вроде бы должен быть сильным, не должен позволять себе подобных слабостей, но ничего не могу с собой поделать. Ведь когда действительно любишь по-настоящему, как хочется каждый день слышать признание от любимого человека, простое тёплое «я тебя люблю». И я не могу сейчас открыть глаза, дав ей возможность прочитать в моих глазах всю эту боль. Не имею права говорить ей об этом, буду вынужден жить с ней, день ото дня терпеть это и держать эти эмоции глубоко в своей душе, чтобы она не знала, не имела возможности прочесть это в моих глазах. И ведь, уйти, не уйдёшь, теперь ты зависим от неё, как, впрочем, и она от тебя, повязан с нею этой невидимой, тонюсенькой, но чрезвычайно крепкой нитью. – Почему ты закрыл глаза? Что-то не так? – спросила Татьяна, не ожидавшая такой поворот событий. – Ты что-то скрываешь? – Ну что ты, родная, — ответил я как можно ласковее, не открывая глаз, — просто я очень хочу спать. Ну, пожалуйста, ещё немного, ещё пятнадцать минут. Я чувствую себя таким разбитым. – Ну конечно, — нежно произнесла она, — я такая нетерпеливая, так хочу общаться с тобой. Прости, я должна была учесть, что ты ещё не привык к этим новшествам. Конечно, отдыхай. Пойду, приготовлю завтрак. – После этих слов она поцеловала меня ещё раз. Я ответил на её поцелуй встречным порывом. Затем Татьяна поднялась с постели, закопошилась в вещах, видимо снимая с вешалки и одевая на себя халат, после чего вышла из комнаты. Слава богу, подумал я, вроде ничего не заподозрила, не догадалась. Или это только я так думаю? Может, она просто не подала голоса? Возможно и так, но буду надеяться на лучшее. Ведь она такой человек, даже если что-то заподозрит, ни сейчас, ни потом не подаст вида. Может на долгое время затаить это в себе, а потом, в порыве ярости, в самый неподходящий момент выплеснет. Неприятно. Очень неприятно, но что поделаешь, у каждого из нас свои недостатки. Ничего удивительного, что свои недостатки есть и у неё. А ведь это только начало наших, в своём роде уникальных взаимоотношений. И поэтому существует очень высокая вероятность того, что возможно уже завтра, у неё начнут проявляться новые, ещё более грубые недостатки. Очевидно, в скором времени, все равно ещё что-нибудь нехорошее обнаружится. И я, будучи не в силах уйти, буду вынужден мириться с её недостатками, какими бы грубыми они не были. Будем надеяться, что это самый грубый, а лучше всего, единственный недостаток. Блин, подумал я, а ведь я совсем забыл о маме. Она, наверное, ждёт, волнуется, ведь я уже столько времени не появлялся дома. Сегодня обязательно нужно сходить домой отметиться, дать понять, что со мной всё в порядке. И если Татьяна пойдёт со мной, будет вообще хорошо. Будет возможность познакомить её с мамой, пусть мама оценит мою девушку, пусть поймёт, какое сокровище я нашёл. Или оно меня нашло… Неважно. Главное, что мы вместе. С этими мыслями я вновь погрузился в сон.                                                                                           

Проснулся я от нежных поцелуев Татьяны. – Проснись, соня, — произнесла она, — пора вставать. Так всё на свете проспать можно. — Я открыл глаза. Нежное любимое личико вновь склонилось надо мной в лёгком поцелуе. – А сколько времени? – Уже половина двенадцатого, ты долго спал. Я тебе не мешала. Пойдём на кухню, завтрак уж давно остыл, но я разогрела его в микроволновой печи. – Я приподнялся, сел в постели, потёр глаза. Теперь я чувствовал себя, более или менее отдохнувшим, свежим. Ноги стали чуть более послушными, чем несколькими часами раньше. Тогда я встал, не стесняясь своей наготы, взял уже успевший понравиться мне халат, одел его и босиком по полу засеменил в ванную комнату, чтобы умыться, стряхнуть с себя остатки сна и привести себя в порядок, в общем, совершить стандартные утренние процедуры. Сделав это, я прошёл на кухню, там меня ждала Татьяна, а рядом дымился подогретый в микроволновой печи завтрак: жареная яичница с беконом, чай и пара бутербродов с маслом и сыром. Чудесно. Самый лучший завтрак в мире. Я никогда раньше, до того как познакомился с Татьяной, не употреблял на завтрак яичницу с беконом. Просто яичницу, случалось, но в сочетании с этим мясным продуктом, она становилась ещё вкуснее. Тем более, сейчас, в расцвете девяностых, о таком завтраке мне приходилось только мечтать. А здесь, всё это вполне реально. Любимая моя Танечка, какая же ты, всё-таки хорошая. Такая домашняя, тёплая, нежная, заботливая, внимательная, гостеприимная. Я уселся за стол и принялся не спеша всё это поедать. Вместе с утренним уютом, пришло чувство, что очень быстро перестаю чувствовать в этом доме гостем. Такое ощущение, словно всегда здесь жил, всегда жил с Татьяной, всегда любил её. И этот уютный, гостеприимный дом, уже почти мой и моей девушки, общий. – Если хочешь, так и будет, — улыбаясь, с нежностью произнесла Татьяна. Блин, всё никак не привыкну, что говорить о чём либо с ней, мне совсем необязательно, подумал я, глядя в её прекрасные выразительные глаза. «Пора привыкать к хорошему», ответили мне её глаза. Интересно, это она посылает мне свои мысли, или я сам? «я ничего не посылаю, ты сам уже читаешь мои глаза. Ты делаешь успехи. Правда, о полном чтении мыслей всех людей, говорить ещё рановато, но прогресс налицо». Черт, не может быть, обрадовался я, это невероятно, я уже сам читаю глаза своей любимой! Так неожиданно! Меня стало обуревать чувство восторга. Так быстро, так неожиданно, так, так… не знаю, как объяснить. Просто нет слов. Когда просыпаешься утром и открываешь в себе совершенно новую, невероятную способность. Потрясающе! «выспался»? «да, отдохнул немного, спасибо. Сила возвращается ко мне, тело постепенно обретает привычную послушность». «Приятного аппетита, солнце». «Спасибо». «Как спалось? Что снилось?» «Танечка, извини, я не помню даже то, когда я уснул. Помню только предрассветную дымку. Всё перемешалось в голове. Настоящий сон, стал продолжением искусственного». «Этого следовало ожидать», ответили мне глаза Татьяны, «так всегда бывает, по началу. Позже ты привыкнешь. Научишься различать тонкую грань, между и между». Эта беседа была для меня чем-то странным. Я вроде свыкся с концепцией чтения мыслей по глазам, но сейчас, всё это выглядело со стороны очень странно. Парень проснулся от поцелуев девушки, открыл глаза, нежно и любяще посмотрел, они перекинулись несколькими банальными фразами. Сначала одна фраза, затем другая. Парень, ничего не говоря, пошёл в ванную. После чего эти двое встретились за завтраком. Парень завтракает, девушка просто сидит рядом, затем говорит ему бессмыслицу. После, они смотрят друг другу в глаза, не говоря ни слова. Со стороны такое поведение стороннему человеку, показалось бы как минимум очень странным. Я тоже не успел привыкнуть. Для Татьяны же, это давно утраченная, но недавно возрождённая норма.                                                           

Мы продолжали сидеть и общаться по глазам. «Танечка, я сегодня собираюсь домой, нужно сходить отметиться. Ты пойдёшь со мной»? «Женя, извини, но я не пойду с тобой» — глазами, несколько печально ответила девушка. Я расстроено спросил: «почему? Прошу тебя, пойдём. Я познакомлю тебя со своей мамой». «Ну и как я должна смотреть в глаза женщине, у которой я на два дня увела сына? Как она посмотрит на меня, понимая, что именно по моей вине её ребёнок продолжительное время отсутствовал»? «Танечка, да нет, ничего такого не будет. У меня хорошая мама. Она не будет ругаться. Она ведь понимает, что её сын уже взрослый, у него своя личная жизнь. Напротив она обрадуется, поняв, что со мной всё в порядке, что я был у любимой девушки, а не в дурной компании и не в притоне для наркоманов». « Женечка, то, что я предположила, меньшая причина моего отказа. Основная же, заключается в том, что я не хочу идти потому, что стесняюсь. Ты ведь знаешь, что я, как, впрочем, и ты очень плохо схожусь с людьми. Я испытываю какой-то панический страх перед твоими родителями. Пойми это. И я ни за что не подошла бы к тебе тогда на улице, не помогла бы, если бы ты мне не нужен был. У меня была необходимость найти тебя, была жизненная необходимость быть с тобой рядом. Прости. Я знаю, что говорю сейчас обидные вещи, но я просто констатирую факты и ты сам должен взглянуть правде в глаза». «Танечка, но я ведь по-человечески, хотел представить тебя маме как свою любимую девушку». Я понимал, что в тот момент мои глаза выражали крайнюю обиду. Мне и впрямь стало обидно до слёз. Появилось чувство, что я совершил большую ошибку, когда пошёл с ней домой, приводить себя в порядок, после падения в лужу. Наверное, Денис всё же оказался прав, меня заманили в западню, из которой нет выхода. «Не смей так думать» — вещали глаза Татьяны, «тебя не заманили в западню, нам ведь хорошо вместе. Кроме того, я ведь не отбираю у тебя свободу действий, не покушаюсь на неё, просто, извини, но к маме я не пойду. Это трудно объяснить, да я и сама не понимаю почему, но мне страшно видеть твоих родителей. Мне очень жаль. Прости. Не обижайся. Ты мне нужен, очень, правда». Девушка потянулась ко мне через кухонный столик и нежно поцеловала меня в губы. Это был поцелуй любимой девушки. Я не мог долго обижаться не неё. Я готов был простить ей все её недостатки, стиснув зубы проглотить обиду, только для того, чтобы всегда быть с ней. Я так и сделал, проглотил обиду, задавил её где-то в глубине души. «Танечка, можно мы пообщаемся как обычные люди, словами, мне ещё сложно долго общаться таким непривычным для меня методом. Я не могу долго, начинает болеть голова». – Конечно, — тут же ответила девушка, — это с непривычки. У меня тоже когда-то по началу, были такие симптомы. Но постепенно ты привыкнешь. А пока конечно, давай поговорим обычным, общедоступным способом. – Спасибо, Танечка. Ты такая хорошая, я так тебя люблю. – Вот здесь, пожалуйста, не надо, — возразила она, — я не запрещаю любить себя, но не нужно говорить, что я хорошая. Согласись, мы ещё очень мало знакомы, ты меня практически не знаешь. Я себя хорошей совсем не считаю, я плохая, даже, наверное, очень плохая. Имею кучу грубых недостатков. Знаю, о чём ты думаешь, и по каким критериям старался найти себе девушку. Для тебя важнее всего, чтобы в твоей избраннице, достоинства, значительно преобладали над недостатками. А  о себе я этого сказать совсем не могу. – Татьяна замолчала. Она меня сейчас просто ошарашила. Она, наблюдая за мной эти полгода, знала даже это, самое, наверное, сокровенное, о чём я никогда никому не рассказывал, даже Денису, считал это сугубо своим личным наблюдением. А она сейчас мне это вот так на блюдечке и выложила. Теперь я понимаю, что она действительно, очень много обо мне знает, не удивлюсь, если даже знает всё. Стало немного неприятно, но я быстро поборол это чувство. В конце концов, она ведь не надсмехается над моим личным, никому не рассказывает, не выставляет меня посмешищем всеобщее обозрение. Ладно, пусть знает. Своей девушке это простительно. Я, наверное, буду прощать ей очень многое, буду закрывать глаза на очень многие вещи, а всё только потому, что очень люблю её. Может она и не собиралась влюблять меня в себя, хотела просто показать правду, раскрыть мои способности, чтобы самой нормально жить дальше, но так получилось и с этим ничего не поделаешь. Она в знакомстве со мной преследовала свои цели, ей руководил трезвый, холодный расчет. Но, не смотря на всё это, в ней есть человечность, она ведь не запрещает любить себя, не выкидывает мою любовь на помойку, дарит ласку. Может, не любит меня, но не запрещает, чтобы её любили. Разве это плохое качество? Нет, это, на мой взгляд, очень хорошее качество. Это одно из её достоинств. Она смогла сохранить в себе человечность, не потеряла, не растратила её в нашем безумном и жестоком мире. И уже это соображение говорит о многом. Прежде всего, о том, что она вовсе не плохая, какой себя считает. Да, обидные, неприятные недостатки в ней есть, так, а  в ком их нет? Недостатки есть у каждого из нас, причём у каждого свои. Она ведь просто человек. Но, то обстоятельство, что в ней нет нахальства, наглости, самонадеянности и многих других недостатков, уже само по себе большое достоинство. На основании этого, можно с уверенностью сказать, что достоинства всё же преобладают над её недостатками. Она сама себе цену не знает, не понимает, что выросла таким замечательным человеком, которым можно только тихо восхищаться и конечно безгранично любить. Я так и делаю.                                                                          

Завтрак закончился, обиды я похоронил в себе, смирился с тем,  что она не пойдёт со мной к моим родителям и вообще, сделал для себя вывод на будущее, что переубеждать её в чём-либо бесполезно, она если что-то решит, как ни крути, сделает именно так, как решила, такой уж она человек, с крайне устойчивой, твёрдой точкой зрения. Останется дома одна и будет тихо сидеть, дожидаться, когда я приду. Сейчас мы просто лежали на кровати, которую только что заправили и целовались, ощущая тихое блаженство, от общества друг друга. Как всегда это ибывает между двумя людьми противоположного пола, ласки и поцелуи не надоедали, а напротив, хотелось ещё больше, по крайней мере, со мной было именно так. В этот момент не хотелось ни секса, ни искусственного сна, ни мне, ни ей, мы просто наслаждались нашим миром, нашей идиллией, которая сложилась между нами.                                                  

Прошло время, не знаю сколько, мы не следили за временем, ведь, как известно, счастливые часов не наблюдают. Потом я решил, что пора всё же идти домой, к маме на поклон, объяснить ей, что со мной всё в порядке, что я никуда не пропал, а так же попробовать объяснить ей, чтобы не волновалась, если эта ситуация повторится в будущем, в чем я лично не сомневался. Я обязательно, ещё не однажды останусь у Татьяны на ночь. Даже, скорее всего дома ночевать практически перестану. Возможно, совсем перееду к ней жить, она ведь давала понять, что совсем не против этого, но сейчас, пока думать об этом, ещё рановато. – Ты сегодня придёшь? – спросила девушка, когда я уже собирался уходить. – Скорее всего, приду, — заверил я Татьяну, — я хочу быть с тобой этой ночью, да и все остальные ночи тоже. – Рада это слышать. Вечером жду тебя. Сегодня весь день буду дома, никуда не пойду. Если придёшь раньше, возможно, если ты не будешь против прогулки, прогуляемся по городу. На улице такая хорошая погода, пришла весна, оттепель, всё тает. – Я приду. Ну, всё, пока. – Мы поцеловались на прощание, долгим страстным поцелуем и я, наконец, пошёл.                                                                                                                          

Оказавшись дома, мать всё-таки устроила мне родительскую взбучку. – Мама, -сказал я, — ну не волнуйся, пожалуйста, я ведь не по подворотням шлялся, ночевал у девушки. Зовут ее Татьяна, очень хорошая девушка, между прочим. Она не курит, не пьёт, работает поваром в столовой завода «Аскольд». – Сынок, — с любопытством спросила меня мать, — я ещё вчера хотела задать тебе вопрос, но в обед не стала, потому, что ответ на него может быть долгим, тебе на работу нужно было, а вечером, как-то забыла. Так вот: где и когда ты успел её завести? Ты ведь буквально несколькими днями раньше, только по вечерам ходил к Денису, не знаю, чем вы там занимаетесь, а теперь вот уже подружка, серьёзные отношения, ночи вместе, презервативы по карманам. Откуда она, и как так быстро? Она случайно не шлюха? А то вот только познакомились и уже в постель. – Мама, ну что ты такое говоришь, Татьяна очень хорошая девушка, шлюхой её нельзя назвать, даже с очень большой натяжкой. Она живёт одна, у неё родители погибли в авиакатастрофе под Смоленском, помнишь, несколько лет назад, об этом трубили на всю страну в новостях, в газетах, по радио. Там погибло много людей. – Да, вроде, припоминаю, — ответила мне мать. – Так вот, по нелепой случайности родители этой девушки тоже летели этим рейсом. Мы познакомились, через моего бывшего одноклассника, Димку Ромашина. Помнишь его? – ну конечно, — ответила мать, — как же не помнить, считай, всю школу вместе прошли. Как он там? – Я не мог игнорировать вопрос мамы, поэтому пришлось откровенно лгать:  — Нормально, мам. Живёт с матерью, работает в заводе, в «Прогрессе». Там, правда, тоже не платят, как и везде, но Димка ждёт, надеется, что наступят времена лучше, чем сейчас, завод встанет на ноги, поступит оборонный заказ на нашу знаменитую «Черную Акулу», тогда и работа будет, и деньги платить начнут вовремя, как раньше. Встречается, вроде, иногда с какой-то девушкой, но тогда они поссорились, поэтому он гулял по городу один. Я с Денисом случайно встретил его, много лет не виделись, разговорились, решили зайти к Ромашину в гости. Посидели, попили чай. Там была и его сестра со своей подругой, они тоже пили чай с нами, сидели вместе, общались. Так вот и познакомились. Вечером я проводил Татьяну домой, потом ещё договорились встретиться. Повстречались мы с неделю, ходили вместе к Денису, а потом вот как-то всё само собой получилось. Татьяна не шлюха, мама. Она ведь не стала спать со мной в вечер знакомства. – Женя, вы предохраняетесь? – спросила мать, глядя на меня. Я чуть дар речи не потерял от такого вопроса. Очевидно, мама не хочет, чтобы её сын попал в неприятность по неопытности и молодости лет. Нежелательная беременность, это худшее что можно было ожидать. – Да мам, — со стыдом в голосе ответил я, и чтобы мать поверила, достал из кармана брюк упаковку презервативов, которую я всегда носил с собой на всякий случай. Я считал презервативы талисманом удачи при моих с Денисом поисках подружки и в случае необходимости использовал бы их, но такого случая за все полгода как я стал носить их с собой, к моему глубокому сожалению, не представлялось. С Татьяной я их так и не применял, поскольку не мог себе представить физически, как можно это сделать в тот момент, когда мутнеет рассудок от нахлынувшей страсти и желания, теряешь самоконтроль. Кстати, нужно будет задать этот вопрос Татьяне. Я ещё пока не готов стать папой. – Молодец сынок, — ответила мать, глядя на противозачаточное средство в моих руках. – Я хорошо в этом плане проинформирован, — ответил я, — выбираю безопасный секс. – Сынок, а почему Таня с тобой не пришла? Познакомились бы. Там, глядишь, свадьба, внуки. – Мама! Ну что ты такое говоришь. Ещё рановато об этом думать, не торопи события. А не пришла она потому, что стесняется, я её звал, она наотрез отказалась. Может быть, потом придёт. – И что ты думаешь, — строго спросила мать, — сегодня вечером опять пойдёшь к ней ночевать? – да, мам. Мы договорились встретиться вечером. Скорее всего, останусь ночевать у неё. Знай, если я не приду до полуночи, значит остался у неё, не волнуйся, со мной всё в порядке. Нам хорошо вместе, кажется, я влюбился. Наверняка, потом тоже буду у неё. – Мать обняла меня и произнесла: — Господи, сынок, ты уже такой взрослый. Как быстро летит время. Как быстро ты вырос. Кажется ещё вчера, нянчила тебя, кормила с бутылочки, спать укладывала. А сегодня уже вот, взрослый стал, подружку завёл. – Да мам, пора уже об этом думать, нужно было подружку завести, а то всё как-то один да один, надоело, хватит. – Мне пришлось на ходу сочинить и скормить матери сказку о том, как я якобы встретил Ромашина и якобы там, через его сестру познакомился с Татьяной. Я очень не люблю лгать, особенно матери, но в данном случае пришлось, как бы мне этого не хотелось. В самом деле, не мог же я маме взять и рассказать невероятную историю о том, как поскользнулся, упал, а прохожая девушка помогла мне, привела к себе домой. В лучшем случае она бы не поверила. А скорее всего, устроила бы настоящую родительскую взбучку, за то, что повёл себя так неосторожно, опрометчиво и крайне опасно. Ведь нельзя же, в конце концов, идти с совершенно незнакомым человеком к нему домой. Мало ли что там тебя может ожидать? Тем более, сейчас, в такое сложное время, когда появился такой разгул преступности. А я вот взял и пошёл. И ведь обошлось же. Никто не заволок меня в западню, ничего плохого не случилось, а вот плюс определённо от этого есть. Я нашёл себе очень хорошенькую девушку, на зависть всем прохожим парням и особенно Денису. Кстати, Денис, помнится, хотел со мной о чём-то поговорить на работе в понедельник. Видимо, разговор будет касаться и меня, и его, и Татьяны. Парня можно понять, он так старался, искал вместе со мной девушку, а я вот случайно его опередил. Теперь он понимает, что я буду встречаться вечерами с Татьяной, а на него у меня времени не останется. Думаю, что его страхи не беспочвенны, мне кажется, что он боится из-за этого, в конце концов, остаться почти один. Что значит почти? То есть, я, конечно, буду видеть его на работе, буду, как и раньше работать с ним, общаться, но на наших вместе похождениях, как мы раньше гуляли по улицам, цепляли прохожих девчонок, думаю, на этом можно будет поставить крест. Может даже он бы сам был бы рад поставить на этом крест, хватит лазить по ночам по городу, хватит играть в благородного рыцаря, помогать одиноким дамочкам с их вечно тяжёлыми сумками, если бы у него вдруг тоже появилась девчонка. Ведь мы вместе так долго их искали, и я вот по воле случая (по крайней мере, это легенда для него) нашёл себе подружку, а он так и остался один. Обидно как-то за товарища, нужно будет как можно скорее, а лучше сегодня, зайти к нему в гости. Да, наверное, я сегодня поговорю с Татьяной, и мы зайдём к Денису, хоть немного утешим парня своим визитом, он поймет, что, несмотря на мою, так резко и внезапно изменившуюся личную жизнь, я всё же не собираюсь, уж совсем бросать его.                                                                                                                                                

Я немного ещё посидел дома с мамой, несмотря на то, что так не терпелось скорее прийти к своей любимой Танечке, чтобы как можно быстрее оказаться в её ласковых объятиях, почувствовать на своих губах сладость её поцелуев. Сделал это для того, чтобы лишний не расстраивать уже не молодую мать мыслями о том, что я скоро, наверное, совсем уйду, не тревожить ей душу подобными соображениями. Я помог матери немного по дому, вымыл посуду, убрал, наконец бардак у себя в комнате, просто посидел почитал книгу, радуя мать просто своим присутствием. Потом, ближе к вечеру, всё же ушёл к Татьяне, не забыв взять для неё книгу, которую обещал ей на днях принести. После чего пошёл к Татьяне, намереваясь провести у неё очередную ночь, несмотря на то, что завтра на работу. Неважно, что завтра опять понедельник, что наступают будни. И уже как-то не слишком волновало, что наверняка опять почти всю ночь нам будет не до сна, желание сойти с ума в её сладких объятиях, утонуть и раствориться в ней, в её сути было выше завтрашней рабочей ответственности.                                                                                            

Татьяна и впрямь с нетерпением ждала меня, видимо лёжа на диване и изредка подходя к окну, чтобы проверить, не иду ли я, потому, что я даже не успел нажать кнопку звонка. Одетая всё так же в свой домашний халатик, с чуть заспанным личиком, она открыла передо мной дверь и впустила в квартиру, глядя на меня с нежностью и лаской. Я взял в ладони её прелестное личико, нежно провёл тыльной стороной пальцев рук по её чуть пухленьким щекам, затем поцеловал её в губы. Девушка тут же отозвалась на мой поцелуй, крепко обняв меня за плечи. Я тоже обнял её за талию, прижал к себе её тело и лишь спустя некоторое время нехотя отпустил. – Танечка, — сказал я, — я тебе книгу принёс, из серии «библиотека любовного романа», ты тогда просила её. – Спасибо, ты такой внимательный. Я потом, если будет время, обязательно прочитаю. – И вот ещё что, — буднично произнёс я, — уже вечер, давай сходим к Денису, а то он ведь может и расстроится, что я завёл личную жизнь, а про него совсем забыл. – А с чего ты взял, что он расстроится? -  Он расстроится, потому что обижаться не в праве. Он ведь не глупый, понимает, что, конечно же, я ему предпочту тебя, он и сам бы так сделал, но ведь зайти мы вместе, можем? – Конечно, можем, — понимающим тоном ответила девушка. Ты тогда не раздевайся, я пойду, быстренько оденусь, пойдём, проведаем твоего заскучавшего товарища. – Она ушла в комнату. Через десять минут вернулась, успев одеться в джинсы, шерстяной свитер, потом обернула вокруг шеи свой шарфик, одела на голову, розовую вязаную шапочку, накинула демисезонный плащ и мы пошли к Денису по вечерним улицам, глядя под ноги, чтобы не поскользнуться на наледи, как это однажды получилось у меня. Хотя особо волноваться, поэтому поводу не приходилось, повышавшаяся день ото дня  температура почти полностью растопила на улице снег, наст и лёд. На тротуаре остались лишь небольшие кусочки ледяной крошки, которая хрустела у нас под ногами. – Ты знаешь, — начал я, — может разрешим Денису иногда приходить к тебе вечером, когда я у тебя? – Ну, в принципе, почему бы и нет, только не слишком поздно, чтобы не мешал и не утомлял. – Хорошо, тогда я ему сегодня так и скажу. – Не возражаю, — ответила девушка, — скажи, чем занимался у мамы? И самое главное, как получился назревающий скандальный разговор с родителями? – Ты знаешь, всё прошло более или менее нормально. У меня мама хорошая, всё понимает. Я объяснил ей, что ночевал эти две ночи у девушки и предупредил на будущее, что если меня, слишком допоздна нет, значит, я остался ночевать там же. – А как ты объяснил ей тот факт, что ещё недавно у тебя не было девушки, а сегодня ты уже остаёшься ночевать, у неизвестно, откуда взявшейся подружки? – Пришлось рассказать ей «утку» о том, что случайно познакомился с тобой, находясь в гостях у своего бывшего одноклассника, которого я случайно встретил на улице, около недели тому назад. Якобы ты дружишь с его сестрой и в тот вечер оказалась там. Якобы мы вместе с Денисом, одноклассником, его сестрой и тобой, сидели вместе за столом, общались, пили чай, а вечером я услужливо, как истинный кавалер проводил тебя домой. Мы по дороге разговорились, нашли в себе много общих интересов и договорились встретиться на следующий день. Что мы встречались около недели, ты, я и Денис, а потом я остался ночевать у тебя. С тех самых пор так и пошло. – Хорошая у тебя мама, — сказала Татьяна, — с ней так легко можно поговорить на такие откровенные темы. – И это ещё не всё. Мама начала интересоваться предохраняемся ли мы. – На лице у Татьяны показалось искреннее удивление, — и что же ты ей на это ответил? – Сказал ей, — я улыбнулся. Татьяна заглянула мне в глаза и произнесла: — Можешь не продолжать. Я уже всё прочитала в твоих глазах, – она засмеялась, — Ну ты даёшь! Мама, я хорошо информирован. Я выбираю безопасный секс. А упаковка презервативов в твоём кармане, лучшее тому подтверждение. Молодец, не растерялся. – Кстати сказать, — ответил я на это, — Мы ими так ни разу и не пользовались. Что ты об этом думаешь? Применимы ли презервативы к искусственному сну? – Вот уж действительно вопрос, — произнесла девушка, — точно могу сказать, что эти два понятия несовместимы, ведь в древности не существовало противозачаточных средств. Во время искусственного сна ты будешь не в состоянии ими воспользоваться, ровно, как и вынуть во время тоже вряд ли получится, да простит меня Учитель за мои речи, возбуждение слишком высоко, поэтому риск забеременеть тоже высок. – И что это значит, мы вынуждены постоянно рисковать? Да это полное безрассудство, ты забеременеешь максимум через два месяца! – Подожди, дай мне закончить, — попросила Татьяна.  – Поэтому, я предпочла позаботиться об этом заранее. Я принимаю противозачаточный, гормональный препарат. Так что, можешь быть спокоен, я вряд ли забеременею. – Ну, спасибо, успокоила, а то я уже начал переживать. Скажи, а этот твой препарат не вреден для здоровья? – я консультировалась с врачом, он мне посоветовал этот препарат, с учётом моего возраста и каких-то других особенностей, сказал, что вреда от этих таблеток не будет. – Ну, хорошо, — окончательно успокоился я, — надеюсь, врач знает что делает. – Скажи, — спросила Татьяна, — а что мы будем делать у Дениса сегодня вечером? – Ну, я не знаю, может, попьём чай, поболтаем, как позавчера. Он интересный человек, ты многого о нём не знаешь. – У нас привычка, куда не придём, хоть к Денису, хоть к Валентине, всегда пить чай. Ты не заметил? – полезная привычка, между прочим, — заметил я, — мне кажется это лучше, полезнее, чем пить водку, или пиво, ты не находишь? – Безусловно, — согласилась девушка. – Кроме того, чай, утверждают специалисты, положительно влияет на многие системы и органы, особенно зелёный. – Да, но мы ведь пьём чёрный чай. – Чёрный менее полезный, но вреда точно не принесёт, только если это не чифирь, — заверил я Татьяну, — Так что, пейте на здоровье! – Какой ты у меня умный, всё знаешь. – Стараюсь. Когда столько времени просидел дома, чего только не делал. Вот, читал научно-популярные журналы. – Можешь не рассказывать, я это знаю, — заверила девушка, грустным, сочувствующим тоном, — прости, если делаю больно. Я когда следила за тобой, узнала многое о тебе. Думаю, не ошибусь, если скажу, что почти всё. Я знаю, что с тобой произошло в юности, и почему ты долго сидел дома. Да не расстраивайся. Я не издеваюсь и не высмеиваю тебя. Мне не стыдно и не неприятно встречаться с тобой, ты не виноват в том, что случилось. Всё хорошо, успокойся. – С этими словами Татьяна, увидев моё подавленное настроение, остановила меня, заглянула в мои глаза своими глубокими бездонными и искренними глазами. Я многое прочёл в них. Там была боль, сочувствие, желание утешить и много чего ещё. «Не бойся, я всегда с тобой, ты достоин того, чтобы быть со мной», ответили её глаза, их хорошо было видно при свете уличных фонарей. С этой мыслью, Татьяна обняла меня, заботливо и нежно, я быстро успокоился, хотя был готов просто заплакать, сказать, что не достоин её, развернуться и уйти прочь. Как ни крути, а девушка она очень хорошая, у неё больше достоинств, чем недостатков, умеет в нужный момент помочь, утешить. Если не находит нужных слов, зеркало души всё скажет за неё. Просто умница.                                                                                                                                                                          

— Женя, Танечка, это вы, проходите, — ответила нам мать Дениса, когда мы пришли к моему товарищу, — А Денис опять сидит, в своей спальне, которую он превратил в научно-исследовательскую лабораторию, что-то там опять химичит. Заходите, оторвите его, наконец, от экспериментов. Когда мы прошли в комнату к моему другу, я увидел, как он с отрешённым видом сидит и смешивает какие-то компоненты. Я увидел безразличие в его серых грустных глазах и сразу понял его настроение. Он явно не ожидал нас увидеть, не ждал, что мы сегодня придём. А ведь и впрямь, не собирались. Это моё спонтанное решение привело нас сюда. Я присмотрелся к его глазам и услышал неразборчивый, неясный шёпот его мыслей. Опять почувствовал что-то невероятное внутри, чувство, что ещё немного, и я буду читать мысли по глазам всех людей. Сейчас эти мысли неясны, неразборчивы и смазаны, а ведь позже появится навык. Мысли Татьяны я уже могу читать, потому, что она мне чуть ближе, роднее, чем все остальные. Я острее чувствую её родственную душу, яснее вижу взгляд. Что же касается мыслей Дениса, все они виделись мне какими-то смазанными и хаотичными. Но в целом смысл был понятен. Он уже почти смирился с мыслью, что потерял друга, с которым столько пережил, который не раз выручал его, подбадривал. Друга, с которым он частенько гулял вечерами, кадрил девчонок и который всегда находил, что ответить девушке на улице, так чтобы не напугать и не обидеть. А теперь вот у друга есть подруга и ему уж точно не до него, у друга любовь. Ну, что же, будет сидеть дома, так и оставшись один как перст. Но не тут, то было. Он повернул голову в нашу сторону. Сначала грустное, тоскливое выражение его глаз сменилось на удивление, затем на радость от того, что пришёл его друг, нашёл время, не забыл, значит. Я не забываю хороших друзей. Друзей, в абсолютном смысле этого слова, а не тех, которых мы обычно путаем с приятелями. Улыбка на лице Дениса стала ещё шире, и он произнёс: — Привет, ребята. Не ожидал вас сегодня увидеть. Как дела? – Да вот, — сказал я, — решили прийти к тебе, проверить, как ты тут, не взорвал ещё дом? Вижу, что нет. – Да, экспериментирую потихоньку, занимаюсь интересным мне занятием. – Молодец, так держать, — подбодрила Татьяна, — в конце концов, придумаешь что-нибудь настоящее, что-нибудь своё. Пиротехникой, говоришь, увлекаешься? Вот и хорошо, интересное увлечение, изобретать салюты. Очень красиво. Ты на правильном пути, ведь всем известно: если долго мучиться, что-нибудь получится! – мы присели, решив немного пообщаться, но тут вошла мать Дениса, невероятно гостеприимная женщина и произнесла: — Ребята, идите пить чай, чайник уже закипел. Денис, иди, угощай друзей. – Хорошо, мам, — когда женщина вышла, ответил нам, — ну что, пойдёмте на кухню, я так рад вашему визиту. – Я в этом даже не сомневался. Мы прошли на кухню и продолжили нашу беседу уже там, наслаждаясь чашечкой чая. Кстати, Татьяна оказалась внимательной к тому, что я говорил ей о чае, и попросила себе зелёный. – Чем занимался всё время, пока нас не было? – спросил я, делая глоток чая. – Да ничем, если не считать монотонного сидения за столом. Я не надеялся, что ты зайдёшь, поэтому занимался всякой хренью. Вчера вечером, бесцельно бродил по улицам, как мы с тобой раньше. – Я вспомнил, как мы с Денисом тогда, ещё до знакомства с Татьяной ходили по улицам и, по пути ища себе подружек, рассуждали о нашей жизни, о современном обществе и о многом ещё. Глобальные вопросы касались проблем перенаселения планеты, о сложностях современных городов. Я с Денисом спорил на тему, как могут жить рядовые граждане во всем мире. Как сделать так, чтобы именно тебя заметили? И один из самых главных вопросов: как выделить себя из толпы окружающих, таких же, как ты сам? Ответ очевиден, нужно придумать что-то новое, что-то своё. И, на этой почве возникает ещё вопрос: а как придумать что-то новое, когда мы, люди живем уже очень долго, и нас так много, что всё, что можно было, уже придумали другие? Сложный вопрос. Но каждый из нас знал и знает сейчас, что ответ где-то есть, что решение существует. Да, на сегодняшний день очень многого добилось человечество, просто большая куча неблагодарных людей, но ведь можно, не всё же до сих пор придумано. И по сей день находятся в нашем обществе люди, предлагающие человечеству что-нибудь новое. И у меня на этот счёт тоже есть свои задумки. Есть ещё, если конечно хорошо поискать ниши рынка, которые практически ничем и никем не заняты. Например, рынок мобильного контента. Уже существует много игр и программ для сотовых телефонов, особенно там, на западе, но, никто, до сих пор, не создал программу, которая позволяла бы отправлять короткие текстовые сообщения, скрывая при этом номер отправителя, не привлекая при этом глобальный и всемогущий интернет. А между тем, чисто теоретически, это возможно. И, на мой взгляд, спрос на эту программу, будет немалый. И пусть, твоё имя так никто и не узнает, за то ты сможешь подняться, сможешь разбогатеть, выделить себя над другими на этом. Были и другие, более глобальные замыслы. Создать вечный двигатель. В истории известно множество чудаков, которые пытались это сделать, но никому это так и не удалось. А, с помощью новых знаний, полученных человечеством, за это время, я считаю, что это возможно. Например, с помощью капилляров. Это должен быть сложный процесс, но суть его заключается в том, что по огромным пучкам капилляров, состоящих из мелкопористого вещества, вода как ни крути, обязательно поднимется вверх. Конденсируясь наверху, она сможет падать вниз, по специальному стоку и при падении вращать колесо с лопастями, которое там стоит. После чего она по капиллярам опять поднимется вверх. Но я понимаю, что это сложная наука, а создание такого двигателя, потребует много сопутствующих экспериментов и опытов, а всё это, в свою очередь потребует огромных денежных затрат.  Но если всё получится, то, это детище, окупит все затраты более чем в сто раз. Однако таких денег, ни у меня, ни у Дениса, ни у нас вместе взятых, в наше сложное время, конечно, не найдётся. Поэтому теория капиллярного вечного двигателя, всё ещё терпеливо ждёт своего первооткрывателя. То же самое касается и программ для сотовых телефонов. Для этого, прежде всего нужны, хорошая электроника и отличные знания, но ни того ни другого, у нас с Денисом, так же нет. Отсюда следует очень простой, логичный и понятный вывод: как ни крути, из ничего, ничего не выйдет. На том мы и порешили. Ведь, любой, даже самый простой научный проект требует каких либо капиталовложений. Но мой друг, я думаю, не так прост, как это может изначально показаться. И мне кажется, что я был не прав, говоря о том, что такие как Денис, всю жизнь живут, работают, успешно пользуются всеми благами цивилизации, но сами при этом ничего никогда не придумывают. На мой сегодняшний взгляд, Денис не такой. Он, не особо со мной делясь, не распространяясь об этом, терпеливо работает, экспериментирует за своим рабочим столом, старается, придумывает, только ему одному известно что, и на каком принципе. Одному ему известно, где он берёт на всё это дорогостоящие реактивы. И я искренне верю, что он, однажды, вопреки и назло всем, всему и вся придумает, создаст, изобретёт какой-нибудь свой принцип и будет таков. Он однажды поднимется, прославится на этом, его изобретение или принцип произведёт огромный фурор. Его имя однажды прогремит на всю планету, о нем станут говорить по радио, устанут писать газетчики, его не один раз покажут в новостях, не только по российскому телевидению. Учитывая его открытия, будут вноситься поправки в школьные учебники физики и химии. Его имя не раз прозвучит, уже после его смерти, названное школьным, мудрым учителем, незадачливому, школьному хулигану или ленивому блудливому студенту.  А вообще, я считаю, что наше человечество, многие со мной согласятся, давно сошло с ума, человек такое существо, которое никогда не останавливается на достигнутом, постоянно изобретая и несанкционированно размножаясь. И уже на протяжении стольких тысячелетий, оно просто окончательно сошло с ума, в своем вечном стремлении к новому, неопознанному и неизведанному. И примером тому являются такие люди, которые вечно висят в интернете, используют наготу своего тела в режиме реального времени, чтобы привлечь к себе всеобщее внимание. Особенно это касается девушек. Они просто на всеобщее обозрение показывают и ласкают, перед интернет камерой, свои прелести. О парнях и говорить не приходится. Парни занимаются онанизмом на общее обозрение всей планеты. И стоит заметить, что таких сумасшедших парней и девушек очень, очень много. На примере одного бесшабашного балбеса, другие пошли тем же путём. Люди создают сайты и размещают там своё домашнее видео, снятое со своей партнёршей или женой за занятием сексом, стараясь на этом заработать. Всем этим всемирная паутина кишмя кишит. И, в конце концов, человечество дойдёт до ручки, однажды уничтожит само себя, в своей вечной жажде славы и материальных благ. А всё почему? Ответ очевиден. Потому что однажды один умник, к сожалению, история не сохранила его имени, сказал, что каждый человек личность, каждый имеет право на свои мысли и замыслы. Этот кто-то начал опровергать вечную теорию и учение древних о всеобщем единстве, отверг чтение мыслей по глазам и нашёл своих сторонников. И сегодня, такие как Учитель, я, Татьяна ничего не смогут с этим сделать, поэтому вынуждены всю свою жизнь скрывать проблески древнего разума.                                                                                                                                                                           

— Помню, помню, — с улыбкой ответил я Денису. – Вы что, и в самом деле постоянно шатались по вечернему городу, — спросила Татьяна, — обсуждали всякие свои проблемы? И всё ради чего? – Ради того, что надеялись, однажды у каждого из нас появится та, с которой мы сможем забыть и прекратить такое времяпрепровождение, — ответил я и спокойно добавил, — но, к сожалению всё это произошло не синхронно. Примерно поэтому я пошел с тобой. И я уверен, что Денис, — я кивнул в сторону своего товарища, — поступил бы так же. Но мне повезло чуть больше. – Я ясно увидел в глазах единственной в нашем обществе девушки, что вот сейчас будет раскрыта древняя тайна, но затем Татьяна увидела в моих глазах мысль о том, что я не собираюсь этого делать, ни сейчас, ни потом и успокоилась. Всё это стороннему взгляду было незаметно. – Ребята, — сказал мой товарищ, — может, не будем поднимать какие-то ненужные глобальные темы. Расскажите лучше, чем занимались все выходные? Думаю, вопрос уместен, учитывая, что сегодня воскресный вечер. – Ну, — начал я, — вчера мы были у подруги Тани, Валентины, ты уже слышал о ней. Приятная хохотушка. Если будет возможность, если уговоришь Татьяну, может быть, она тебя с ней познакомит. Не знаю, понравится она тебе или нет, дело твоё. А ещё мы решили, что не только мы можем ходить к тебе в гости, если хочешь, завтра можешь зайти к моей девушке, я тоже пойду туда. Вместе посидим, так ведь, всяко, интереснее. Танечка, разрешим Денису приходить к тебе? – Я думаю, что разрешим. В самом деле, почему бы и нет. И нам будет веселее и Денис не будет себя чувствовать одиноким и покинутым. – Спасибо, ребята, — ответил Ден, — но, к сожалению, я думаю, сегодня уже не пойдём, уже поздновато, а вот завтра встретимся на вашей территории. – Минуточку, — поправил я друга, — это еще не наша территория, это территория Татьяны. Довожу до твоего сведения, что я пока ещё не живу там. – А когда будешь там жить? – доброжелательно спросил Денис. – Я сам пока не знаю? – ответил я, подумаю, может, не буду вообще. – Сам я решил для себя, что сделаю это, скорее всего, в ближайшее время, хочу быть рядом с ней всегда, хочу, ложится спать и просыпаться вместе с ней, хочу, видеть её утром и после работы, хочу, повторять её имя изо дня в день. И Татьяна быстро поняла это, заглянув мне в глаза, не обращая внимания на тот трёп, что я говорил другу. И девушка, разумеется, не подала вида, что что-то знает или умеет, желая, как и я, сохранить это в тайне. – Понятно, — ответил Денис, — а я думал, у вас всё серьёзно. – Так и есть, — произнёс я, — просто ещё пока ничего не решил. Кроме того, как ты понимаешь, не я один всё решаю. – Что-то мы, кажется, отошли от основной темы разговора, — заметила девушка. – Ну, так вот, — ответил я, решив немного исправить положение, — вчера мы были у Валентины, а сегодня я ходил к маме. Я ведь дома не появлялся, считай, один день и две ночи. – Ну и как, — поинтересовался Денис, — получил хороших, родительских тумаков? – Ну, что ты, Ден, разумеется, нет. Ты ведь знаешь мою продвинутую маму. Просто серьёзно поговорил с ней, объяснил ей, где был, что делал, а так же дал ей напутствие на свои дальнейшие планы. – Ты главное расскажи, — улыбнулась Татьяна. Я сразу понял, о чём речь, заглянув ей в глаза. Когда я рассказал Денису про разговор с мамой о презервативах, удивлению и улыбкам друга не было предела. – Слушай, а эти презервативы, у тебя сейчас с собой? – Ну конечно, — ответил я, привычно залезая рукой в свой карман и доставая оттуда упаковку интимного продукта, — у меня это уже давно вошло в привычку. – А может, дашь мне один, так, на всякий случай, вдруг пригодится. – Конечно, держи, – я отдал товарищу всю упаковку, — они мне не нужны. А тебе, вдруг и впрямь пригодятся. – Спасибо, Женя. Ведь, если не ошибаюсь, ты носил их как талисман удачи. И этот талисман, всё-таки, принёс тебе эту удачу. Может, мне тоже принесёт? – обязательно принесёт, — ответила за меня девушка, причём сказала слово в слово то, что я хотел сказать, она просто посмотрела мне в глаза и опередила меня. – Но не забывай, что само по себе исполнение желаний не существует как таковое. Нужно прилагать к этому усилия и тогда удача обязательно придёт. – Понятно. Ещё раз спасибо. – «Татьяна, пожалуйста, не нужно говорить за меня».  На это она мне ответила так же глазами, незаметно для Дениса: «Хорошо, не буду, поговорим об этом позже».                                                                                                                                

В целом, вечер получился неплохой: и товарища утешили, немного спасли от одиночества, и сами развеялись. Шли обратно домой в приподнятом настроении. – Танечка, ты знаешь, сегодня сам не ожидал, когда мы только вошли к Денису, я вдруг слегка услышал его мысли. Правда, не смог дословно понять, о чём он думал, слишком неразборчивый был шёпот в голове, но шёпот я слышал его голосом! Как я смог прочесть его мысли? Я ведь ещё практически не тренировался, это получилось как-то само собой, случайно. – Ты знаешь, — со мной когда-то было также. Я тоже в первый раз не смогла разобрать, что говорит другой человек, могла ясно читать только мысли Эдика. – Её лицо тронула лёгкая грусть. В её красивых глазах каждый раз появлялась небольшая грустинка, когда она упоминала имя Учителя. В этот момент я подумал, что она ведь и впрямь любила этого человека. Любила и потеряла его, безвозвратно и навсегда. Может, она права? Может так и нужно? Может действительно не стоит ни в кого никогда влюбляться, чтобы не испытывать потом сильную боль в душе? Такую сильную боль, когда не можешь говорить от судорожных всхлипываний, когда не можешь видеть – глаза постоянно и непрерывно застилает пелена из слёз. Когда испытываешь такую сильную боль утраты, что не можешь больше ни о чём думать, всё занимают мысли о любимом человеке и о том, что больше никогда его не увидишь. Страшно. И речь идёт не только о смерти, но и об обычном расставании, расставании навсегда. Когда между вами произошло нечто настолько нехорошее, что с этого момента начинаешь понимать – что бы ты ни делал, уже не в силах исправить ситуацию, уже не сможешь быть вместе с любимым человеком. Не сможешь никогда, даже если знаешь, что он тоже сидит,  плачет в подушку, а при встрече опять ответит грубо, отправит туда, откуда пришёл. Сколько в мире таких ситуаций? Полным полно. Мы видим это каждый день. – То, что ты немного слышал мысли Дениса, — продолжала она, — говорит о высокой степени веры и о том, что ты быстро учишься, хорошо усваиваешь эти навыки. Ты и впрямь очень быстро всё усваиваешь, у тебя получается это гораздо быстрее, чем у меня когда-то. Я чисто психологически, долго не могла это принять. Понять то поняла, а вот принять оказалось сложнее. Как ни крути, но рассудок цепляется за привычное. Он долго не принимает новую для себя концепцию, этот совершенно новый базис. Такова психология людей и с этим ничего нельзя поделать. Так говорил Учитель. А ты, в силу определённых факторов адаптируешься быстрее. – Наверное, дело в том, что я всегда не принимал устои, концепции и обычаи общества, хотелось чего-то иного. Поэтому, не в силах ничего нового придумать, я пошел за тобой. Я устал ходить привычной для меня дорогой, нужна была новизна. Поэтому, когда ты предложила пройти к тебе, я хотел отказаться, но посмотрел на дорогу, по которой собирался идти дальше, по которой всегда хожу и подумал: мне не нужно идти этой дорогой, потому что я там уже был и знаю, куда она ведёт. А вот ты поведёшь меня психологически новой тропой, там я ещё не был, нужно узнать, к чему это приведёт. Ну и конечно, желание найти девушку, подливало масло в огонь. – Я знала, — ответила девушка, заглянув мне в глаза, — я всё это знала. Поэтому ты и сейчас адаптируешься быстрее, чем я когда-то. Ну что, ты доволен новой тропой? – Более чем, я и не предполагал, что этот путь окажется настолько новым и интересным и увлекательным. Ты действительно открыла мне новое, подарила искусственный сон. – Мы одновременно улыбнулись друг другу, стоило только слегка переглянуться. В самом деле, о такой степени единства я даже не мечтал.                                                                                                                                                          

Мы шли по улице, в направлении её дома, обсуждая сегодняшний вечер, предстоящие будни, иногда останавливались, чтобы поцеловаться, не стесняясь немногочисленных прохожих и пойти дальше. В общем, вечер сложился вполне удачно, Денис понял, что один он всё равно не останется, несмотря на то, что у меня теперь могут быть свои дела, я и Татьяна обязательно найдём время, чтобы встретиться с ним. Кроме того он теперь сам может иногда приходить к нам. Зная товарища, я могу с уверенностью сказать, что часто он приходить не будет, дабы не мешать и не доставлять нам дискомфорт. Очень хороший, добрый, внимательный и чуткий у меня товарищ.                                                                                               

Когда мы пришли домой к Татьяне, закрыли дверь изнутри, я, взглянув в её глаза, прочёл в них: «Иди ко мне. Я хочу тебя. Ты невероятно способный ученик. Сегодня будет ещё лучше». «Танечка, скажи, а как я завтра встану, как пойду на работу? Какое утром будет самочувствие? Ты уверена, что слабости практически не будет»? «Видишь ли, по теории Учителя, у каждого организм по своему индивидуален, по своему может реагировать на подобные вещи. Но, учитывая, что первые два раза ты практически повторил мои собственные первоначальные особенности, думаю, что завтра всё будет в порядке. Конечно, небольшая слабость будет, но думаю, что в пределах нормы. Хотя точно, я этого утверждать я не могу. Я не дам тебе стопроцентной гарантии предполагаемого успеха. Поэтому, решай сам, да или нет? Настаивать на этом, я как ты понимаешь, просто не имею права». Я подумал, а девушка это тут же прочла, что по-хорошему, следовало бы воздержаться от подобных экспериментов до следующих выходных, а пока можно ограничиться обычным сексом, но секс уже сильно начал утрачивать свой интерес, поэтому уже не принесёт желаемого результата. Во мне сексуальный интерес угас, так и не успев зажечься. Я с первого же раза предпочёл ему искусственный сон. Очень не хотелось возвращаться к прежнему, наиболее общепринятому, нестепримо хотелось в этот момент как до этого сорваться в бездну искусственного сна с головой. Хотелось утонуть в этом, захлебнуться, на ближайшую ночь сойти с ума, отдаваясь необузданному  влечению, которое невозможно контролировать. А ждать ещё пять долгих ночей, будет так тяжело, покажется просто наказанием каким-то, что я предпочёл не ждать, а отдаться сильному влечению, которое, родившись где-то в груди, уже начинало сладкой болью растекаться по моему телу. А завтра… будь, что будет. Татьяна очень быстро отреагировала на моё мысленное решение, позвала меня ласковым возбуждающим голосом, зазвучавшим у меня в голове: «Иди сюда. Иди же ко мне, мой ласковый, мой родной. Я так хочу тебя». И я без слов положил свою руку в её зовущие ладони, и мы принялись помогать друг другу, освобождаться от верхней одежды, от этого, в данный момент такого ненавистного «налёта цивилизации». А дальше всё пошло как по накатанной дорожке, вниз по воображаемой, скользкой, наклонной плоскости. Это начинало уже входить в привычку, но в отличие от обычной человеческой привычки и не думало надоедать, а наоборот, манило ещё больше в свои липкие, горячие объятия. Искусственный сон крепко взял нас в свои цепкие лапы. И не было в нас больше ни желания, ни возможности вернуться назад, к исходной точке, к тому моменту, с которого мы начали. Я вновь начал сходить с ума, вновь постепенно стали плыть перед глазами причудливые зрительные образы, словно кадры из порнофильма. На этот раз я дал понять Татьяне, что сегодня хочу большего, хочу быть, хотя бы частично доминантом, ведущим в нашей сумасшедшей игре, поэтому не буду просто лежать и ждать, пока она всё сделает. И тут же в ответ её глаза порывисто прошептали: «Как скажешь. Давай так. Только слушайся меня немного, я подскажу как нужно. В остальном ты будешь доминировать. И я принялся слушать и исполнять то, что интимным шепотом говорили её глаза. Я не буду описывать дословные действия, позы и прочие детали, потому, что согласно теории человека, открывшего искусственный сон, это оскверняет, пачкает и порочит наш мирок, делает его похабным и извращённым, превращает его в гадкое и грязное извращение. Учитель говорил, что категорически нельзя нарушать осторожно предположенные им идеалы и заповеди древних, это может привести к самым непредсказуемым последствиям, ведь доподлинно ничего об этом неизвестно, а вещь невероятно серьёзная, при всём своём наслаждении, поэтому нарушить осторожно предположенные идеалы, значит поставить себя, свою жизнь или психику под серьёзную угрозу.                                                                                                                                                        

Я старался делать всё, что говорил мне выразительный взгляд девушки, исполнял её просьбы и наставления до тех пор, пока не перестал понимать их, пока не растворился в её теплой сладкой и уютной сути. Пока всё не пошло автоматически, и я сам не перестал отдавать себе отчёт в своих действиях, ведомый только древним, почти первобытным инстинктом. Одно я знал точно, что не смогу сделать плохо своей любимой девушке, одарённому человеку, по счастливой случайности, как и я, родившейся с этими невероятными задатками древних загадок, одна из немногих. Повстречавшей однажды невероятно сильную, родственную душу, открывшую ей правду. Теперь эта очень красивая девушка-прелесть, щедро дарила мне такой дорогой подарок, как искусственный сон. Ведь, как ни крути, ни один другой человек не дал бы мне этого, даже если бы очень хотел. Я постепенно растворился в ней без остатка, погибая и сходя с ума от той невыносимой сладкой боли, окутавшей моё тело. Полностью отдался тем ощущениям, которые получал. Невероятные образы плыли перед глазами, река сладкой субстанции, переливающаяся всеми вообразимыми и невообразимыми цветами от самого простого, черного, до самого сложного, белого, из которой я пил, не в силах утолить свою жажду. Я терял зрение, ослеплённый этими цветами, но оно сейчас и не требовалось. Я кричал, не в силах больше выдержать эту сладкую муку. Временами боль, с определённой периодичностью или какой-то закономерностью, концентрировалась в одной точке, почти убивая моё естество, вдруг разливалась по всему телу сладкими судорогами, на секунду ослабевала, на мгновение, открывая мне реальность, после чего вновь с прежней силой занималась мной. В последний раз ослабев, открыла мне кусочек сереющего в предрассветной дымке неба в уже знакомом и ставшем привычным окне. Лишь мгновение я слышал нежный шёпот глаз Татьяны, будучи не в силах понять смысл того, что они мне говорят. Боль сменилась невероятной усталостью, которая цепко схватила мой разум и тут же погрузила его в сон, теперь уже, наверное, настоящий, хотя я точно не был в этом уверен. Мне всегда в этом занятии очень нравилось то, что невозможно понять, где заканчивается искусственное и начинается настоящее.                                                                                                                                                       

Разбудил меня одновременно с Татьяной, такой жестокий будильник, стоявший на прикроватном столике, который девушка предусмотрительно завела вчера вечером. Я нехотя открыл глаза и самое первое, что я увидел, были нежные, добрые глаза Татьяны, отозвавшиеся эхом в моей голове: «Доброе утро, солнце, пора вставать. Сегодня утром, увы, тебе не удастся поспать ещё, как это было утром вчерашнего дня». «Доброе утро», эхом отозвался я, не открывая рта. Провёл небольшую мысленную диагностику организма. Ноги слушались плохо, но всё же, я смог подняться на ноги и уверенно сделал несколько шагов по комнате. – Ну как, работать сможешь? – спросила Татьяна вслух, потому, что в данный момент я не видел её глаз. – Думаю, да, — отозвался я. Сегодня уже лучше, чем вчера. Не до конца ещё, но уже кое-что. Хоть работать смогу. – Вот видишь, — нежно произнесла девушка, немного заспанным, усталым, после бессонной ночи голосом, — я говорила, что всё будет в порядке. Я не знала этого наверняка, но с уверенностью  предполагала, по аналогии со своим опытом. А теперь, умываться, собираться, одеваться, быстренько готовить завтрак и идти на работу. – Так мы и сделали. Умылись, походили немного нагишом по квартире, совершенно не стесняясь своей наготы. Я с легким возбуждения наблюдал, как вздрагивают, играют при каждом шаге её упругие, округлые груди. С удовольствием смотрел на гладкое, начисто выбритое пространство над её половыми губами. Потом мы оделись и пошли в кухню готовить неизменные на завтрак яичницу с беконом, чай, бутерброды. Позавтракали, и, одевшись в верхнюю одежду, отправились на работу, каждый в своём направлении, она твёрдым, чуть усталым шагом, а я неуверенно ковыляя, с небольшим трудом переставляя свои, ставшие непослушными ноги.

В это утро понедельника, в семье Дементьевых, всё было как обычно. Николай собирался на работу, его жена Светлана хлопотала на кухне, разогревая завтрак, которым служили остатки вчерашнего ужина. Светлана, давала родительские напутствия дочери, которая в силу своего подросткового переходного возраста, не слишком-то внимала словам матери. Жена Николая, собирала в детский сад младшего Ваньку, с мужем, практически не разговаривая, и на то были свои причины. Дело не в том, что она его не любила, нет, напротив, она любила мужа и очень страдала по поводу его импотенции. Болезнь мужа, жестоко не давала ей возможности почувствовать себя женщиной. Но, нежелание общаться с мужем сегодня, тоже состояло не в этом. А всё дело в том, что вчера Николай, ходил в гараж, как обычно, принести картофеля, который они бережно и заботливо вырастили летом на своём дачном участке. И, как это частенько бывает, муж Светланы, встретил там соседа по гаражу, надо сказать, забулдыгу страшного. Этот, в некоторой степени алкоголик, копался в своём стареньком «Жигули», оставшемся с застойных времён, пытаясь починить автомобиль к дачному сезону, мешая это занятие с периодическим опрокидыванием в рот очередной рюмочки горькой. Николай, увидев, что сосед по гаражу сейчас находится здесь, решил заглянуть к соседу, посудачить с ним, по-мужицки обсудить, что почём. Муж Светланы, увидев, что сосед пытается починить свой старенький автомобиль, при этом плохо разбираясь в технике, решил по-соседски помочь ему в этом занятии. Тем более что Николай, сам по себе был, что называется механиком от природы. Он ведь всю свою сознательную жизнь работал водителем различных грузовых транспортных средств, а потому прекрасно в этом разбирался, техника и механика, для него это родная стихия. В общем, проковырявшись, минут сорок в стареньком засаленном двигателе Жигулёнка, мужчина провозгласил, что причина поломки выяснена и устранена. Сосед попробовал завести двигатель. Он щёлкнул замком зажигания, машина, чуть чихнув, завелась, и двигатель заработал, как хорошо отрегулированный часовой механизм. Сосед искренне этому удивился, он не помнил, когда эта старушка, в последний раз так хорошо заводилась. В общем, сосед по-своему отблагодарил Николая за толковую помощь, предложив ему посидеть с ним выпить самогонки. Муж Светланы, конечно, не отказался, вот это халява. В общем, муж Светланы, вернулся домой поздно, в изрядном подпитии и без картофеля. Он по этому поводу поругался с женой и, находясь в неадекватном состоянии, отстаивая свою мнимую правоту, ударил жену хорошей увесистой пощёчиной по лицу. За это Светлана и не хотела сегодня разговаривать с мужем, затаив на него вчерашнюю обиду. Николай, тоже не слишком обременял себя утренними разговорами с супругой. Он, молча, собрался, позавтракал и ушёл из дома на работу.                                                                                          

 Светлана, сделала все свои дела, отвела ребёнка в детский сад, приготовила обед и, устроившись в стареньком, просиженном кресле задумалась о своём. Ей вновь не давала покоя её неудовлётворённость. Плотское желание, эта неведомая сила, упорно требовала выхода. Как ни крути, а природа брала своё. Методы самоудовлетворения, хоть и помогали ей, но совсем ненадолго, оставляя лишь частичную, но далеко не полную удовлетворённость. Она начинала понимать, что мастурбация, это уже не выход. Организм не спрашивал, чем страдает её муж, он просто требовал. Она вспомнила про коллегу по работе Николая, про его томный взгляд, он смотрел на неё, даже не пытаясь скрыть своего желания. Вот он выход, мелькнуло у неё в голове. Нужно обязательно встретиться с ним, хотя бы раз. Неважно, никто ничего не узнает. Я ведь тоже женщина, в конце концов, а не шестикрылый серафим. Всё, хватит заниматься всякой ерундой, раздвинув ноги на диване. Сколько время? Часы спокойно и безмятежно, невзирая на её вопиющую жажду предательства, показывали половину десятого. Так, подумала она, можно попробовать сходить прямо сейчас. Просто так лучше не идти, сломя голову нельзя. Нельзя же просто прийти и сказать: «У меня муж импотент, давай трахаться». Нужно придумать какой-то повод. Ну, допустим, я просто проходила мимо, чисто случайно и решила зайти, спросить, как дела, поговорить. А почему бы и нет? Я случайно вспомнила, как была здесь с мужем, отмечали день рождения Евгения. А что дальше? Всё само собой завяжется, помнишь, как он смотрел на меня? А если нет? Вдруг он верный муж? Такого, наверное, не бывает, имея такой взгляд, невозможно быть верным мужем. Как говорил актёр Папанов, нет такого мужа, который не мечтал хотя бы на час стать холостяком. Вот и решено, я прямо сейчас иду туда, дальше посмотрим, что получится. Может, не выгортит, он наверняка на работе. Но просто зайти наудачу, всё-таки, попробую.  Если ничего не выйдет, значит, так тому и быть, но если совсем ничего не делать, уж точно ничего не получится!                                                                                                                                                   

Светлана оделась и, выйдя из подъезда, посмотрела по сторонам. Вдруг, какая-нибудь бдительная соседка увидит её. Чего доброго мужу расскажет о своих подозрениях. Но во дворе никого не было. Только старый, грязный, оборванный бомж, копался в ближайшей помойке, в поисках стеклотары. Да, что и говорить, много нынче стало таких вот скатившихся на дно социальной лестницы людей. Проклятое безденежье. Раньше такого не было. Светлана поспешила скрыться, выйти со двора поскорее. Оказавшись на улице, она, теперь уже привычным шагом, направилась туда, где они с мужем были не так давно.                                

Дверь ей открыл уже знакомый мужчина, Евгений. Он удивился, увидев Светлану. — Вот так неожиданность, — произнёс мужчина, — чем обязан вашему визиту? – Да вот, проходила мимо, решила зайти. Вспомнила, мы с мужем здесь были не так давно. Просто визит вежливости. – Ну, тогда проходи, — лицо мужчины исказила широкая, белозубая, просто Голливудская улыбка. Доброе, приятное лицо, не слишком молодого, но, в то же время не старика, смотрело на Светлану. Была в этой улыбке, какая-то тень похоти, возможно, неудовлетворённых сексуальных желаний. С такой же улыбкой он поглядывал на женщину тогда, на своём тридцать пятом дне рождения. – Проходи, раздевайся, будешь чай? – Если можно, — ответила Светлана, улыбнувшись ему, — А почему ты не на работе? – Я сейчас нахожусь на больничном, приболел немного, — произнёс Евгений. Это был высокий стройный мужчина, имевший гордый, римский профиль. – А где твоя жена? – А вот жена на работе. – Мужчина смерил Светлану подозрительным взглядом. Он ведь далеко не глуп и в голову его закралась мысль, что, что-то здесь не так. Случайно проходила мимо? Возможно. Но что-то здесь не так. Как-то странно, нескладно получается. А может она вспомнила то, как я смотрел на неё тогда? Не знаю, но обязательно проверю. Он задержал чуть дольше положенного свой взгляд на пышных грудях женщины. Сквозь плотно прилегающую блузу, легко угадывались их формы. Крупные, твёрдые соски, насквозь просверливали, не слишком толстую, не особо плотную ткань. Он ощутил, глядя на них лёгкое возбуждение. А он ведь, действительно, хотел её тогда, на своём маленьком празднике. Надо же, какая удача, сегодня она сама пришла к нему в гости. И как удачно это сделала! У него как раз больничный. Чёртова простуда, но, везде есть свои плюсы. Мужчина незаметно для Светланы улыбнулся. Он приготовил чай. Уселся в кухне, напротив гостьи. – Чем занимаешься, — спросил он. А сам подумал, чёрт, приходится тратить время на глупые, натянутые, совершенно ненужные разговоры. Но, делать нечего, нужно соблюсти формальности. Забавно, но женщина в этот момент думала о том же. Ответила: — Ну, в данный момент, я типа домохозяйки. Коля работает, а я, вот не могу устроиться на работу. Нигде нет мест. А там, где есть, мне туда нельзя, здоровье не позволяет. – Понятно. А я вот, на больничный пошёл с пятницы. Простыл на этой чертовой стройке. – Сочувствую, — произнесла женщина, — поправляйся. – Спасибо. Сижу вот дома, пью чай с малиной, принимаю таблетки, которые прописал мне врач. – Я тоже постоянно дома. Всё хлопочу по хозяйству. Но в квартире какое хозяйство? Сам понимаешь. Куча свободного времени, провожу его как могу. Смотрю телевизор, сплю, листаю разные журналы, — Светлана вздохнула, — тоска, да и только. Проходила вот мимо, решила зайти, всё равно, дома делать нечего. – Мужчина подумал, скучно, говоришь? Ты обратилась прямо по адресу, я развею всю твою скуку. Вслух ответил, — Понятно. Если скучно, значил логично предположить, что со скукой нужно как-то бороться. Что будем делать? – Женщина поняла его намёк и заискивающе улыбнулась. Евгений улыбнулся и отодвинул от себя полупустую чашку чая, нежно провел своей ладонью по щеке Светланы. – Что делать? Ну, не знаю, — ответила Светлана, — У тебя есть какие-нибудь варианты? – Ну, как тебе сказать. В общем-то, есть. – Да? И какие? С этого момента им обоим всё стало понятно без слов. Евгений поднялся из-за стола, вплотную подошёл к женщине, заглянул в её усталые и чем-то измотанные глаза. В следующий момент, он приподнял её, заставил встать на ноги и обнял, прижав к себе её хрупкое тело. – Что ты делаешь? – Произнесла Светлана и слегка, не слишком настойчиво, попробовала отстранить его от себя. Она делала это инстинктивно, понимая, что для приличия, сразу отдаваться нельзя, можно прослыть шлюхой, несмотря на то, что сама затрепетала в этот момент от нахлынувшего на неё желания, но крепкие руки мужчины держали её крепко и настойчиво. Он поцеловал её в губы, почувствовав, как её губы приоткрылись ему навстречу. Но откровенного, ярко выраженного  ответа на свой поцелуй, он не получил. – Женя, не надо, что ты себе позволяешь? – голос женщины в этот момент зазвучал с предательской интонацией, смысл слов заключался в одном, а интонация, с которой она это сказала, говорил совсем о другом. Мужчина ничего не ответил и, поцеловав её ещё раз, коснулся рукой полушария её груди. Не нужно значит, подумал он, не хочешь? Сейчас я это проверю и узнаю наверняка. С этой мыслью, его рука скользнула ей под брюки, нащупала там полоску трусиков и, отодвинув её в сторону, нежно провела пальцем вдоль половой щели, которая под легким давлением, тут же приоткрылась. Светлана возбуждённым и умоляющим взглядом, заглянула ему в глаза. Взгляд умолял, несмотря на её порывы, прекратить это. Она сама двинулась навстречу его пальцу. Палец тут же обильно покрылся густой, скользкой влагой, что явно свидетельствовало о том, что женщина все же хочет его. Она сразу не успела убрать оттуда руку, теперь же, она не хотела этого делать. Её истосковавшееся по любви и ласке тело, требовало большего. Евгений, будучи далеко не мальчиком, давно научился читать язык женского тела, научился чутко понимать, чего она хочет на самом деле, независимо от того, что говорят её губы. В женщинах обычно в этот момент говорит здравый смысл, поэтому слушать его совсем необязательно. Ведь недаром говорят: «послушай женщину и сделай наоборот, а потом переверни её и сделай, как она просит». Именно так мужчина и поступил. Он убрал руку из её брюк, легко поднял её своими крепкими руками и отнёс в спальню. Там, не обращая внимания на её ослабевающие протесты, принялся нетерпеливо стягивать с неё одежду. Быстро расправившись с одеждой Светланы, Евгений взялся за свою. Он расправился с ней вдвое быстрее, на нём одежды было значительно меньше. Светлана уже не стеснялась, она обнажённая лежала на его постели и со слегка похотливой улыбкой наблюдала, как Евгений раздевается. Она сейчас вполне отдавала себе отчёт в том, что делает, но вспыхнувшее в ней желание, не позволяло ей отказаться от того, что вот-вот должно случиться. И это произошло. Мужчина, расправившись со своей одеждой, лег рядом, затем нагло взгромоздился на неё и принялся жадно ласкать тело Светланы. Он, как она и предполагала, действительно хотел её тогда, на празднике. И теперь, когда она сама пришла к нему, когда она уже готовая, разгорячённая желанием, лежит в его постели, не смог отказаться от неё. Она пылала от ласк, которые сейчас дарил ей этот мужчина, наслаждалась этим моментом соития, тем, чего так давно хотела. Долгое воздержание довело её до того, что она сама пришла к этому мужчине, сама позволила ему всё, сама легла в его постель. Сейчас она чётко чувствовала разницу, между тем, к чему давно привыкла и тем о чём всегда мечтала. А как же её семья, вечная человеческая ценность? Семья – остров веры, корабль надежды и гавань любви была теперь запятнана, поругана ею. Она задумалась об этом позже, поняла, что натворила, но было уже поздно. Она ничего не могла с этим поделать, не могла повернуть время вспять. Поэтому, случившись однажды, дальше всё идет накатанной дорожкой, она стала тайком от мужа встречаться с Евгением, человеком, подарившим ей то, чего она, никогда не видела с Николаем. Этот мужчина оказался более искусным любовником, чем её любимый муж-импотент. Что она могла сделать теперь? Теперь уже поздно было что-либо менять. Нужно было не ходить к нему с самого начала, нужно было отказаться от этой затеи раньше, нужно было на корню вырубить эту мысль из своей головы. А теперь отказаться очень трудно, соблазн слишком велик. Таким вот образом, своей лёгкой рукой, она пустила жизнь своей семьи под откос. Позже, читатель поймёт, почему.                                                                                                                                                                                                                                     

Вечером, я пришёл к Татьяне. Она ждала меня. Ей не терпелось вновь увидеть родственную душу, пообщаться с ней не открывая рта, почувствовать, что она не одна, что есть ещё один такой человек, с такими же задатками, как у неё, которые, благодаря её стараниям и тренировкам, уже больше чем наполовину раскрыл в себе эти способности. Она подарила мне искусственный сон, дала принципиально новые ощущения, в том числе в повседневной жизни. – Привет, — сказала она с улыбкой и обняла меня за шею, прижалась ко мне всем своим прекрасным телом. – Привет, — эхом ответил я. – Я очень ждала тебя, я так соскучилась. – Я тоже очень скучал по тебе, думал о тебе весь день, который, особенно первая его половина, показался таким долгим и тяжёлым. – Расскажи, — с нежностью и добротой в голосе попросила Татьяна. – Видишь ли, я до обеда, очень плохо себя чувствовал, ноги плохо слушались. Денис всё спрашивал, что со мной. Вроде вчера не пил, а хожу как пьяный. – И что ты ему сказал? – спросила Татьяна. – Дай, я разденусь, пройду в зал, и тогда тебе всё расскажу. – Конечно, конечно, — ответила девушка извиняющимся тоном, – что это я. Кушать будешь? Вообще-то я немного поел у мамы, но с тобой, за компанию, поем ещё. – Хорошо. Пойду, накрою стол.                                                                                                               

Через несколько минут, мы сидели в кухне, друг напротив друга и ели горячий, недавно приготовленный ужин. Я с удовольствием ел то, что она заботливо приготовила, дожидаясь меня. – Ну, вернёмся к нашему разговору, — сказала Татьяна, — что же ты сказал Денису по поводу твоего состояния? – Я просто спросил, а как он сам думает. Денис ответил что догадывается. Я подкрепил эти догадки тем, что рассказал о том, что мы не спали всю ночь. Секс, как известно, ослабляет ноги. Я сказал ему, что так устал за ночь, так обессилел, что теперь это сказывается на моей походке. – Он поверил? – Конечно. Во-первых, он привык верить мне, а во-вторых, то, что я ему рассказал очень похоже на правду. Он только удивился, сказал, что-то типа: «ну это ж как нужно было? Если так пойдёт дальше, то Татьяна из тебя все соки выжмет». Жаль, что нельзя рассказать ему всё как есть. Ведь он даже не понимает, что мы не пьём соки друг у друга, а дополняем один другого и то, чем мы занимаемся по ночам, это не секс, а нечто гораздо большее. Ведь я прав? «Абсолютно прав», ответили мне глаза Татьяны. Дальше уже разговора слышно не было, мы продолжили наше общение, обходясь без слов, исключительно по глазам. Я быстро привыкал к такому общению, к этому новому. Оно стало казаться мне очень удобным. Единственный недостаток в том, что не сможешь солгать. Но этого и не требовалось. Нам не нужна была сладкая ложь. Мы говорили друг другу только правду, ещё большую правду, чем говорят на суде. Так мы могли общаться, не кривя душой, полностью раскрываясь один перед другим, как это когда-то делали древние люди и расы. «Танечка, чем ты занималась на работе»? Татьяна весело улыбнулась: «это можно описать в двух словах: готовила еду» «А можно точнее? Как на работе дела, что там говорит Валентина, обо мне и вообще»? «Валентина, как всегда весь день травит анекдоты, вся столовая смеётся. Весело стало у нас на работе. Только и гляди, чтобы со смеху всё приготовить правильно, не забыть, чего-нибудь положить или добавить». «Понятно», улыбнулся я, «а что обо мне? Говорит что-нибудь про меня»? «Совсем немного. Сказала, что ты вроде неплохой парень, несмотря на то, что рядовой городской абориген. Только немного почему-то сомневается в тебе. Говорила, что есть в тебе что-то такое, что ей не нравится? Но не может понять что. Поэтому немного сомневается в тебе». «Это не есть хорошо. Интересно, чем я мог посеять в ней сомнения. При нашей встрече, вроде, старался быть сам собой». «Понятия не имею. Я заметила, ты действительно очень старался быть самим собой и у тебя это получалось. Ты не лгал, не кривил душой, говорил то, что есть. А меня, сам понимаешь, обмануть невозможно. Я заглянула ей в глаза и узнала на чём примерно основано её недоверие к тебе. Она считает, что ты чего-то о себе недоговариваешь, где-то темнишь». «Может она имеет в виду то, чего я никому никогда не расскажу? То, что знаю только я и знаешь ты? Например, то, как я очень долго просидел дома и почему я это делал»? «Возможно, Мне этого неизвестно. Она ведь не знает, чего именно ты недоговариваешь, поэтому это я прочесть не могу». «Понятно. Скажи, она ведь не знает о твоих способностях»? «Конечно, нет. Я всегда выполняла одну из важнейших заповедей Учителя, никому этого не рассказывать, он сказал «нельзя». Причины он не объяснял. И при этом никогда ни в чём не ошибался. Я сама думаю, потому, что, если раскрыть людям карты, нами заинтересуются, так ведь можно и в какой-нибудь научно-исследовательский институт попасть. На нас будут ставить опыты учёные, пытаясь выяснить, как и почему мы умеем читать по глазам. Надеюсь, ты тоже, никому ничего не расскажешь, как бы тебе этого не хотелось?». «Танечка, конечно нет. Я очень ценю то новое, что ты открыла во мне и полностью доверяю тому, что говорил Эдик, и тебе доверяю. А как не доверять, если я полностью вижу, что у тебя на уме». «Вот и хорошо. Ладно, не будем о грустном. Почему о грустном? Потому, что, разговоры и мысли об Учителе у меня всегда ассоциируются с его смертью. Я так по тебе соскучилась, весь день ждала вечера. На работе, те, кто меня хорошо знает, заметили перемену во мне. Говорят, что я как то расцвела, что ли. Говорят, наверное, наша Танюшка влюбилась. И не догадываются о том, что я полностью опровергаю любовь, как таковую. Я не стала их огорчать. Эти люди так рады за меня». «У меня на работе, примерно, то же самое. Мне тоже сегодня, сама заведующая сказала, что я стал не такой как раньше. Произошла какая-то глобальная перемена в моём настроении и поведении, причём в лучшую сторону. Почти по матерински, просила рассказать, что со мной происходит. Я рассказал, что встретил замечательную девушку, что влюбился в неё. В общем, начальство радо за меня». «Хорошее у тебя начальство. Коллектив, наверное, тоже». «Не скажи. Коллектив, в основном женский, а это постоянные сплетни, перемывание костей. Сложно работать с женщинами. Я бы лучше работал с мужиками. А то завтра, того и гляди пойдут сплетни о том, что я влюбился в какую-то шалаву, которая оказывается, наградила меня болезнью одной, амурного свойства. И я теперь тайком от всех пытаюсь вылечиться в срочном порядке, или, может, уже вылечился. И самое неприятное, что я узнаю об этом самый последний. И хуже всего то, что источник подобных слухов никакими усилиями выяснить не удастся. «Да, неприятная ситуация. Плохой коллектив». «У вас, ведь тоже в основном женщины работают, и что, таких грязных сплетен не бывает»? «Как тебе сказать, бывают, конечно. Сплетни бывают везде, но, таких нехороших – нет». Я решил сменить тему разговора: «У вас с этим проще. Последней ночью, я хотел быть действующим лицом, а не просто лежать, отдаваясь ощущениям. Скажи, как у меня это получалось»? «Ты знаешь, в общем, неплохо для начала». «Что я делал? Расскажи, я почти ничего не помню, всё как-то слилось и перемешалось». «Не парься. Всё было замечательно. То, что ты не помнишь, это нормально, так считал Учитель. Он так же говорил, что когда человек входит в состояние искусственного сна, он теряет контроль и самообладание, им начинают руководить инстинкты. Ты всё делал правильно. Минус заключается в том, что пока ещё несколько неумело. Тебе не хватает техники. Это придёт, но не сразу». В этот момент раздался звонок в дверь. «Наверняка, это Денис, пришёл к тебе в гости, мы ведь его звали вчера. Сегодня на работе, я говорил ему твой адрес, он даже записал его в свою записную книжку. Нужно прекращать наше такое общение». «Согласна. Отбой». Татьяна встала из-за стола и, по-хозяйски, пошла в прихожую, открыла дверь. Это действительно был мой товарищ. – Добрый вечер, — сказал он, я не помешаю? – Нет, ты как раз во время, мы сейчас говорили о тебе. Проходи, раздевайся, — ответил я, приглашая друга войти в квартиру. – Да? Это уже интересно, — произнёс Денис, снимая с себя свою зимнюю куртку, в которой ему на улице, наверняка, было жарко, — и что же вы обсуждали про меня? – Только хорошее, — с улыбкой сказала Татьяна, — мы правда еще не доели, но ничего, проходи, составишь нам компанию, чай будешь? – Если можно, — вежливо согласился товарищ. Девушка прошла на кухню, наполнила чайник водой и, поставив его на стол, щёлкнула кнопкой, включавшей его. Денис присоединился к нам, завели разговор втроём. – Как дела на работе, Денис, — спросила Татьяна. – Да нормально, — вяло отозвался товарищ уставшим голосом, — сегодня, почти весь день с Женей в карты проиграли. – Вам разрешают на работе играть в карты? – Как тебе сказать, вроде бы, насколько я знаю, азартные игры на работе запрещены, но наше начальство, смотрит на это сквозь пальцы. Поскольку, если начать сильно следить за такими мелочами, чего доброго, уволимся, а кто будет работать? Уверяю тебя, на наши места трудно найти людей. В саду никто не хочет работать, низкая зарплата. – Но, ты и Женя, ведь работаете? – Работаем, — согласился Денис, — но, таких людей как мы, очень мало. В основном люди отказываются работать за эти гроши. – Понятно, я вот тоже, работаю за мизерное жалование, но у меня в работе другой несомненный плюс, с продуктами питания проблем не возникает. Если честно, я уже забыла, когда последний раз ходила в продуктовый магазин. – Тебе повезло, — С завистью произнёс мой товарищ, — наши же родители продукты приобретают в магазине, как все люди. – Да, вот такая у меня девушка, — ответил я, — повар по профессии. С ней, уж точно, голодным не останешься. – С этими словами, я посмотрел на Татьяну, улыбнулся ей и поцеловал в губы.                                                   

В целом вечер складывался прекрасно. Мы сидели втроём, пили чай, приятно общались, то о всяких пустяках, то обсуждали жизненно важные вопросы каждого из нас. И, всё бы ничего, но легкая грустинка в глазах моего Товарища, несколько омрачала наше настроение. Не нужно большого ума чтобы понять печаль в его глазах. Он тосковал по поводу того, что мы вот, сидим перед ним, все такие счастливые, со следами недавнего порока на лице, наслаждающиеся обществом друг друга, уже знающие, чем закончится вечер, уже знающие что будет, когда он уйдёт. А он, хотя и тоже знает, чем закончится сегодняшний вечер, но, в отличие от нас, ему этот прогноз не приносил, ни радости, ни удовлетворения. И хотя он не жаловался нам и не плакался в жилетку, всё равно это обстоятельство, понимание этой ситуации, несколько напрягало обстановку. А в целом, вечер получился очень даже приятный. Душевный такой вечерок.                                                   

 Когда Денис ушел, на улице было уже темно, а часы безжалостно показывали одиннадцать вечера. – Женя, ты знаешь, — сказала Татьяна, — Денис, иногда сидел и, глядя в одну точку, думал о нас всякую хрень. – Даже не сомневаюсь в этом. Его тоже можно понять, он скорбит о том, что один как перст, а мы вот сидим перед ним, эдакая влюблённая парочка и целуемся у него на глазах, наводя тоску на него. – Примерно так и было, — согласилась девушка, — один раз я даже поймала на себе его осторожный взгляд, после чего пронеслась мысль в его голове, что-то типа, а она ничего, я бы, от такой не отказался. Интересно, а как она трахается? Вот бы узнать. После чего, его член пополз вверх. – Как так? – Не понял я, — ты прочла это в его глазах? – Примерно так, он был озабочен тем, что его мужское достоинство уже не умещается в его тесных плавках, голубого цвета и это обстоятельство, причиняет ему боль. – Татьяна засмеялась, я тоже засмеялся. – Надеюсь, ты не держишь на моего друга зла, за такие мысли? – Что ты, конечно нет. Я давно привыкла к тому, что каждый третий на улице, взглянув мне в лицо, начинает меня желать и представлять себя со мной в постели. Кто-то сожалеет о том, что у него оказывается маленький член, ведь последняя девушка ушла от него именно поэтому, кто-то после этого начинает вспоминать, что уже оказывается, давно не мылся, потому, что, в течение последних нескольких дней, пил с друзьями водку на даче. В общем, каких только мыслей не наслушаешься от прохожих, в свой адрес и не только. Я настолько привыкла к этому за несколько лет, что просто перестала обращать на это внимание. – Татьяна улыбалась. Её веселило это обстоятельство. Я тоже заулыбался ей в ответ, поняв причину её веселья. Нам стало смешно, но смеялись мы не над Денисом, а над тем, как и что люди думают, глядя на прохожих. Согласитесь, ведь так оно и есть на самом деле. Кто из мужчин не желал проходящую мимо блондинку с длинными волосами и ногами от ушей? Греховность человеческой мысли не знает предела и вольготно  обосновалась в нашей голове уже очень и очень давно. Наверняка, это произошло с тех самых времён, когда некто, опроверг древнюю истину о единстве. И, к сожалению, нам ничего не изменить. Даже если допустить, что есть ещё люди с такими задатками и развившими в себе способность чтения мыслей по глазам, находясь в абсолютном меньшинстве, ничего поделать с этим не смогут. Вот и Татьяна, молча, со спокойным выражением на лице, ходит по улицам и  беспристрастно наблюдает за тем, как мужчины хотят прохожих красоток, что думают, о некрасивых. А так же, какое чувствуют люди отвращение, при виде грязного бомжа, от которого за версту разит мочой и помойкой. Она понимает, что ей не дано изменить этот мир.                                                                                                                                                                          

  — Знаешь, — произнесла она после того, как тема греховности мыслей была исчерпана, — я думаю, что так дело не пойдёт. – Ты о чём? – Да я вот думаю, может и вправду, познакомить Дениса с кем-нибудь? Думаешь, ему будет в кайф, приходить сюда, и смотреть, как мы тут милуемся? – Думаю, что нет. Но с кем ты можешь его познакомить? – спросил я. – Да есть пара вариантов. У нас в столовой найдётся парочка девчонок, симпатичных и вроде бы свободных. – Расскажи, — попросил я, — это уже интересно и даже очень неплохо. Потом, если Денис с кем-нибудь сойдётся, можно будет дружить парами, а не так как сейчас, сладкая парочка и чувствующий себя ущербным парень. – Ещё рано даже предполагать, — сказала девушка, — ни одна, ни другая могут не согласиться. Я тебе уже говорила, что плохо контактирую с людьми, так вот, с этими двумя тоже не очень. Мы почти и не разговариваем. – А как их зовут? – Первую, Екатерина, вторую Вероника. – Ну, и как ты думаешь, кто из них лучше? – Я думаю, что Катя лучше. Она вроде, хоть и не слишком красивая, зато более человечная, в отличие от красивой, но нагловатой Вероники. Как ты думаешь, каким образом лучше их познакомить? – Я думаю, — ответил я, — что проще, ничего и быть не может. Просто подойди к  этой Кате, пригласи её к себе в гости. Скажи, мол, давно работаем вместе, а всё никак толком не общаемся. Только про Дениса не говори. Думаю, она согласится. А я в свою очередь позову Дениса, предварительно сообщив, что будет там девушка, с которой мы решили его познакомить, поэтому пусть одевает свои лучшие трусы, а не те потасканные голубые. – Мы с Татьяной немного посмеялись, – в общем, дать ему понять, что их просто познакомят, а дальше пускай, как говорится «дрочит как хочет». – А как ты думаешь, — спросила девушка, — а Катерина не обидится, когда поймёт, что мы тут занимаемся сводничеством? – А ты не говори ей ничего, нужно сделать так, якобы всё произошло случайно, только Денис, пусть знает, чтобы мог как-нибудь подготовиться к встрече, а не свалиться твоей Екатерине, как снег на голову, в своих потасканных штанах. – Слушай, а ведь это неплохая идея, — одобрительно произнесла Татьяна, — давай, наверное, завтра, так и сделаем. – Нет, ответил я, давай лучше послезавтра. – А почему так? – Давай завтра, просто проведём вечер для себя, исключительно вдвоём, не хочется завтра никого видеть, ни Дениса, ни хохотушку-Валюшку, ни эту твою Катерину. – А ведь хорошая идея, — согласилась Татьяна, — правда, давай завтрашний вечерок поживём для себя. Значит послезавтра. Всё. Решено. – После этого разговора мы пошли готовиться ко сну.                                                                                    

Эта ночь, была, как четыре капли воды, похожа на три предыдущие, с той лишь разницей, что теперь я относился к этому более привычно, мог выступать, пока ещё немного доминантом, под некоторым контролем моей прекрасной учительницы. И ещё, постепенная привычка, уже не подкашивала мои ноги по утрам, я не чувствовал себя таким разбитым и беспомощным, проснувшись утром, в сладких, нежных объятиях Татьяны. Я постепенно адаптировался к тому новому, что дала мне моя девушка, теперь уже прогресс был очевиден. И с течением времени, наше духовное единство лишь усилилось, мы постепенно начинали рассуждать как единое целое, я научился понимать её настроение, пока ещё очень поверхностно, но уже мог предполагать, как Татьяна поведёт себя в той или иной ситуации и мог приспосабливаться к этому.                                                                                                                                                                             

Следующий вечер, мы, как и решили, провели исключительно вдвоём, я пришёл тогда к ней, так же, как и днём раньше прочёл в её глазах то, как она по мне соскучилась, как ждала моего прихода, и как рада меня видеть. Потом мы, сидя за обеденным столом, ужинали и, глядя друг другу в глаза, обменивались не только мыслями. Мы не только понимали смысл того, что думает каждый из нас, мы чувствовали настроения и эмоции. Такой степени единства и единения, невозможно достичь обычными средствами. Допустим, парень с девушкой, очень любят друг друга, но общаются общепринятыми методами, то есть словами. Да, они хорошо понимают друг друга, им хорошо вместе, но всё же тут есть место каким-то мелким недомолвкам, которые обязательно будут. Не рассказал девушке какую-нибудь мелкую деталь. Это нормально, но с нами этого невозможно. Невозможно что-либо не рассказать, можно что-либо не додумать. Позже, я, в силу своей изобретательности, нашёл небольшую лазейку, но об этом позже. Сегодня мы были просто счастливы, я счастлив и Татьяна. Я счастлив по нескольким причинам: счастлив потому что нашёл себе такую замечательную красивую девушку, счастлив потому что влюбился, счастлив, потому, что передо мной открылся совершенно новый мир, с его новыми ощущениями, возможностями, концепциями. Татьяна счастлива, потому, что ей больше не придётся спать в одиночестве, счастлива, потому, что нашла меня и теперь знает, что её поиск окончен, счастлива, что теперь больше не будет страдать из-за отсутствия собеседника по мыслям и партнёра для искусственного сна. Вечер был замечательный, мы полностью посвятили его друг другу. После ужина, мы пошли в ванную. Вместе мылись, тёрли друг другу спину, целовались, игрались с мыльной пеной и не беда что старая ванна советского образца мало приспособлена к парному посещению, мы всё равно были там вдвоём, ничуть не смущаясь её тесноте, смеялись, играясь друг с другом. После ванной, счастливые и распаренные совершенно никого не стесняясь, ходили нагишом по квартире. Чуть остыв и высохнув окончательно, лежали на диване, обнимались и целовались. В этот вечер, всё, о чем я когда-то мечтал долгими вечерами сидя в своей комнате, чудесным образом воплощалось в жизнь. Давний образ, старая, почти забытая мечта, как потёртая фотография, теперь всплывала в моей памяти и постепенно становилась явью, точь-в-точь, как рисовало мне когда-то моё воображение. Сегодня мы были счастливы вдвоём, никого и ничего было не нужно.  Ни Дениса с пиротехникой, ни Валентины с анекдотами, ни мамы с папой. В этот момент начала созревать наша собственная личная жизнь, самостоятельные отношения двух взрослых людей, только начавших новую жизнь. Поэтому, наши лица в тот момент выглядели такими счастливыми. Я наслаждался с Татьяной этой уникальной гармонией, которая доступна только нам. И, глядя в эти красивые, такие выразительные глаза, читая без остатка все мысли, которые проносились в её прекрасной головке, я пытался запомнить это на всю жизнь, ловил миг счастья, а глаза Татьяны отвечали: «прекрати, не забивай голову всякой ерундой, так будет всегда. Даже спустя год, вот увидишь, всё так и будет, ничуть не потускнеет, потому, что это уникальные отношения уникальных людей». Я верил, что так и будет, но всё равно запоминал, ловил этот момент.

На следующий день, мы уже конкретно и твердо решили попробовать познакомить Екатерину и Дениса. Я прямо с утра, на работе сообщил Денису, что вечером, мы планируем провести некоторое мероприятие, в связи с которым, я думаю, Денис сможет отложить свои вечерние дела и прийти к нам. Мой товарищ, готов был прыгать от счастья, когда я объяснил ему, что вечером кроме него к Татьяне придёт девушка, с которой мы его решили познакомить. – Только учти, Ден, — сказал я, — она не в курсе, — Так что, смотри не сболтни, не оплошай. Я надеюсь на тебя. – Конечно, я постараюсь. – Нет, так дело не пойдёт, не постараюсь, а смогу всё сделать правильно. Нужно верить в это, не сомневаться и тогда всё получится. – Ты думаешь, получится? – спросил товарищ. – Обязательно. – Заверил я, — только при условии что ты поведёшь себя правильно. А ещё потому, что это тебе не уличное знакомство, как раньше. В таком знакомстве гораздо больше шансов увенчаться успехом, потому, что, если задуматься, откуда берутся девушки и вообще, друзья? Вот как мы с тобой познакомились? – На работе. И что? – А то, что согласно тому что я понял сам, друзья появляются в основном тремя способами: 1. По роду занятий. 2. По роду досуга. 3. Через других друзей. И лишь малый процент выпадает на случайность. Вот мы с тобой знакомы по роду занятий. А сегодня вечером будет третий вариант. – Ты гений! – обрадовался товарищ, — такую правильную теорию вывел. А я вот, как-то не задумывался об этом. – Всё нормально, Денис. Только веди себя вечером хорошо. Будь уверенным, не заикайся, не волнуйся. Иначе она может догадаться, что её решили познакомить, а так же ударишь лицом в грязь. – А как ты думаешь, она одна, в смысле без парня? – Татьяна говорит, что одна. – Здорово, просто замечательно, — улыбался Денис, — спасибо Женя. – Подожди, рано ещё благодарить, вот когда проводишь её от Татьяны домой и договоришься встретиться завтра, вот тогда скажешь.                                                                                                                                                                       

 Я весь этот день учил товарища, как нужно вести себя правильно, в присутствии девушки. Рассказывал, что нужно быть интересным, оригинальным, слегка настойчивым, но при этом быть самим собой. Как правильно разговаривать с ней, как легко и ненавязчиво ухаживать за ней. О чем следует вести разговоры и тому подобное. В общем, примерно дал ему исчерпывающую информацию по этому вопросу. А так же сказал, что будет лучше, если он придет немного позже, чем Катя, так меньше подозрений. Для этого мы договорились, что он будет стоять в определённое время под окнами, только так, чтобы девушка его ни дай бог не видела. Лучше всего где-нибудь спрятаться. А когда придет время, я подам ему знак, моргну светом в спальне. Тогда пусть и заходит. Это, на мой взгляд, было наиболее удачным решением.                   

Вечером, я сидел у Татьяны дома. Мы общались по глазам. Это занятие уже вошло у меня в привычку. Так мы лучше понимали друг друга, острее чувствовали наше духовное единство. По случаю предстоящего прихода Екатерины, моя девушка, неизвестно как, умудрилась на работе достать бутылку хорошего вина. Она рассказала, что это кладовщица выручила её, держала для себя это вино, которое случайно осталось в столовой после чьей-то шикарной свадьбы, но вот решила выручить Татьяну, когда услышала, как сегодня вечером оно ей будет кстати.                                                                                                                                         

 Раздался звонок в дверь, и мы вынуждены были прекратить наше бессловесное общение. – Это Катя, — предположила Татьяна, и пошла в прихожую, открывать дверь. Я последовал за ней. Мы поздоровались. Я смерил гостью оценивающим взглядом. Девушка выглядела довольно симпатично. Высокого роста, чёрный волос, стриженный под каре, стройного телосложения, высокая грудь, плавные движения. Но был один небольшой недостаток, немного худощавое лицо с резковатыми чертами. А в целом Екатерина выглядела вполне неплохо. – Катя, знакомься, это Женя, мой парень. Женя, это Катя, — моя коллега по работе. – Очень приятно, — ответила девушка. – Взаимно, — отозвался я. – Кать, ты проходи, чувствуй себя, как дома, — сказала Татьяна. Мы все вместе прошли в кухню, где хозяйка и предложила выпить вина за знакомство. У Екатерины в пакете оказалась бутылка такого же вина. – Катя, где ты взяла вино? – спросила Татьяна, — часом, не у Ольги кладовщицы выпросила? – Екатерина, взглянув на такую же бутылку, стоявшую на столе, засмеялась. В этот момент, всё стало понятно. Катерина тоже выпросила у кладовщицы бутылку вина, по поводу того, что идёт в гости. Мы все вместе, втроём засмеялись. Я знал, что сейчас Денис стоит где-нибудь неподалёку и не сводит глаз с заветного окна спальни, в ожидании, когда же оно моргнёт. Пока Татьяна, ходила в зал, чтобы достать красивые фужеры, я быстро прошёл в спальню, Татьяна знала для чего, затем несколько раз щёлкнул выключателем, через пару секунд, ещё раз провёл такую же процедуру. После чего спокойно вернулся в кухню, и мы расселись по стульям. Моя девушка успела достать к вину, плитку хорошего шоколада и, не успев даже распечатать бутылку, услышали звонок в дверь. – Кто бы это мог быть? – изображая удивление, спросила Татьяна, вставая из-за стола и направляясь в прихожую,- пойду, посмотрю. – Через некоторое время я услышал из прихожей: — Денис, привет. Проходи, тоже гостем будешь.     В кухню вошёл Денис, прилично одетый, и я представил его как нашего с Татьяной общего друга. После чего моя девушка сходила и принесла ещё один фужер.                                                                                    

 Вино было замечательное, ярко-красный цвет, аромат черного винограда, приятный на вкус, гармоничный букет, согревающий, чуть терпкий привкус алкоголя, мы с удовольствием пили его, весело общались. Денис вел себя молодцом, уверено держался, был галантен, общителен. Он быстро нашёл с Катериной общий язык и в скором времени я заметил, что он больше общается с Катей, чем с нами. Так держать, подумал я. После первой бутылки, хмель немного ударил в наши головы, слегка раскрепостил нас, общение стало более оживлённым. – Такой славный вечер сегодня получился, — Заметила Татьяна, — ребята, а давайте потанцуем? – Конечно, давай, — Согласилась Катерина, я с Денисом её поддержал. Моя девушка поставила заранее приготовленную кассету. В общем, мы пили, танцевали, потом опять пили. Позже, когда Татьяна включила медленные песни, я с радостью отметил, что Денис танцует с Катей и один раз даже увидел, как он успел её поцеловать. – Женя, не надо на них постоянно смотреть, — сказала Татьяна так, чтобы слышал только я, — посмотри лучше на меня. – Девушка поцеловала меня глубоким любовным поцелуем. – Да, пожалуй, ты права, хватит Денису подыгрывать, дальше, я думаю, он сам как-нибудь управится. — Мы танцевали в зале, не включая свет, зато, чтобы уж совсем не было темно, оставили его включенным в кухне. Мы с Татьяной, пока длился танец, пытались общаться по глазам, но вскоре поняли, что освещение для этого недостаточное, поэтому оставили эту затею на потом. Я был искренне рад за товарища, что у него всё получается, теперь он не будет чувствовать себя ущербным, а главное, скорее всего у Татьяны появилась ещё одна, хорошая подруга и даже предположил, что теперь, когда Денис достаточно разовьёт свои отношения с Катей, можно будет дружить парами. Как, это замечательно. Теперь и друг, будет доволен судьбой, и встречаться будет намного приятнее. А какой праздник, так вовсе, загуляем до самого утра. Просто замечательно.                                                                                                            

 Мы хорошо посидели, до половины первого и вскоре вспомнили, что завтра всем на работу, поэтому пора по домам. Как я и рассчитывал, Денис ушёл провожать Катерину домой. Сама подруга Татьяны, вроде не заподозрила, что их с Денисом встречу аккуратно подстроили. Да, собственно ей, я считаю, и не нужно знать об этом. Я остался с Татьяной, и мы отправились спать. В эту ночь не было искусственного сна, только настоящий. Девушка рассказала мне ещё одно правило Учителя, никогда не делать этого в нетрезвом виде. Он говорил, что древние не знали алкоголя, поэтому лучше не стоит так опасно экспериментировать, последствия могут быть совершенно непредсказуемые, ведь алкоголь влияет практически на все наши органы. Таким образом, логично предположить, что если, будучи в подпитии заняться искусственным сном, то всё может очень плачевно закончится. В лучшем случае отделаешься временной потерей памяти.           

— Ну, как успехи, спросил я товарища на следующее утро, когда мы встретились на работе. – Просто замечательно, — просиял Денис, — я вчера проводил Катю, мы ещё долго стояли около её подъезда, целовались. Я назначил ей встречу на сегодня, она только «за»! – ну вот, — удовлетворительно ответил я товарищу, — теперь ты можешь сказать мне спасибо. – Кстати сказать, сегодняшний день не предвещал нам никакой рабочей суеты, поэтому, мы могли прямо с утра расслабиться на работе. Устроившись на нашем диванчике, мы продолжили разговор. – Ден, расскажи, как ты вчера провёл время у Татьяны под окнами. – Это было, конечно, жестко. Я стоял там, наверное, час. И при этом не спускал глаз с окон. Я прятался, в стоявшей во дворе мальчишеской халабуде. Дворовые ребята когда-то сколотили её из старых досок, прямо под деревом, сидел там, мёрз. Хорошо, что морозы уже ослабевают. К нам идёт весна. И знаешь, это лучшая весна в моей жизни. – Я, кстати, совсем недавно, так же говорил Татьяне, поэтому, в моей жизни тоже, — согласился я, — в общем, очень рад за тебя. Наконец-то мы не одни, наконец, у нас появились девушки. Теперь можно встречаться парами. – Согласен. Это хорошая идея. Скажи, а как вы дошли до того, чтобы познакомить меня с кем-нибудь? Ведь я, помнится, просил Таню познакомить с той же Валентиной. – Видишь ли, тогда Татьяна отказалась по своим причинам, ты тут не причём. Просто я заметил перемену в тебе, после того как у меня появилась она, это выбило тебя из привычной колеи. А Таня, поняла причину и сама предложила. Обдумала варианты, с кем бы тебя познакомить, кто свободен, кто согласится прийти к ней домой, ведь она кроме Валентины ни с кем не встречается, ты знаешь об этом. А дальше я ей подсказал, как подойти к Кате, что примерно сказать и так далее. – Здорово. Татьяне от меня тоже огромное спасибо. – Хорошо, передам, — ответил я, — расскажи мне о Катерине, кто она такая, с кем живет. Расскажи то, что ты уже знаешь о ней. – Ну, ей двадцать лет. Живет с родителями, которые вечно ворчат на неё по разным поводам. Любит розы, часто слушает классическую музыку. – О, — не удержался я, — она оказывается утончённая натура. – Да, — я тоже так подумал. Так вот, ещё она иногда пишет стихи, увлекается горными лыжами, но это скорее хобби. – Ничего себе. Поэзия и экстремальный спорт, у неё совершенно разносторонние взгляды. – Да, она такая. Ещё она рассказывала, что коллекционирует дома фотографии машин марки «БМВ». Ничего другого, только эту марку. Я, конечно поинтересовался, почему именно «БМВ»? она ответила, её привлекают авто этой марки, потому что её создатели совместили в своих машинах две несовместимые вещи. А именно, спортивность и представительность. Она говорит, что эти машины, каждая из них, по-своему уникальна. В каждой есть своё разумное решение, каждая по своему совмещает эти две, совершенно разные линии. Успех «БМВ», заключается именно в этом. Она тоже не любит традиционные и смежные, сочетающиеся между собой интересы. Вообще, она любит всё новое, оригинальное и необычное. Поэтому сама живёт по этим правилам. Она бывает разная. И эти разности отличаются друг от друга, как сыр от пятницы. В этом её оригинальность. – Да, — произнёс я, — а ведь девочка не так проста, как с первого взгляда может показаться, на мой взгляд, очень интересная личность. – Я тоже так считаю, — улыбнулся Денис.                                                                                                                   

Я, как и прежде, продолжал встречаться с Татьяной, ни одного вечера не обходилось без неё. Так мы прожили неделю, потом другую. Всё было замечательно. Я каждое утро, просыпался в сладких, нежных объятиях любимой девушки, под звуки надоевшего будильника, который так нагло и беспардонно выдёргивал нас из состояния сна. Затем, постепенно раскачавшись, собирался на работу вместе с Татьяной. Мы вместе готовили завтрак, вместе поедали его, общаясь друг с другом, не произнося ни слова. Я очень быстро втянулся в это занятие, это вошло в привычку. Потом мы вместе выходили на улицу и, поцеловавшись на прощание, расходились по разным сторонам.  В течение дня усердно работал, думал о своей любимой, такой красивой девушке, с её выразительными зелёными глазами, с всплесками белых волос, разбросанных по подушке, тешил себя разговорами с Денисом и с нетерпением ждал вечера. Вечером, обязательно побывав у мамы, ведь, как ни крути,  я ещё жил там, собирался и шёл к своей девушке. Вечера мы проводили вместе. Иногда ходили к Валентине, Дениса теперь дома не поймать, там слушали анекдоты, пили чай, общались. Иногда Денис в паре с Катей, либо подруга Татьяны приходили к нам и тогда уже чаепитие с анекдотами и разговорами происходили у Татьяны. И, как ни странно, такой образ жизни не надоедал. Нет, я мог устать от Дениса или Валентины, но от общества любимой девушки, не уставал никогда. Теперь мы понемногу притирались друг к другу, как две новые, стоявшие рядом шестерёнки в одном механизме. Если, до этого где-то могли возникать какие-то небольшие разногласия, то теперь они возникали значительно реже, потому, что мы стали чаше и охотнее идти на разумные компромиссы. Позже, я нашёл небольшой способ недоговаривать по глазам. Вся фишка заключалась в том, что мы видели в глазах друг друга, только текущие мысли, мы не могли прочесть того, о чём мы не думаем в нужный момент. Но недоговаривать, по началу, оказалось непростой задачей, примерно, как обмануть детектор лжи. Если я был чем-то недоволен, или не нашёл с ней разумного решения, которое устраивало бы обоих, я чаще всего предпочитал, закопать это, глубоко в свою память и не доставать оттуда пока не окажешься один. Таким образом, я мог не то чтобы обманывать, это не ложь, нет, просто научился немного утаивать недоговаривать что-либо. Научился скрывать своё недовольство по тому или иному поводу. Но если не считать этих недомолвок, всё было замечательно. Мы даже не ругались, я никогда не слышал, чтобы Татьяна за что-нибудь отругала меня. Она могла иногда ругаться без слов, но привычных скандалов, не возникало никогда. Мы предпочитали разговаривать по глазам в безопасной обстановке, оставшись у неё дома одни, старались не делать этого на людях, но иногда бывали исключения, а когда шли вместе по улице, не делали  этого вовсе. На данном этапе наших взаимоотношений, мы старались жить в своё удовольствие, понемногу начинали подумывать о будущем. Я был готов остаться с ней, Татьяна же, относилась как-то нейтрально к этому вопросу. Она, была не против того, чтобы я был с ней, но и не выказывала энтузиазма по этому поводу. Всё объяснялось очень просто. После смерти Эдика, как я уже говорил, она больше не хотела ни к кому привязываться, не желала любить, отрицала любовь как таковую, отрицала само понятие любви, чтобы потом не было так больно. А вообще, что же такое любовь? Насколько мне известно, над этим понятием, уже не одно столетие бьются философы, музыканты, поэты, прозаики и учёные, но ответить на вопрос, что это такое так никто и не смог. Есть множество предположений, неточных формулировок понятия любви. И, на мой взгляд, наиболее точная из них, сказанная одним человеком около ста лет тому назад, звучит так: «Любовь, это острое желание счастья близкому человеку». А что касается особенностей, или, может странностей Татьяны, могу сказать, что каждый из нас личность, каждый человек индивидуален и, по-своему уникален. У каждого своя внешность и свои особенности черт характера. Если взглянуть на это философски, можно сказать, что это обычная, повседневная норма поведения конкретно взятого человека. У неё ведь нет каких-нибудь умственных отклонений, нарушений психики, а значит, то, что она говорит или делает, является для неё нормой. В целом, я очень любил свою Танечку, свою милую, единственную девушку и готов был даже всю жизнь мириться с особенностями её характера. Что же касается соотношения: достоинства — недостатки, то с абсолютной уверенностью могу сказать, что у Татьяны явно первое значительно преобладает над вторым. У неё масса хороших крупных достоинств и не так уж много мелких недостатков, которые я был склонен считать скорее особенностями её характера, нежели минусами её личности.                                                                                                                               

В семье Дементьевых, казалось, была обычная бытовая рутина, обычные будни и рядовые выходные. Внешне, сторонним взглядом, у них ничего не происходило. Казалось, всё было как обычно, но, на самом деле, перемена, скрытая причина, всё-таки была. И заключалась она в том, что Светлана, завела себе любовника на стороне. Она, разумеется, тщательно пыталась это скрыть, и у неё это получалось на четыре с минусом. Вроде бы, Светлана вела себя, как обычно, была преданной женой, заботливой матерью, трудолюбивой хозяйкой, но небольшая перемена в ней, надо сказать, произошла. Она как бы немного отдалилась ото всех, стала значительно менее общительной, чем раньше и, о чудо, стала закрывать глаза на регулярные пьянки мужа Николая. Николай, не мог не заметить этих перемен в её поведении, иногда даже задумывался, что с ней произошло, но ничего плохого, не думал. Конечно, как он мог предположить, что Светлана с кем-то встречается, когда они в последнее время стали общаться очень мало, лишь по мере надобности. Кроме того она всё время в его присутствии старалась что-нибудь делать, то моет посуду, то убирается дома, то нянчится с ребёнком. И ещё одно замечание. В последнее время, когда он приходит с работы, дома почему-то всё убрано, везде чисто, полный порядок, еда сварена, посуда перемыта. Даже придраться не к чему. А раньше, помнится, она не так ответственно относилась к своим домашним обязанностям. Раньше, Николай частенько ругался со Светланой по этому поводу. А теперь, как-то всё чисто-гладко, непривычно, ведь, как известно, слишком хорошо – тоже плохо. Определённо, что-то произошло. Муж Николай, весь день усердно работал, на грузовой машине «ЗИЛ». Возил на стройку строительные материалы. За день очень уставал. После работы, частенько выпивал с мужиками, такими же, как он сам, работягами, после чего, шёл домой. А дома, всё чисто, убрано, горячий ужин, дожидаясь его, дымиться на столе. И, казалось бы, чего ему не хватает, живи да радуйся своей трудолюбивой жене, ан нет. Как-то всё не так как раньше. Это вызывало какие-то, сомнения, что ли. Он с детства привык: если все слишком хорошо, жди беды. А если человек счастлив, больше одного дня, это значит, от него что-то скрывают.                                                                                                                                                                           

 Светлана же, со своей стороны старалась обеспечить комфорт мужу, чтобы избежать ненужных разговоров с ним. После того, как у неё появился любовник, коллега по работе мужа, она стала испытывать какое-то отвращение к мужу. Ей больше не хотелось быть с ним как раньше, она перестала ждать его после работы, как делала это всегда. Ей было очень трудно притворяться, что она любит его. Она с трудом теперь терпела его ласки, не могла больше из-за угрызений совести, искренне смотреть ему в глаза. Она стала похожа на кошку, которую, всю жизнь кормили хлебом, потом вдруг стали кормить мясом, и вдруг резко вновь перевели на хлеб. Есть этот «хлеб», теперь было так трудно и невкусно, после того, как Евгений приучил её к «мясу», показал ей, что может быть лучше, чем есть на самом деле, лучше чем то, к чему Светлана привыкла. Сначала она встречалась с ним, пока он находился на лечении, потом, он постоянно стал придумывать различные предлоги на работе, чтобы отпроситься и уйти. Первое время, прораб отпускал его под честное слово, но, ведь не может же, так быть постоянно, исчерпав лимит терпения бригадира, он стал отпрашиваться на половину дня, без оплаты труда, оформлял административный отпуск. Оказавшись дома, он тут же брал в руки трубку телефона и звонил Светлане, благо, что домашние телефоны были у обоих. И теперь уже никого не волновало, куда и зачем ему нужно три раза в неделю, практически в понедельник, среду и пятницу, поскольку то время что он отсутствовал, ему не оплачивалось. Жена Евгения тоже ничего не знала и даже не подозревала, она постоянно работала, появлялась дома только вечером. В отличие от своей любовницы, ему было проще притворяться. Он делал это более умело. Это уже не первый случай, когда у него появлялась любовница. Он и раньше любил сходить на сторону. Поэтому понятия ценность семьи у него постепенно, с каждой новой связью сходило на нет, пока не превратилось в пустой звук, ничего не значащий децибел. Теперь он не мучился угрызениями совести после очередной связи и мог после посещения любовницы спокойно смотреть в глаза жене или отвечать ей по телефону ровным голосом во время оргазма. В общем, он давно деградировал в семейном плане, превратившись в тайного гуляку. Поэтому он рассматривал так внезапно появившуюся Светлану, всего лишь как очередную пассию, которую он поматросит, поматросит, да и бросит. И его не волновало, он даже не задумывался о том, что лет через пять – восемь, превратится в потасканного мужичонку, который станет никому не нужен, кроме своей жены, той самой женщины, которую он столько раз предал, столько раз наставил ей рога. Он не рассчитывал на продолжительные отношения с женой своего коллеги по работе, поэтому в тот день, как первый раз переспал с ней, решил сразу очертить приемлемые ему рамки их взаимоотношений. Его устраивал ни к чему не обязывающий, банальный секс. Он договорился со Светланой просто встречаться, только для того, чтобы переспать и всё. Он не обременял ни себя, ни её никакой идеологией. А Светлане ничего не оставалось, как пойти у него на поводу, согласиться на его простые условия. Ей понравился этот человек как любовник, поэтому, попробовав его однажды, она предпочла унизительные подачки «мяса» чем вполне законный «хлеб».                                                                           

Так Светлана встречалась с ним сначала неделю, потом другую. И каждый день, приходя домой, она спешно наводила над собой «марафет», дабы скрыть от мужа следы недавнего преступления. Она продолжала всё так же привычно готовить, стирать убирать, водить и забирать ребёнка из сада, в общем, изо всех сил старалась вести себя так, как будто ничего не произошло. А с приходом с работы Николая изображать такую нежную, любящую, домашнюю, заботливую жену, которой, по сути, была раньше, но теперь уже не являлась, несмотря на то, что всё делала теперь даже лучше чем раньше. Сейчас она в работу больше не вкладывала душу, как делала это раньше, а просто делала то, к чему давно привыкла. Она хотела остановиться, но теперь уже не могла. Она представила, как опять, спустя неделю после разрыва всех отношений с Евгением, она вновь лежит дома на диване и, задрав ноги в потолок, занимается мастурбацией и решила, что пусть уж лучше так, чем, совсем никак. Часто утешала себя мыслями: «И что тут такого? Ведь по статистике, большая часть мужчин и женщин, находясь в браке, периодически изменяют своим супругам, просто старательно держут это в тайне. Так что, ничего ненормального в этом нет. Практически это норма нашей жизни». Но она, ни разу не задумывалась, сколько по статистике разводов происходит, по этой же, причине. Да ещё ладно, что разошлись муж с женой. А ведь все знают, что страдают от этого, прежде всего дети. Они, как правило, очень тяжело переживают развод своих родителей.

Я продолжал встречаться с Татьяной, продолжал развивать с ней наши уникальные отношения. Все окружающие нас люди, глядя на нас, конечно, видели не более того, чем должны были видеть и знать о нас, а потому полагали, что мы, как и многие в нашем возрасте влюбляются, строят отношения, создают благоприятную почву для создания семьи – новой ячейки нашего общества. Нам было хорошо вместе. К этому времени, я научился читать не только её мысли, но и мысли других людей. Сначала неумело и медленно, половину мыслей я не мог увидеть, затем, спустя ещё месяц, это стало происходить почти так же быстро и точно, как у Татьяны. Я практически поравнялся с ней, по этим навыкам. В искусственном сне, набирался опыта, быстро привыкал к томящей невыносимой боли и почти полному отключению сознания. Научился управлять этим процессом, продлевать его или прекращать. Теперь это напоминало грациозный танец двух любящих сердец. Но я знал, что Татьяна не любит меня, смириться с этим я не мог, просто предпочёл молчать об этом. Она была со мной только потому, что видит в этом лишь расчет. Она не хочет обычного секса и обычных отношений, они просто не устраивают её.                                                                   

Через месяц, я уже решил окончательно переехать к ней жить, решив, что хватит просто встречаться, можно уже пожить немного в так называемом, гражданском браке. Так я и сделал. Собрал вещи и аккуратно, день за днём перенёс их в квартиру Татьяны. Как я уже говорил, она была не против такого поворота событий, может даже предвидела это, несмотря на то, что относилась к этому нейтрально.  Для мамы это уже не было шоком, она успела приготовиться к этому. Наблюдая изо дня в день, как я совсем перестал ночевать дома, она предвидела, что в скором времени так и будет. Она смирилась с тем, что я уже вырос, стал взрослый и в попытке к самостоятельности, покидаю родное гнездо. Отец, по-мужски оценил мой поступок. Он тоже понимал, что мне действительно пора начинать приспосабливаться к этому. Он предполагал, что этот первый опыт, скорее всего, окончится неудачей, и я ещё вернусь домой. Но это первый раз, простительно, он оценил моё стремление к самостоятельности.                                                              

Так мы стали жить вместе. Каждый день ухаживать и заботиться друг о друге. На почве этого, возникали небольшие ссоры, которые быстро разрешались, но возникали эти разногласия, не часто. Например, могли иногда немного повздорить, кому мыть посуду или убираться дома, это называется «бытовуха», и никуда от этого не денешься. В остальном, всё было гладко и безоблачно. По-другому и быть не могло, потому, что теперь мы повязаны вместе, зависимы друг от друга и с этим ничего уже не поделаешь.                                                                                                                                                                 Денис тоже очень бурно развивал свои отношения с Екатериной, они тоже постоянно встречались. Сначала им было не до нас, но позже, достигнув пика и размеренности в отношениях, стали иногда приходить к нам. Погода на улице тоже изменилась, согласно времени года. Холодный март сменился тёплым, но мокрым апрелем, который затем перешёл в ласковый и благоухающий цветами май. В эти дни, мне и Татьяне не хотелось сидеть дома, душа звала на улицу, вдохнуть запахи ожившей после зимней спячки и благоухающей природы, которая даже в городе, с его трубами заводов и машин с выхлопными газами ощущалась так остро. В эти, такие приятные и упоительные вечера мы часто были на улице, проводили время в парках, и просто идя по улице. Теперь, когда надоевшая тёплая одежда была снята до следующих холодов, внешняя красота Татьяны, стала ещё более очевидна. Сейчас, она предпочитала носить лёгкое платье, подчеркивающее её стройную фигуру и чуть выше колен обнажая её прелестные длинные ноги. Реже, одевалась в джинсы, или юбки. Из обуви, предпочитала изящные туфельки на высоком каблуке, но не шпильки. На вопрос, почему она не носит шпильки, она ответила: — Издеваешься? Во-первых, очень трудно носить такие туфли, они натирают ноги, и в них очень устаёшь, а во-вторых, мода не стоит на месте и сегодня, шпильки, это уже дурной тон, теперь их носят только проститутки. Чем, сегодня на работе занимался? – да так, всякой ерундой, починил в группе спинку шкафчика, которая отвалилась, закреплял на стене в пищеблоке новую полочку для кастрюль. Вот вроде и всё. Про твою работу, я даже спрашивать не буду, понимаю, как ты относишься к надоевшим до тошноты винегретам и прочей еде. Прекрасный вечер, правда? – Это точно, — согласилась девушка, — такая замечательная погода стоит эти дни. Не хочется сидеть дома, в этой железобетонной клетке. Слушай, давай-ка зайдём к Денису, тут рядом. Вдруг, нам повезёт, и он окажется дома. – Честно говоря, я в этом очень сомневаюсь, но зайти, всё-таки, стоит.                                                                                                                                                                        

Когда мы позвонили в дверь квартиры, в которой проживает Денис, нам открыла дверь Катя. Неожиданная, но приятная встреча. Мы поздоровались, вошли в квартиру, нас встретил чуть позже сам Денис. – Привет ребята, — улыбнулся он, — вот так сюрприз. Не ожидал встретить вас сегодня. – Мы тоже не ожидали, — ответила моя девушка, — но проходили мимо и решили зайти к тебе, вдруг, окажешься дома. – Вам повезло, ещё минут десять и не застали бы меня. Мы как раз собирались уходить. – А куда вы идёте? – спросил я. – Да так, просто решили прогуляться, — сказала Екатерина, — на улице сегодня такая тёплая погода стоит. – Согласен, — подтвердил я, — я слышал, в новостях говорили, что в этом году, синоптики обёщают аномально тёплое лето на большей территории России. Ладно, пойдёмте. – Не желаете прогуляться с нами? – спросила Катя. – А почему бы и нет, — сказала моя девушка. – Я поддержал её. В общем, всем понравилась идея пройтись компанией. Мы вышли на улицу, и весело общаясь, пошли в направлении парка, на улице Октябрьской. Там, нашли пустую скамейку и устроившись на ней, продолжили приятную беседу, наслаждаясь погодой и вдыхая полной грудью весенние ароматы, витавшие в воздухе. – Ну, так вот, — сказала Екатерина, — я вчера на работе, чуть не опрокинула кастрюлю плова, а всё потому, что эта Валя, вечно травит анекдоты, а они у неё все невероятно смешные. И вот она рассказывала один длинный анекдот, с о — очень смешным концом. И этот самый конец, пришёлся как раз на тот момент, когда мне нужно было переставить кастрюлю с пловом с плиты в сторону. А я слушала её внимательно, мне было интересно, чем кончится эта история про пастуха с отарой овец и стае волков, которые на этих овец охотились. – Катя заливчато расхохоталась. Сидевшие неподалёку люди, с любопытством взглянули на неё. – Катерина, чуть тише, пожалуйста, — произнесла Татьяна, — люди пугаются. – А мне по барабану. Я такая, какая есть, и буду такой. – Кстати, я прослушала этот анекдот, про пастуха, — ответила моя девушка, пропустив мимо ушей последнюю её фразу, — расскажи нам, вместе посмеёмся. – Танюша, ты знаешь, он немного пошлый. – Ну и что, — сказал я, — всё равно нам интересно, из-за какой шутки ты чуть не перевернула свой плов. – Хорошо, слушайте. В общем, так: жил был пастух, и была у него отара овец. И как-то повадились волки на овец охотиться. Пастуху это надоело, и пошёл он на рынок покупать волкодава. Ходил, ходил, искал, искал, не нашёл. Уже собрался выходить, но тут подходит к нему низенький такой, маленький мужичок. – Тут она остановилась и взглянула на нас. Мы все с интересом её слушали. – Ну, продолжай, — попросил Денис. – Значит, этот мужик спрашивает у пастуха: «Я слышал, ты волкодава ищешь»? пастух говорит: «Да, ищу». «Так купи вот эту маленькую собачку». «Да ты что, мужик, с дуба упал, она же маленькая. Какой же это волкодав». Мужик отвечает: «А ты на размер не смотри. Это же собака – бабака, бери, пастух, не пожалеешь». Делать нечего, купил пастух эту собачонку. Пришёл домой, вывел овец пастись и эту собачку с ними выгнал. Волки смотрят из засады, молодой волк говорит: «Ха, опять этот дурень отару без охраны пасёт. Братцы, пошли обедать»! А вожак ему отвечает: «Молод ты ещё. Посмотри, там же собака – бабака»! «Чё? Эта мелкая? Да она у меня сейчас в рот возьмёт»! Вожак ему отвечает: «В рот то она возьмёт, но ты знаешь, какие холодные у неё ГУБЫ». – Мы все дружно засмеялись, а Катя сильнее всех. Те же люди, что сидели на соседней лавочке, теперь уже на всех нас посмотрели с нескрываемым любопытством. – Прикольный анекдот, — сказал, отсмеявшись, парень Екатерины. – А я, вот, например, как-то не слишком, — ответила Татьяна. – Ну, извиняйте, — сказала Катя, — на вкус и цвет…  — В общем, всем в это вечер было весело. Тут я взглянул под лавочку и увидел там подозрительную бумажку, она была помята и в грязи. Мне в глаза бросилась мелкая надпись: «билет конкретного банка». Я чисто из любопытства поднял эту бумажку, надеясь, что нашёл закладку, похожую на денежную купюру. А когда развернул её, меня озарила радостная улыбка. На ладони лежала купюра в сто тысяч рублей. Мятая, грязная, но всё же. – Ребята, смотрите, что я нашёл! – все трое посмотрели мне на ладонь, затем с завистью на меня. – Ну, ни фига себе, повезло, – ответил Денис. – Я попросил меня подождать, зашёл во дворец культуры, находившийся рядом, спустился в туалет, там, в раковине, обмыл найденную денежку. После чего прошёл в кастелянскую, там работала моя тётя, попросил там утюг. Через пять минут я вернулся к ребятам, держа в кармане чистую, сухую, почти как новую купюру. – Ребята, — сказал я, доставая из кармана так внезапно преобразившуюся бумажку, — а что если нам, отметить это дело? – Хорошая, а главное щедрая идея, — ответила Катя. – Давайте, — поддержал подругу Денис, — скажи, а каким образом ты так быстро привёл её в надлежащий вид? – Уметь надо, — ответила Татьяна, причём сказала точь-в-точь то, что хотел ответить я. В общем, я и Денис прогулялись в ближайший магазин, купили там пиво и сушёной рыбы. Вернулись к нашим девушкам. Наши подруги были рады, так внезапно улыбнувшейся нам удаче.                                       

 Мы остались на скамейке, пили пиво. В общем, этот слабоалкогольный напиток сделал для нас этот вечер ещё более привлекательным. Мы оживлённо болтали друг с другом на самые разнообразные темы и как-то не заметили, как наступил вечер. Мы не придали, особого внимания тому, как сначала, чуть посерело вечернее небо, затем потемнело, и на землю опустились сумерки, слишком привычно это выглядело. Эти сумерки быстро сгущались, превращаясь в непроглядную темень. Парк, до этого полный людей, теперь стал вдруг тёмным и безлюдным. – Ну, что, ребята, — сказала чуть захмелевшая Татьяна, — уже стемнело, — наверное, пора по домам. – Екатерина, хмельная больше моей девушки ответила на это: — Да ну. Ещё рано, так хорошо сидим и вдруг по домам? нет, давайте ещё посидим, продлим наш чудесный вечер. – Между нами завязался небольшой спор, остаться или уйти. Все были увлечены этим спором и никто, кроме меня не заметил, как в нашем направлении из темноты идут в ряд шестеро, явно пьяных парней. Моё сердце сжалось в дурном предчувствии. Но я подумал, да ладно, не кисни, чего ты испугался, просто немного загулявшая компания. Сейчас они просто пройдут мимо и так же скроются в темноте. Но ребята остановились около нас. Теперь уже все это заметили. – Мужики, закурить не найдётся? – спросил один. – Да нет, ребята, — ответил Денис, — мы не курим. – А чё,- ответил другой парень, — спортсмены что ли? – Что-то много вас тут спортсменов развелось, даже закурить не у кого спросить, — ответил третий. Все шестеро дружно заржали неприятным смехом. Я даже растерялся с ответом, слишком круто загнула эта незнакомая компания. Они явно искали к чему придраться. – Ребята, — ответил Денис, — в чём дело? Вам же нормально сказали, мы не курим. – Ещё один парень из этой сомнительной компании слово в слово повторил последнюю фразу Дениса. И все шестеро опять загоготали. Тот, что начал говорить первым, поднёс свою подпитую морду, к моему лицу, пытаясь рассмотреть его в густой темноте. Затем перевёл свой взгляд на рядом сидевшую Татьяну. – А ты чё молчишь? – спросил он, — завёл себе такую красивую бабу и сидишь гордый, что ли? — Ребята, что вам от нас нужно, — сказала тем временем Катя, она попыталась успокоить явно назревающий конфликт, — идите своей дорогой, мы вас не трогали. А ты молчи, сучка, — нагло ответил ещё один, — с тобой мы поговорим позже. – Денис первый бросился в драку, не выдержав оскорбления своей девушки, всё произошло слишком быстро, я даже не успел ответить тому парню, который обращался ко мне. Мой товарищ, что было силы, ударил кулаком в нос тому парню, который посмел такое сказать Катерине. Послышался хруст сломанной переносицы. – А – а! – ты мне нос сломал, — завопил парень. В следующий момент на Дениса ринулись оставшиеся пятеро. Так дело не пойдёт, подумал я, надо выручать друга. Я вскочил на ноги и подскочил к первому попавшемуся парню. Кажется, это был тот первый. Я резким движением развернул его к себе и врезал ему в челюсть. – Ах ты, урод! – крикнул он и тоже ударил меня. Этот, довольно сильный удар пришёлся мне в глаз. Ко мне подскочил ещё один, и теперь они вдвоём занимались мной. Ребята были крупнее, чем я и у меня не было шансов одолеть их. У Дениса, которого боли трое здоровых амбалов, шансов не было тем более. Я слышал где-то в стороне крики наших девушек. И в какой-то момент затишья, уже валявшийся на земле, увидел как в темноте, у одного из тех, кто занимался Денисом, который так не хотел сдаваться и бил всех кого видел, сверкнула сталь ножа. Я не смог помочь товарищу, меня в это время, пинали двое других. Услышал вопль Дениса, затем, когда удары уже прекратились, увидел, как согнулся мой товарищ, очевидно удар ножом, пришёлся ему в живот. После этого, Денис упал на землю, корчась от боли. Очевидно, что парень с ножом, испугался сам. Он, растерявшись, опустил руки и смотрел на моего товарища. Наверное, он был у них самый главный, потому, что остальные тоже остановились и глянули на него. – Сухарь, ты чего? – спросил у него один из тех, что били меня, — на хрен ты взял с собой нож? – Другой, тоже видимо испугался от того, что увидел, потому, что закричал: — Ты зарезал его! – В этот момент я увидел свет фонаря в стороне и отдалённыё крики: — А ну-ка  стоять! Все! В этот момент все шестеро бросились бежать без оглядки, ломая кусты и спотыкаясь, словно стадо лосей изводило лес. Ко мне тут же подбежала Татьяна, она помогла мне подняться на ноги. Видок у меня, конечно, был не очень. Голова разбита чьим-то каблуком, из носа кровь. Девушка с заплаканным лицом посмотрела на меня. Слёзы слегка поблёскивали на её щёчках при тусклом свете приближающихся милицейских фонарей. Я не смог прочитать, что у неё в глазах, слишком темно было, да и не время сейчас общаться по глазам. Татьяна провела своими ладонями моих грязных щёк, бросилась мне на шею, обняла, нежно прижалась, совершенно не смущаясь того что я очень грязный и не боясь испачкаться. К скамейке подскочили два милиционера. Ещё двое побежали за хулиганами. Рядом валялся Денис, над которым склонилась Катя. Она кричала и плакала, видя, как он мучается, валяясь на земле, истекающий кровью. – Помогите же нам, — крикнула она стражам порядка, — вызовите неотложку, он умирает. Один из стражей порядка достал из кармана рацию и сказал в неё – База, база, я двенадцатый, как слышно, приём. – Сквозь шипение и какую-то болтовню послышалось: — Двенадцатый, я база, что у вас, ребята? – Срочно вызовите скорую помощь, в парк ДК Аскольд есть раненый, очевидно ножевое. И патруль на «Октябрьскую», туда побежали подозреваемые. – Вас понял, отбой. – Стражи порядка подошли к нам. Я с Татьяной в этот момент уже склонились над Денисом, зажали рукой рану, чтобы уменьшить кровопотерю, и парень смог протянуть до приезда скорой. – Всем оставаться на своих местах, — строго сказал один из милиционеров, — что здесь произошло? – Татьяна начала объяснять ему ситуацию. – Ладно, — сказал он, недослушав её, — позже проедем в отделение, — там с ваших слов всё запишем в протокол. Катя сидя, посмотрела на нас, она рукой зажала рану Денису. Сквозь руку упорно сочилась кровь, не желая останавливаться. Белые брюки девушки теперь были перепачканы кровью, руки тоже были в крови. Приехала машина скорой помощи, оттуда вышли люди в белых халатах. Они взяли носилки, аккуратно положили в них Дениса, после чего носилки погрузили в машину, меня тоже настоятельно попросили залезть в их транспорт и ехать в приёмный покой. Так я и сделал.  Милиционер, взглянув на девушек строгим взглядом, достал из кармана рацию, всё время вещавшую какой-то трёп в сети милицейской связи и произнёс в неё: — Ребята, двенадцатый, что там у вас? – Рация тут же отозвалась многоголосой толпой, всяким трёпом, шипением. Не знаю, как они там, что-либо разбирают, но я понял, что сейчас сюда приедет машина, а тем шестерым преступникам удалось уйти от преследования. Что было дальше я не знал, машина скорой помощи поехала. Я сидел рядом с Денисом, смотрел, что делают врачи, как они борются за человеческую жизнь. Они все, когда-то давали клятву Гиппократа, и теперь свято следовали тому, в чём клялись.                                                                                                                                                                                   

  В больнице я провёл не более часа. Там мне остановили кровотечение, проверили, нет ли переломов. Слава богу, всё в порядке. А вот моему товарищу повезло меньше. После перевязки, я нашёл в больнице дежурного врача, несмотря на поздний час, который принял Дениса при поступлении. Он рассказал мне, что ему повезло, ножевое ранение в брюшную полость оказалось не слишком глубоким, жизненно важные органы не задеты, его прооперировали, наложили швы, и перевели в хирургическое отделение. Скоро его можно будет навещать. Слава богу, Денис будет жить. Обидно, правда, что напавшие на нас парни скрылись, но, может быть, их позже найдут.           

После этого, я пошёл к Татьяне, которая, к тому моменту уже была дома, и Катерина, с красными от слёз глазами, смотрела куда-то в одну точку. Её можно понять. Может быть, она  первый раз в жизни влюбилась, в первый раз что-то почувствовала в груди, а тут произошло такое происшествие. Я легко прочёл в её глазах боль и страдание, страх за жизнь любимого человека. Она успела отмыть руки от крови, но у неё в воображении, эта густая, горячая липкая и такая алая кровь, продолжала пачкать её руки. Она до сих пор видела перед глазами окровавленное тело моего товарища. Как только я вошёл в квартиру, весь грязный, она тут же набросилась с расспросами, что и как. – Женя, ты из больницы? Как там Дениска? жив ещё? Я поспешил успокоить девушку: — Катюша, я разговаривал с врачом о состоянии Дениса, врач заверил, что парень, конечно, сильно пострадал, но жить будет. Рана не слишком глубокая, важные органы не задеты. Его зашили, и он лежит в больнице. Завтра, сходим к его матери, нужно обязательно сообщить ей об этом, она ведь, наверное, переживает. – Слава богу, я так переживала за него, ты сам-то как? – Спасибо Кать, я более или менее в порядке. Немного пострадал, конечно, но ничего, пройдёт. — После этого, я вошёл в ванную, Татьяна, помогла мне раздеться, помыться. – Блин, ну и угораздило же нас, — сказала она, — больше ни за что не буду засиживаться в парке допоздна. – Ты права, пожалуй, не стоит так делать, иначе это может привести к плачевным последствиям. Это хорошо ещё, что Денис, выжил, а могли ведь зарезать насмерть. – Да уж, — задумчиво произнесла Татьяна, — ладно, давайте, не будем о плохом. – Хорошо, любимая, не будем. Я, одел на себя чистый, банный халат, и пошёл в спальню. Татьяна постелила Катерине в зале на том диванчике, на котором я провёл здесь первую ночь. После этого я дождался Татьяну, и мы легли спать. Девушка обняла меня, лёжа рядом со мной в постели ещё долго целовала, ластилась ко мне, шептала на ухо нежные слова. Я опять подумал, столько приятных, тёплых слов и ни одного «я тебя люблю», которое мне сейчас было так необходимо. Сейчас было темно, и я мог не волноваться, что она прочтёт это в моих глазах. Видимо, мне так и придётся жить с ней, не услышав этого никогда, ни одного раза.                                                                   

Утром, так не хотелось идти на работу, но всё-таки пришлось. Мне предстоял важный разговор с начальством о том, что произошло, почему Денис вдруг не вышел на работу и почему я сам пришёл такой «красивый». Надо отдать должное, в саду отнеслись с пониманием к этой ситуации, всё поняли, отпустили меня домой. Я побывал в доме Дениса, поговорил с матерью товарища, рассказал ей о том, что произошло ночью. Она немного поплакала. Потом, мы вместе пошли в больницу, проведали Дениса, который так героически повёл себя, защитил честь своей девушки. Он так любил её так держался за Катерину. Это и немудрено, ведь он так долго пытался с кем-то познакомиться для серьёзных отношений, и всё безуспешно. Поэтому к тому времени он так проникся предполагаемой любовью, к своей будущей девушке, что готов был холить и лелеять её, носить на руках. Именно поэтому, он, не задумываясь, полез в драку, после того, как один из этих подонков посмел оскорбить его девушку. Мне кажется, Катерина чувствовала в нём эти положительные качества с самого начала их отношений, за это очень ценила его, потому что понимала с самого начала, что он будет так ласков и нежен к ней и ни от кого не потерпит оскорблений в её адрес.                                                                                                                                                   

Денис был уже в сознании, разговаривал немного с трудом. Он был рад видеть меня и мать. Мы посидели у него, но медсестра поторопила нас, объяснив, что больному нужен покой, длительные посещения ему противопоказаны лечащим врачом. Мы согласились с этим и ушли. Вечером, после работы у него побывала Катерина, его героиня, ради которой он не испугался шестерых здоровых парней.                             

Через несколько дней, мне, по адресу прописки пришла повестка явиться в милицию. Я побывал там, всё рассказал, как было. Дальше я жил уже не тревожимый стражами правопорядка. День за днём, Денис шёл на поправку, я так же продолжал жить с Татьяной, часто видел Катю. После этого происшествия она стала часто приходить к нам в гости. Почти каждый день, мы после работы собирались у нас и все вместе шли к Денису в больницу. Он каждый раз так радовался нашему визиту, всё еще прикованный к больничной койке. Позже он начал сидеть, потом ходить. Вначале понемногу, потом больше. Ещё через пару недель он немного окреп, поправился, ему разрешили выходить на улицу, где так хорошо пригревало июньское солнце. То майское происшествие помогло нам сдружиться ещё больше, стать чуточку роднее и ближе друг к другу. Постепенно всё входило в привычную колею, мои раны зажили, синяки прошли. Мы с Татьяной, как и прежде, жили вместе, сблизились настолько, что понимали друг друга не с полуслова, а с полувзгляда. Мы научились понимать настроения друг друга, узнали друг друга, научились предвидеть реакцию партнёра, научились кое-где уступать, в общем, всё как у нормальных людей, если не считать наших, невидимых стороннему взгляду способностей.                                                                                              

В семье Дементевых, всё пока было без изменений. Николай быстро привык к тому, что ему больше не приходилось ругаться с женой по поводу того что дома не убрано, или не сварен обед. Он так же привык к тому, что Светлана закрыла глаза на его каждодневные пьянки, как ни крути, любой человек быстро привыкает к хорошему. Только вот он не подозревал, что за этим стоит. А Светлана, всё так же, бессовестно, продолжала крутить ни к чему не обязывающий роман с коллегой по работе мужа. Хотя нет, она каждый раз, когда Николай приходил домой, не могла смотреть ему в глаза, она не представляла себе, как будет это делать, после такого чудовищного предательства. Она старалась не разговаривать с ним, потому, что знала, что если муж вдруг спросит, в чем дело, она не сможет ему врать, даже если будет смотреть не в глаза, а куда-нибудь в сторону. Каждое утро она просыпалась, занималась домашними делами, ожидая телефонного звонка Евгения. И когда, он звонил (происходило это не каждый день) и сообщал ей, что свободен, она собиралась и на всех парах летела к нему, чтобы скорее оказаться у него в постели. Чтобы упасть в объятия к этому мужчине, вновь почувствовать тепло и ласку, упиться и насытиться тем, что он делал с ней в своей тёплой постели. Чтобы удовлетвориться и успокоиться до следующего звонка. Так и происходило. И всё бы ничего, если не желание Евгения похвастаться перед кем-нибудь. Его всё это время так и подмывало рассказать какому-нибудь другу по работе свою маленькую тайну, секрет о том, Что Колька-то оказывается импотент и не может трахать свою симпатичную жёнушку, как он оказывается частенько «трахает» жену Кольки Дементьева. Как она постоянно, по первому зову, приходит к нему, как бесстыже, раздевается перед ним, как падает к нему в постель и с лёгкой полуулыбкой и просящим видом глядя ему в глаза, подставляет своё тело под его ласки. Нестерпимо хотелось похвастаться, как самоотверженно она отдаётся ему, какие словечки шепчет ему на ухо во время секса. И однажды, во время очередной пьянки, он не удержался и рассказал всё это одному своему коллеге, которому понравился его рассказ, и он с упоением слушал Евгения, просил новых, ещё более откровенных подробностей его связи со Светланой. Он тогда не задумывался, не отдавал себе отчёт в том, к чему это может привести, какими последствиями грозит ему и его страстной любовнице, ведь Николай, особенно если выпьет, может очень сильно разозлиться, когда его зацепить за живое, в таком состоянии он может быть очень жесток. А согласно его ценностям, его семья – это всё что у него осталось. Таким образом, по пьянке, проболтавшись какому-то сплетнику, Евгений поставил под угрозу не только свою безопасность, но и безопасность своей любовницы, на которую ему было по большому счёту наплевать. Ведь, зачастую, если Николай узнает об этом из чьих-нибудь десятых уст, уже передуманные и многократно приукрашенные события, его реакция может быть просто непредсказуемой. Оно и понятно. Кому понравиться, если ни дай бог, к кому-нибудь на работе подойдёт друг и поведает, что его жену, оказывается, имеет половина бригады и в первую очередь один конкретный человек, который всё это и затеял, сумел как-то заварить эту кашу. Так кому, спрашивается, придётся расхлёбывать этот супец. Наверняка всем придётся его отведать, но в первую очередь, главному «повару», который пробует кашу, ещё, когда готовит.                                            

Но, слава богу, Николай ничего не знает, он продолжает так же, как раньше, работать на стройке, практически целыми днями не слазает со своего зелёного старенького грузовика, марки «ЗИЛ», который уже стал ему почти родным. И ничего не подозревающий Дементьев, каждое утро здоровается с человеком, который наставляет ему огромные рога. Он общается с ним в течение дня, смеётся с друзьями над тем, как он частенько, в одно и то же время отпрашивается с работы по личным делам и не подозревает, что этот человек уходит с работы, чтобы ещё раз во всех мыслимых позах поразвлечься с его женой. А вечером, приходит домой и не нарадуется на свою любимую красавицу жену, которая вдруг стала такой трудолюбивой, всё делает по дому, обеспечивает ему комфорт и нормальный быт. И даже примерно не представлять, что его семья, последняя его ценность, поругана и запятнана его же женой и славным, приветливым и весёлым работягой, с его бригады. Нетрудно представить, что он может сделать с человеком, который отнял у него его последнюю надежду, его последнее пристанище, его последнюю гавань. Ведь всё что можно было, у него уже давно отобрали ещё на заре перестройки. Отняли практически все его сбережения, отняли возможность приобрести, завести свой собственный грузовик, отняли надежду и разбили хрустальную мечту всей его жизни, отняли, наконец, уверенность в завтрашнем дне. Его «нерушимая» семья, это всё что у него есть, никто не посмеет посягнуть на неё. И горе тому, если кто-то ни дай бог посягнёт на его семью.

День за днём, Дениса, наконец, выписали из больницы. Его вернули в объятия Катерины, так долго ждавшей его девушке, практически таким же, каким он был раньше. Разница в том, что на животе остался небольшой малозаметный рубец, как немое напоминание о том, что с ним произошло и предостережение на будущее. Мы все вместе, включая его мать, встретили его у дверей больницы, и не спеша, общаясь по дороге, пошли домой. Для матери не было новостью, что у него наконец-то появилась девушка. Мать в ней раньше немного сомневалась, начитавшись различных газет, криминального содержания, про брачных аферистов, про кредитных мошенников, про, так называемых «чёрных вдов». Она, несколько не доверяла Кате, внимательно наблюдала за ней, присматривалась, изучала её поведение, как амёбу под микроскопом – скрупулёзно, внимательно и не спеша. А теперь, Катерина своей заботой и каждодневными посещениями показала ей то, что Денис ей глубоко небезразличен, доказала, что намерена продолжать встречаться с этим человеком. Теперь мать не могла нарадоваться, глядя на их, вполне серьёзные отношения и, может быть, некоторое время спустя, у неё появится, такая замечательная невестка. И если до этого она терпимо относилась к периодическим ночёвкам Кати у них дома, то теперь оттаяла, посчитала, что эта девушка вполне благопристойна, состоявшаяся личность, не алкоголичка, не наркоманка, не мошенница и аферистка, тем более не чёрная вдова, в общем, вполне достойна того, чтобы быть с её сыном. Кроме того, они часто встречались в больнице, много общались друг с другом и теперь, мать с удовольствием наблюдала, как Денис идёт под руку с этой замечательной девушкой. Сама при этом, старалась держаться в стороне, чтобы дать им возможность побыть вместе, поговорить, о глубоко личном. Держалась в стороне, чтобы случайно не залезть в их отношения и потом не остаться крайней. Вот такая замечательная мама у моего товарища. На свою я, правда, тоже не жалуюсь, у меня отличная мать, такая продвинутая, в вопросах секса, контрацепции, молодёжных проблемах и вообще, с ней можно поговорить на любую тему, всё выслушает, всё поймёт, всё подскажет. Кто ещё может похвастаться такой матерью? Я точно так же под руку с Татьяной шёл рядом с Денисом и Катериной, мы весело болтали. Вечер предвещал небольшое застолье, нужно было отметить выписку нашего друга, товарища, парня, сына. Так мы и сделали, когда проводили Дениса до дома. Крепких напитков не стали брать принципиально, мы ведь не алкоголики какие, чтобы пить водку, напиваться и идти искать приключений, на «свои вторые девяносто». Мы произносили тосты в его честь и адрес. В общем, все мы были очень рады, что Дениса выписали, и он смог вернуться к нам почти как новенький, каждый день радовать нас своими шутками, своей оригинальностью и неповторимостью, своей искренностью, дружбой, любовью и своими изобретениями. Кстати, мы все произнесли тост за его изобретения, уже открытые, и те, которые он ещё откроет, в процессе своих исследований, а так же за то, чтобы он ещё не раз порадовал нас своими салютами.                                                                                                                                                         

Надо сказать, в будущем он так и делал, просто приглашал нас всех вместе собраться кучкой на пустыре, неподалёку от его дома, который давно стал для него испытательным полигоном и демонстрировал нам свои изобретения. Может, это уже было кем-то придумано ранее, но всё равно, мы его считали изобретателем. В последний раз, он дошёл до того, что смог сложить вещества в трубке так, что при выстреле в небе разноцветными, сверкающими буквами сложилась надпись: «Катя, я тебя люблю». Можно представить, в каком восторге была Катерина, при виде такого салюта. И этот салют, в отличие от всех предыдущих, отличался высотой полета и временем игры. Это был лучший его салют. Правда, буквы были чуть кривоваты, но не это главное, а главное заключается в том, что он в итоге нашёл, придумал то, что так давно искал.                                                                                                                                                         

Но всё это было потом, а сейчас, мы просто веселились, праздновали, отмечали его выздоровление. Нам было весело, мы смеялись, устроили в зале, его с матерью квартиры, самую настоящую дискотеку, с фонарями и светомузыкой, единственное чего не хватало, это сухого льда. Но сухой лёд, применяется только на профессиональных дискотеках, а нам, хватало и этого. Мы танцевали быстрые и медленные танцы, кружились все вместе, взявшись за руки (хореографом был я, не раз, участвовавший в детских утренниках), обнимались все вместе, весёлой, жизнерадостной четверкой. Мы просто взявшись за руки, сходились вместе, обнимали друг друга за спину, целовали один другого в губы, этот поцелуй шёл по кругу, не у кого не вызывая ревности, потому, что был не любовным, а просто крепким, дружеским. А чтобы мне не пришлось целовать Дениса, или Кате Татьяну, встали через одного, то есть: мальчик, девочка, мальчик, девочка. Я поцеловал Татьяну, она поцеловала, Дениса, Денис поцеловал Катерину, а Катерина поцеловала меня. Затем в обратном направлении. Нам очень понравилась эта игра с поцелуями. Она вызывала лишь смех, восторг и чувство высокой степени сплочённости в наших сердцах. И, почему-то ни у кого из нас не вызывала ревности. Может, это были предпосылки свинга, не знаю, но нам это нравилось, а дальше легких поцелуев дело не зашло. Хотя, Денис, будучи человеком, любившим разные эксперименты, предложил попробовать обменяться партнёрами, мы лишь посмеялись и посоветовали отложить эту затею на потом, а сейчас ограничиться лёгкими поцелуями. Будучи трезвым, он ни за что бы, не предложил такое.  А иногда, наш весёлый смех, перекрывал музыку. В общем, повеселились от души и на славу. Татьяна была благодарна мне за то, что посоветовал ей тогда, как подойти к Екатерине, какой выбрать повод. Теперь, именно благодаря моей смекалке и сообразительности, у Татьяны появилась новая замечательная подруга из числа коллег по работе, чуть ли не ближе Валентины. И никого уже не интересовало, была ли встреча Катерины с Денисом аккуратно подстроена и сфабрикована нами, или нет. Денис, будучи в душе большим романтиком, сумел связать наши две пары в крепкую единую дружбу, а Катерине были только по душе его пиротехнические чудачества. Она всегда с пониманием относилась к тому, что он сидит за столом и, забыв обо всём, химичит. Другая бы сказала: «Вот чудак. Может он немного того?». А Катя так не сказала и не подумала, а если бы подумала, я бы знал об этом. Скажите, разве это не есть самая настоящая любовь? И если это не любовь, тогда, что же? Что? Я завидовал им, у него с Катей складывались такие чистые, непорочные, любовные отношения, и любовь была взаимной, двусторонней. Чего нельзя было сказать о нас с Татьяной. Я любил её, но она давала мне понять, что на взаимность я рассчитывать не могу. Никто не может. Мы просто совмещались, дополняли один другого, потому, что теперь не могли и не знали как обойтись друг без друга, с нашими аномальными способностями, а главное с искусственным сном. Когда простой секс никого не устраивает, а искусственный сон больше никто дать не в состоянии. Вот и приходилось мне терпеть её нелюбовь к себе, прикусив губу, а самому любить, тихо или громко, разницы никакой. Я со временем научился скрывать от неё мысли о том, насколько мне обидно, что я вынужден быть с ней и никогда не услышу от неё простые, но такие важные три слова. Я просто не мог дать ей прочесть эту мысль в моих глазах, потому, что это всё равно, что попросить сказать «Я тебя люблю». Все знают, что просить об этом никогда и ни при каких обстоятельствах нельзя, человек сам должен это сказать. Ведь, если попросить, она, может быть, и скажет, но совсем не факт, что это будет правда  и от осознания этого, три волшебные слова, утратят свою магию навсегда. Всё потому, что я, в таком случае никогда не поверю, что содержание соответствует действительности. Поэтому я с самого начала так тщательно скрывал от неё такую мысль в своей голове. Что ж, буду жить с ней, просто жить, испытывать искусственный сон, разговаривать без слов, читать мысли прохожих, друзей и родственников, а её нелюбовь, как неприятный подарок, буду вынужден всегда держать в своём сердце.                                                

На следующий день, я с Денисом ещё долго обсуждал вечер, который мы устроили в честь его выздоровления. Его на работе тоже очень заждались и не только, как ценного работника, а просто как хорошего человека. Он весь день принимал поздравления от благодарных за его труд нянек и воспитателей. А между этими посещениями, мы сидели на удобном, старом потрепанном диванчике, вспоминали вчерашний вечер, улыбались, смеялись и шутили по этому поводу. Я читал его мысли, как мысли многих других людей, давно привык к этому. И все они были искренними. Я, за всю свою недолгую практику, ни разу ещё не встречал человека, у которого бы мысли настолько близко соответствовали тому, что он говорит. Практически всегда слова человека расходятся с его мыслями. Думаю, Татьяна поняла, увидела особенность Дениса ещё в вечер, когда я их познакомил, видимо это и есть причина, по которой этот человек ей понравился. Мы все, думаем одно, говорим другое, а делаем третье. И, когда можешь читать мысли людей, очень остро чувствуешь, насколько правдиво это изречение, чувствуешь каждую его грань и понимаешь, что, на самом деле, истинная, стопроцентная ПРАВДА, никому не нужна. Мы, в своём цивилизованном невежестве, давно забыли её и втоптали в грязь. А у Дениса иначе, его близкое по смыслу сочетание слов и мыслей говорило о его искренности и открытости. Он хоть и обычный чловек, но в этом качестве заключается его уникальность. И, может он не говорит полную правду, но, на девяносто пять процентов не лжёт, тогда, как практически все остальные говорят правду не более чем на шестьдесят процентов. Денис всё время говорил о том, насколько ему стыдно сегодня за то, что он вчера, чуть перебрав домашнего вина, осмелился предлагать нам свинг, то есть временный обмен половыми партнёрами. И его мысли говорили то же самое. Значит, он действительно раскаивался в этом, несмотря на то, что мы все терпимо отнеслись к его идее.                                                                                                                          

Вечером, я, как и всегда появился у Татьяны, хотя я давно уже свыкся с той мыслью, что это мой дом и называл его домом. Если я говорил, что иду домой, люди так и понимали, это значит, я иду к Татьяне. Выдался обычный вечер, такой же, как многие предыдущие. Наступила бытовуха, но, несмотря на это, наше духовное единство не ослабевало, как это бывает у обычных людей. Но, сегодня вечером, Татьяна удивила меня. Она ругалась. – Женя, пожалуйста, посмотри мне в глаза, — настойчиво попросила она. Я посмотрел в её зелёные, выразительные глаза. – Ближе, – Я выполнил её просьбу, подойдя к ней ближе. Спросил: – В чём дело? – хотя уже знал в чём. – Женечка, скажи, что ты от меня скрываешь, что недоговариваешь? – Не знаю как, возможно в силу своего опыта, либо моей неопытности, она прочувствовала, что я что-то недоговариваю, поняла, что какого-нибудь сектора не хватает, чего-то, какой-то мелкой детали она не видит. Эта деталь в её присутствии всегда скрыта, очевидно, это беспокоило её. – Я всё тебе договариваю, — солгал я. – Не лги мне! – я впервые увидел, как она ругается. – Не лги мне! – повторила она, — мы оба знаем, что сейчас ты врёшь. Что ты скрываешь? А главное, за что ты это делаешь? Неужели ты не понимаешь, что эти недомолвки, дают нам только семя раздора? – её голос из повышенного, стал очень обиженным, она отвернулась в сторону, чтобы я не мог в этот момент видеть, как её глаза наполняются скупыми слезами. – Женечка, ну зачем? Скажи за что? – Как я мог тогда объяснить то, что ей не нужно это знать, что я не в праве даже намекнуть ей об этом? – Я хочу быть с тобой. Но как, скажи, я могу верить тебе, когда ты недоговариваешь? – Танечка, посмотри мне в глаза и сама всё поймёшь, ты сразу поймёшь, что я люблю тебя, но сказать этого, извини, не могу. – Я продолжал молчать об этом, потому, что надеялся, и всегда буду надеяться, что однажды, всё-таки услышу от неё эти, такие важные мне слова. И тогда она вмиг всё поймёт. Сразу обнаружит недостающий сектор моих мыслей. Ведь мы всегда имеем право на надежду. Если надежда умирает, следом умирает человек. А сейчас, я вынужден был увидеть, как она повернулась ко мне и глянула на меня зелёными, полными слёз глазами, в которых читался жгучий лёд недоверия. Я никогда раньше не видел у неё такого взгляда, даже при первой встрече она смотрела совсем иначе. Этот взгляд и эти слёзы, тронули меня до глубины души. Я не смог спокойно смотреть на это дикое, вопиющее недоверие. Так смотрят на, совсем постороннего, чужого человека. – Танечка, любимая, не надо, прошу тебя. Пожалуйста, не надо. Я очень тебя люблю. Поверь хотя бы этому. – Я заплакал. Бросился ей на плечи и обнял с такой силой, как ещё никогда никого не обнимал. Я боялся задавить её ненароком, но ничего не мог с собой поделать. Слёзы душили меня, брали за горло, заставляли всхлипывать и так же судорожно сжимать руки. – Не скажешь? – умоляющим тоном спросила она. – Прости. Танечка, родненькая, любимая моя девочка, пожалуйста, прости. – Значит, не скажешь, — безразличным тоном утвердила девушка, — я от тебя этого никак не ожидала. Ты очень способный и не в меру изобретательный ученик. Не ожидала от тебя такого. – Она хладнокровно задавила слёзы, так и не дав себе проплакаться. Она просто отодвинулась и замолчала. Больше сегодня она со мной не разговаривала. Возможно, хотела сказать только одно: «Уходи», но не сказала, потому, что без меня не сможет психически. Мы стали наркотиком друг для друга. Постоянная потребность в искусственном сне, сделала нас такими вот наркоманами. Всё успокоилось и больше не повторялось. Но семя раздора и недоверия было посеяно, оставалось только дождаться, когда оно взойдёт.                                                                    

Несмотря ни на что, утром мы проснулись вместе, в обнимку двое сердец, одно любящее, а другое любимое. Вчерашнее недоверие Татьяны ко мне, на утро как рукой сняло и не хотелось больше думать и предполагать когда оно вновь появится, не хотелось портить момент пробуждения. Несмотря на то, что искусственного сна вчера не было, романтика пробуждения осталась у нас обоих. Я любящим взглядом смотрел ей в глаза, видя, как она склонилась надо мной, глядя на меня с нежностью, присущей пробуждению, намереваясь поцеловать.                                                                                                                     

Мы прожили без приключений и таких серьёзных ссор ещё месяц. Теперь на улице безжалостно жарил июль. После работы, мы частенько собирались вчетвером и шли купаться на озеро за город. Часто после водных процедур, Денис звал нас на облюбованный им пустырь, чтобы продемонстрировать и испытать новый салют. В один из таких вечеров он и запустил высоко в небо каскад разноцветных искр, из которых сложилась надпись: «КАТЯ Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ». Катя просто завизжала от восторга, задержала свой полный радости взгляд на его лице, а потом бросилась обнимать и целовать его. – Вот это да! – не выдержал восторга даже сам Денис, — я примерно предполагал, что так будет, но не думал, что так высоко и красиво. Это новый мой состав. Я долго добивался этого результата, не один месяц стремился к этому. Кто бы знал, каких трудов мне стоило достать эти реактивы. Их ведь, сами понимаете, не купишь в аптеке. – Мы понимающе кивнули. – Всё, решено, на праздник, буду делать только такие салюты. Только больше, лучшие, красивее. Это был всего лишь маленький эксперимент.                                                                             

 Всё было замечательно. Вернулись прежние весёлые дни и никто больше не вспоминал о том пренеприятном происшествии в парке. Выходные мы вообще, не вылезали из воды. Все дни купались, а все вечера проводили у нас дома. Сидели, общались, танцевали. Всем было хорошо. Такое времяпровождение наполняло выходные атмосферой праздника и позволяло хорошо отдохнуть, чтобы в утро понедельника с новыми силами отправляться на работу. Иногда, в вечера будних дней, я и Татьяна ходили к Валентине, Татьяна не собиралась бросать старую подругу. Но в отличие от Катерины, Валя, к сожалению, не умела, ни веселиться, ни красиво отдыхать. Поэтому в эти дни, мы встречались нечасто.

Но, видимо, беды поодиночке, не ходят. Если произошло что-то нехорошее, значит, жди ещё. С нами так и случилось. Однажды я вернулся с работы, застал Татьяну в зале. Она, против обыкновения, не встречала меня в прихожей, не ластилась, не целовала, а сидела на диване, молчала, смотрела в одну точку и даже не взглянула на меня, когда я подошёл к ней. – Танечка, в чём дело, — начал я, — что случилось? – девушка не отвечала. Становилось очевидным, что с ней произошло что-то плохое. Возможно, неприятности на работе. Но, с другой стороны не до такой степени, чтобы не разговаривать со мной. Всегда такая внимательная, заботливая, ласковая и нежная, сейчас она не проявляла ни одно из этих качеств. Раньше тоже у неё возникали на работе неприятности, но ко мне она это никогда не относила. Свои неприятности всегда оставляла на работе, не вмешивала их в личную жизнь. Значит, теперь, произошло нечто такое, что выходило за рамки обычных неприятностей. – Таня, не молчи, расскажи мне, что произошло? – девушка ничего не сказала, просто повернула ко мне своё личико. И то, что я прочёл в нём, грозило нам большими глобальными переменами. Это уж точно, не сулило нам ничего хорошего. Прежде всего, я увидел в глазах Татьяны испуг. Её глаза мне ответили: «Женечка, у нас на работе сокращение. Я в числе первых людей, которых сократят. Мне сегодня сказал об этом начальник. Месяц дорабатываю и всё. Скорее всего, Катерину тоже сократят. Буде сокращение на восемьдесят процентов. Понимаешь? Большую часть наших работниц, просто выбросят на улицу».  «Таня, что же теперь будет?». «Не знаю, я обдумываю данное обстоятельство. Мне грозит безработица. На твою нищенскую зарплату мы не проживём. Ты это понимаешь?». Я понимал. Я понимал это как никто другой. Я действительно очень мало зарабатывал, получал практически символическое жалование. Кроме того, задолженность по зарплате на тот момент составляла полгода. Её сокращение сулило нам только голод и нищету. Прощай по утрам яичница с беконом, сливочное масло, сыр, кофе, мясо, рыба. Даже хлеба иной раз просто не на что будет купить. В общем, если Татьяна в ближайшее время не найдёт хорошую работу, или я не сменю место, наступит голод. А если учитывать сегодняшнюю ситуацию, которая сложилась на рынке труда, скорее всего работу ей не найти. Сегодня даже люди с двумя высшими образованиями, кандидаты наук, подметают улицы. Я ощутил страх, что же делать, что же теперь будет? «Ладно, Танечка, не печалься, потом мы что-нибудь придумаем». «Что мы придумаем? Скажи, что вообще можно придумать? Самый последний выход – центр занятости населения. Но и он не грозит ничего хорошего. Во-первых, пособие по безработице, очень низкое, во-вторых, его тоже не платят. Максимум, что мне могут там предложить, это метлу дворника. Я в последние дни с работы наношу домой максимум продуктов, на некоторое время хватит, но ненадолго. Потом, я уже не знаю». Я взглянул в её полные страха за будущее глаза, приблизился к ней и нежно поцеловал в губы. Она ответила мне тем же. На том и порешили. Завтра будет виднее, мы пробыли весь вечер в объятиях друг друга, искали один в другом ласки и утешения. Ночью был искусственный сон, он был неистовым, ярким, страстным и максимум впечатлительным. Боль и страх за наше будущее, заставляли нас делать это как в последний раз. Мы любили друг друга сквозь слёзы.

На следующий вечер, мы, как это часто бывало ранее, встретились у нас. Денис и Катерина пришли к нам. Только прежней радости в наших лицах не наблюдалось. Мы сидели, обсуждали сложившуюся ситуацию. – Что будешь делать после сокращения? – спросила Татьяна Катю. – Ой, — тяжело вздохнула она, — даже и не спрашивай, сама не знаю. Скорее всего, придётся зарегистрироваться в центре занятости, получить официальный статус безработной. А ты, что решила? – Я пока ещё ничего не решила, я ищу разумное решение в условиях таких тяжёлых времён. Одно известно точно, в ближайшее время не видать мне на завтрак масла и сыра, как собственных ушей, — моя девушка иронически усмехнулась, — знаю, что моё решение будет глобальным, неординарным, необычным. – Мы с Денисом против обыкновения молчали. Потому, что не знали, чем помочь нашим любимым девушкам. Мы даже примерно ничего не могли предполагать или решать. Слишком незрелые, «зелёные», мелко плававшие для решения таких глобальных проблем и вопросов. – Боюсь, что придется мне сидеть на шее у родителей, — подытожила девушка Дениса. – Тебе хорошо, у тебя мама с папой есть, — сказала Татьяна, — а как быть мне? Мои родители ушли к праотцам, оставили меня здесь одну, как не знаю кого. Даже родни здесь не осталось. Мамина сестра живёт в Смоленске, вот и вся родня. На кого мне рассчитывать? Не на кого. Расхлёбывай сама, «разгребай», как хочешь. – Ну, зачем ты так, Танечка, — начал я, — у тебя есть я. – Хорошо, у меня есть ты, — терпимо ответила она, — что ты можешь? Какие решения ты можешь мне предложить? Да никакие. Если что, сорвёшься и прибежишь к своим родителям, поджав хвост, мол, возьмите меня, моя личная жизнь накрылась медным тазом. – Я промолчал, стыдливо опустив голову вниз, ведь по большому счёту она была права. Немного грубовато сказано, но, по сути, верно. Я ничего не могу ей предложить. Но на крайний случай, у меня всегда есть пути отступления, хотя мне бы очень не хотелось прибегнуть к ним. А как же наше единство, как же наша зависимость друг от друга? Что, неужели всё вот так легко ломается? Не может такого быть, так не бывает, как и нашей «случайной» встречи. – Это у вас здесь мамы, папы, родственники, — продолжала Татьяна, — а у меня никого. Никто постоянно, даром помогать не станет. По сути, меня тут ничего не держит. Вообще могу взять и уехать отсюда, из этой чёртовой дыры, из этого маленького, бесперспективного городка. Здесь, процветает безработица, тут мне ничего хорошего не светит. В самом деле, а почему бы и нет? Вопрос только куда? – Танечка, а как же я? – что ты? – ты возьмёшь меня с собой, если, в самом деле, решишь куда-то ехать? – решать только тебе, — подытожила Татьяна, — тебе решать, быть со мной или нет. Конечно, я тебя возьму. Вопрос в том, что я пока не решила куда ехать. – Может, Владивосток? – предложил Денис, — не слишком далеко, сможем ездить друг к другу в гости иногда. К тому же, сама понимаешь, большой город, большие возможности. Там работы хватает. – Знаешь, — в задумчивости произнесла девушка, — предложение конечно, неплохое. Но вот только я хотела что-то более глобальное. Нет, я не стану жить во Владивостоке, на хрен, слишком мелко, слишком не по мне. Лучше в Москву. Вот где есть жизнь. Там-то жизнь точно есть! – Даже не сомневаюсь, — сказал я, — но мне кажется, далековато. – Извини, но это тебе далековато, потому, что ты привязан здесь, а я совершенно вольная птица. Всё, точно, решила, я уеду в Москву. Тут продам всё к чертям, уеду на запад. Получу там три месяца свой средний оклад, причём без задержек, там точно задержек не допускают. Женя, я бы очень хотела взять тебя с собой. Ты готов ехать со мной покорять столицу? – Я, с изумлением посмотрел на неё, поражаясь, как она вот так быстро, спонтанно может принимать такие серьёзные решения. Она и раньше так делала, но так, по мелочам, например, заранее не принимая никаких решений, к вечеру могла решить сделать что-то конкретное и убеждать её сделать это потом, было бесполезно. – Танечка, подожди, — растерялся я, — не руби с горяча. Давай всё обдумаем. Вот смотри, во-первых, там всё очень и очень дорого, жильё, продукты, прочие товары, проезд в общественном транспорте. Во-вторых, насколько мне известно, ты не первая такая, много, очень много людей приезжает туда ежедневно, покорять столицу – матушку. Но те, кому это удаётся, это лишь единицы. Остальные, или возвращаются, не солоно хлебавши, или попадают в тюрьму, или занимаются проституцией. Извини, это не про тебя, там процветает даже мужская проституция. Или становятся бомжами. – Татьяна засмеялась, услышав про мужскую проституцию, — Точно, ты у меня будешь проституткой, будешь заниматься сексом с состоятельными барышнями, не первой свежести. – Смех вдруг прекратился. – А если серьёзно, — продолжала она, — то я добьюсь своего. Вот увидишь, я слов на ветер не бросаю, ты меня знаешь. Я обязательно стану москвичкой. Получу московскую прописку в паспорт. Большинство, ведь именно за этим туда едут, но, возвращаются, ни с чем. А я получу! Точно получу, я все равно добьюсь своего. – Она замолчала, пока она говорила, мы все её внимательно слушали. Теперь все против обыкновения молчали, переваривая только что полученную информацию. И только я из всех присутствующих знал точно, что если Татьяна что-то решила, переубеждать её бесполезно, дохлый номер. Я в этот момент увидел её целеустремлённый взгляд и понял, а ведь она не шутит, со мной или без меня, она всё равно уедет. «Да, женя, ты прав», — ответили её глаза, — «я всё равно поеду. С тобой или без тебя, я добьюсь своего. Но с тобой будет лучше». – Тань, ну, смотри сама, — нарушила наконец тишину Катерина, — если тебе так будет лучше, тогда конечно езжай, мы обязательно пожелаем тебе удачи. А ты, Женя, не кисни, — девушка посмотрела в мои грустные глаза, — езжай с ней. Не бросай её, одной опасно отправляться так далеко. И радуйся, что у тебя такая замечательная целеустремлённая девушка. – Да, Женя, — сказала Татьяна, — кстати, о птичках. Так ты едешь? Решай. Готов ли ты окончательно оторваться от мамкиной сиськи, готов ли стать по настоящему взрослым и самостоятельным? Решать только тебе. Тут уже тебе никто не поможет, последнее слово за тобой. Да или нет? Если да, отлично. Если нет, тоже неплохо, но тогда ты останешься один. – Все в этот момент посмотрели на меня. Я молчал, стал ощущать, что краснею как рак прямо у всех на глазах. Как ни крути, а Татьяна права. Всё, что было до сих пор, были всего лишь детские игры в любовь, а теперь наступили настоящие взрослые проблемы. И есть шанс, в поиске решения этих проблем, вступить во взрослую жизнь. Всё, кончились игры, меня спрашивают вполне серьёзно. Страшно, очень страшно бросаться с головой в новое и неизведанное. – Таня, — сказал я, — пойми меня правильно, я не могу сразу дать тебе ответ на столь серьёзный вопрос. Нужно обдумать, взвесить все «за» и «против», посоветоваться с мамой. – Опять мама, — сказала Татьяна, — Женечка, да пойми, ты уже взрослый человек, это твоя жизнь, жить за тебя мама не сможет, придётся прожить тебе самому. Поэтому, последнее слово, должно быть за тобой. Да, ты прав, мать действительно нужно поставить в известность, мать она и есть мать, это святое. Но в твоём возрасте, она не должна решать за тебя, решать должен ты сам. Извини, что так грубо, может быть жестоко, но так будет лучше для тебя. Хорошо, я дам тебе подумать до завтра, вопрос действительно глобальный, с колпачка такие вопросы не решаются. – Я представил себе истерику матери, когда я приду и поставлю её перед фактом, что скоро уезжаю. Да не куда-нибудь в соседнюю деревню, а в Москву! Это очень серьёзно. Одна только дорога на поезде займёт около недели. Страшно подумать, семь часовых поясов! Мать упадет в обморок, если не посчитаться с её мнением. А если спросить, скорее всего, ответ будет «нет». Попробовать переубедить? Можно. Так и сделаю. – Хорошо, Танечка, я понял.                                                                                                                                                      

 Когда ушли Денис и Катерина, я спросил, — Слушай, а если я не поеду, как ты будешь там одна? Без искусственного сна? – я уже думала об этом. Москва – огромный город, мегаполис. Я буду искать тебе замену. Я найду кого-нибудь, обязательно. Не может быть, чтобы в таком городе как Москва, не нашлось ни одного человека с такими задатками. Пусть я потрачу на поиски год, два, десять! Но всё равно найду кого-нибудь. Поиски вымотают меня, я согласна, но не больше, чем вымотали поиски тебя. – Вот так. Она готова найти мне замену, может быть завтра, я вообще стану ей не нужен. Тогда она выбросит меня как старую отработавшую своё тряпку, и моё место займёт какой-нибудь самоуверенный, холёный, московский пижон, которому посчастливилось родиться с этим даром. От этой мысли я почувствовал жгучий, болезненный укол ревности, стало обидно до слёз. Она прочла обиду в моих глазах и, обняв меня, крепко прижав к себе, произнесла: — Дурачок ты мой. Ну не обижайся на меня, прошу. Пойми меня правильно. Сейчас я очень обижена на всех, поэтому, резковата, в своих высказываниях, прости, не хотела обидеть тебя. Ну, скажи, куда я без тебя, а? Ты не представляешь, как я хочу поехать в Москву не одна, а с тобой. Мне так хорошо в твоих объятиях. Но, в то же время, пойми, если ты не едешь, я всё равно поеду. Прости. – Вот такой твердый и конкретный расклад она мне дала. – Танечка, может, правда, лучше поехать во Владивосток? – Женя, я приняла решение, и отступаться не собираюсь. Нет, только Москва. – Вот так, коротко и ясно.                                                                                                                                                                         

Сегодня ночью, искусственного сна не было. Я долго не спал, всё думал, как мне поступить. В самом деле, как же мне быть? Устроить дома по этому поводу большой скандал, или попробовать решить вопрос полюбовно? Думаю, лучше второе. Нужно всеми силами попробовать убедить маму, чтобы отпустила меня на запад. А если всё равно не пустит, не поддастся ни на какие убеждения? Тогда надо попробовать убедить Татьяну отказаться от этой затеи, хотя, по-моему, проще кошку убедить в том, что она не кошка, а верблюд. Как же быть? Что делать? Я не знал. Не было абсолютного однозначного решения. Я слушал мерное посапывание своей девушки и думал, думал, думал. Уснул, как мне показалось где-то ближе к утру.               

Утром на работе, тоже думал и пытался подготовить себя к предстоящему, такому серьёзному и такому сложному разговору с мамой. Даже Денис, толком не смог освободить меня от этих мыслей. Я реально боялся потерять свою любимую девушку, даже понимая, что никогда не получу от неё взаимности.  Скажите, разве это не есть самая настоящая любовь? И если это не любовь, тогда что же? Что?

Николай, весь сегодняшний день усердно работал, впрочем, как всегда. Его «ЗИЛ» зелёного цвета, просто перегревался, мужчина весь день на нём ездил, возил кирпич, песок, цемент. В общем, делал всё, что от него требовалось. В обед, общался с другими работягами, из их бригады, на стройке, своими коллегами по работе. Вечером, впрочем, как это происходило практически каждый день, его пригласили выпить спиртное, пригласил человек, которому около месяца назад, Евгений, имел неосторожность рассказать, о том, что почти каждый день встречается с женой Николая. Этого мужчину звали Александр. Треплом он отнюдь не был, просто, очень давно не выпивал с Николаем, поэтому, чисто по-дружески предложил ему сделать это после работы. Они встретились после работы прямо на стройке, в эту ночь, на стройке дежурил хорошо знакомый им обоим сторож, с ним они и договорились. В общем, это была обычная попойка, с весёлыми приколами и разговорами «за жизнь». Но, в этот тёплый, летний вечер, Александр, да и Николай, в общем, тоже, немного хватанули лишнего, это сверх нормы развязало их языки. – Знаешь, — сказал в порыве Александр, — а ведь я, как-то пил с Женькой. – Ну, и что? – безразлично произнёс Николай, — мне это не интересно, давай лучше поговорим, о чём-нибудь более интересном. Этот человек, мне не слишком интересен. – Нет, друган, погоди, думаю, что именно эта пьянка с ним, будет тебе интересна, как никогда. – Николай, сомневающимся взглядом, посмотрел на Александра. – Что ты имеешь в виду? – спросил он. – Ничего, — спокойно ответил собеседник Николая, — не более того, что говорю. Ну, так вот, Женя мне тогда поведал очень увлекательную историю о том, как, якобы встречается с твоей женой, что, мол, имеет её, во все отверстия, каждый день. Врет, конечно, но иногда интересно послушать такую «бредятину». – Николай внимательно выслушал Александра, сначала усомнился в его россказнях, усмехнулся, сказал: — Да, брось ты, всякие сплетни собирать. Тебе наговорили, а ты и уши развесил. – Я не отрицаю, может и не правда, вот только Женя рассказывал, что якобы, трахает твою жену. Проверь, может, и впрямь что-то есть. Ведь, всем известно, в каждой шутке, доля шутки. – Николай задумался. Он вспомнил, как, не кто-то, а именно Евгений, практически каждый день, куда-то уходил, отпрашивался у их прораба, даже помнится, у них возникали конфликты по этому поводу. Практически, в одно и то же время, Евгений уходил с работы. Он с друзьями однажды обсуждал эту тему. – Опять, жене рога делает, — усмехнулся кто-то из работяг, — сколько раз такое уже было. – Николай вспомнил, россказни этого ловеласа о его любовных похождениях, о том, сколько чужих женщин, он пропустил через свою койку. Дементьев начал сомневаться. Потом вспомнил Светлану, которая вдруг, внезапно преобразилась, она стала всё делать по дому как положено, внезапно прекратила «пилить» его за эти каждодневные пьянки. Слишком яркая перемена, вдруг с ней произошла тогда. Как это понимать? Жена мужчины почему-то, при этом почти перестала с ним разговаривать. Всегда, с тех пор скромно прятала глаза перед мужем. Точнее, Николай думал, что скромно. А если допустить мысль, что она встречается с Евгением? Тогда всё сходится! Части непонятного, мозаичного рисунка начинают, как пазлы складываться в один чёткий образ. Ну, конечно, Светлана встречается с этим, уродом, (другого названия этому человеку не нашлось) спала с ним, как раз, когда его не было на работе, к вечеру всё делала, чтобы у мужа не возникало придирок к ней. А всё почему? Потому, что она старалась избежать с Николаем лишних разговоров, наверное, совесть мучила её. Подозрений уже не возникало. Но тут всплыл вопрос, а зачем она это делала? Неужели Светлане мужа мало? Ну конечно мало! Он уже забыл, когда последний раз её нормально «трахал», ведь он, печально, но факт, импотент. Утренний стояк, не то, о чём стоит упомянуть в данном случае. Николай разозлился, а последняя догадка, только подлила масла в пылающий костёр его души. – Да бред это, — сказал Николай. Разумеется, ему не хотелось обсуждать эту тему с Александром, а вот с Евгением, Коля обязательно поговорит, возможно, даже сегодня. – Давай лучше выпьем, Сашок. – Давай, — поддержал Николая Александр, — это, всегда, пожалуйста. Для тебя, что угодно. – Приятель открыл початую, уже вторую бутылку за сегодняшний вечер. – За тебя, друган, — провозгласил Николай, и опрокинул себе в рот старую, стограммовую стопку, советского образца. В душе у него всё клокотало и кипело, как в котелке, подвешенном над костром. Он внезапно вспомнил, глядя на эту рюмку старые, советские времена, когда он, будучи моложе, сем сейчас, собирал деньги на свою мечту, не зная, что произойдёт августовский обвал, который безжалостно, как чёрная дыра, сожрёт все его накопления. Он вдруг осознал все свои ценности. Что было тогда, и что есть сегодня. И получалось, что на сегодняшний день, у него не оставалось больше никаких ценностей, кроме его семьи, о которой, он как и раньше пытался заботиться, кормить её. А что теперь? Выходит, что последнее время он строил призрачные иллюзии относительно этого. Ведь, оказывается, его семья разрушена, поругана, нагло и безжалостно Евгением и женой Николая, с её необузданным желанием и сексуальной неудовлетворённостью, возникшей на фоне его импотенции. Осознание того, что он в одночасье, вдруг потерял всё, окончательно вывело его из равновесия. Кроме того, алкоголь, только усугублял ситуацию. Он особо не слушал, те россказни, которые, продолжал вещать ему Александр, теперь его присутствие отодвинулось на второй план, а речь товарища воспринималась им как вечно болтающее радио, на болтовню которого не обращают особого внимания. Он сейчас обдумывал и «трезво» оценивал ситуацию и все что сейчас, не то чтобы хотелось, было просто необходимо, так это отомстить Евгению. Да, он в скорости так и сделает, он просто поедет и хотя бы просто набьёт ему его гнусную, бесстыжую морду. Именно бесстыжую, потому, что этот человек нагло наставлял ему рога, бесстыже смотрел ему в глаза, которые у Евгения ассоциировались со Светланой и потому, при виде этих глаз, представлял себе только его жену, которую постоянно «кувыркал» у себя в постели. Он много думал сейчас об этом, пока он рассуждал, Александр успел выпить с ним ещё трижды и теперь назвать его мысли, рассуждения и намерения трезвыми было нельзя, даже с натяжкой. Николай перестал адекватно мыслить и рассуждать, желание мести, изрядно подогретое алкоголем, толкало его на совершенно ненормальные действия. Он больше не мог сидеть здесь, в этом грязном вагончике на этой чёртовой стройке, поэтому он встал, собрав в комок остатки самообладания, он произнёс: — Ладно, Сашок, спасибо за угощение, мне нужно съездить немного по делам, поэтому, я пожалуй пойду. – Погоди, — отозвался Александр, — ты сказал съездить? Я не ослышался? Ты что, собираешься в таком виде садиться за руль? – Саша посмотрел на шатающегося, плохо соображавшего собутыльника. – Да, — ответил Николай, — а что? Ты думаешь, я не справлюсь? Да знаешь ли ты, что я водил крупнотоннажные грузовики и прочий транспорт, умел чинить их, когда ты ещё писал в пелёнки? Не волнуйся, Сашок, я справлюсь. Дело в том, что мне нужно по делам далеко от сюда, пешком могу не дойти, а добраться на колёсах – в самый раз. – Ну, смотри, Колян, не наделай бед. Пока, до завтра друган. Нет, погоди, На вот, выпей на посошок. Николай осушил ещё одну рюмку хорошего самогона, и окончательно распрощавшись с Александром, вышел из вагончика, который бригада строителей использовала как бытовку. Он прошёл к своему ЗИЛу, нащупал в кармане ключи от его дверей и замка зажигания. С трудом попав в замочную скважину, он отпер грузовик, с трудом водрузил своё тело на сиденье водителя. Вставил ключ в замок зажигания и, как много раз это делал, аккуратно повернул его. Машина чихнула нару раз и завелась, выплюнув из выхлопной трубы клубы голубоватого дыма. К нему подошёл сторож. – Эй, Колян, куда это ты собрался? – Да надо съездить по делам. – на служебной машине? – Да не волнуйся, прокачусь, через час вернусь. Поставлю машину на место. Никто ругаться не будет, даже если узнают. Мне доверяют и разрешают в нерабочее время иногда ездить на грузовике. – Сторож задумался. Что верно, то верно, Николая и впрямь очень ценили, как хорошего работника, видели и знали, что этот человек умеет обращаться с техникой, поэтому закрывали глаза на то, что, может быть, Николай иногда сожжет пару литров казённого топлива. – Открой мне ворота, — попросил сторожа водитель. – Сторож подумал, что Коля явно немного пьян, не стоило бы разрешать ему садиться за руль в таком состоянии, но говорить ему об этом не стал, а просто пошёл и открыл перед грузовиком ворота. Машина заработала громче и тронулась с места.

После работы, я, как и планировал, зашёл к матери, чтобы обсудить с ней важный вопрос нашего уезда в столицу. Мать открыла дверь и, улыбнувшись тому, что я пришёл, произнесла: — Проходи, сынок. Не ожидала, что ты сегодня придёшь. Ты с работы? – Да, мам, я с работы. – Небось, проголодался, а я тут борщ сварила, пирожков с капустой напекла, проходи на кухню, покушай, — заворковала доброжелательно мама. – Нет, мам, спасибо, но я не хочу, — я вспомнил всегда неизменно вкусные пирожки матери, но есть и впрямь не хотелось, у меня пропал аппетит перед предстоящим разговором. Я выдержал небольшую паузу и, наконец, решился: — Мам, тут разговор есть. – Да, сынок, говори, я слушаю. Какие-то вопросы? Говори, всё расскажу, подскажу. – Да нет мам, тут несколько другой разговор. Понимаешь… это… вот… в общем, моя девушка попала под сокращение, завтра останется без работы. – Какой кошмар. Это очень плохо. – Да, мам, очень плохо. Мы с ней, уже много разговаривали на тему, чем она будет заниматься. – Хорошо, молодцы и что же вы решили? – Понимаешь, она ведь здесь одна, у неё нет в городе родственников. Ты только не пугайся, она решила ехать в Москву, хочет устроиться там. Предлагает мне ехать с ней. – Сынок, ты что, хочешь уехать с ней на запад? – Да, мам, хочу. Отпусти меня. – Сынок, ты хоть понимаешь, что сейчас говоришь? Ты предлагаешь матери отпустить своего сына навсегда, больше не увидеть его? Ты хоть понимаешь, что Москва это очень и очень далеко? – Да, знаю. Почему навсегда, мам? Мы устроимся там, потом я буду по возможности иногда приезжать. – А почему твоя подружка хочет именно в столицу? – Да понимаешь, в городе она уже не надеется найти хорошую работу, а тут, большой город, большие возможности, высокий уровень жизни. В Москве работа, в Москве хорошая зарплата, в Москве жизнь. – Ты хоть понимаешь, что это очень серьёзно? Сынок, а почему бы вам не поехать, например во Владивосток? Тоже, большой город, тоже большие возможности. Зато намного ближе. Я смогу чаще видеть тебя. – Мам, ты пойми, она считает, что это мне ближе, а ей не ближе. Тут её больше ничего не держит. Ей сейчас нигде не ближе. Она одна, ты пойми. Девушка очень расстроена потерей работы, обозлилась на весь мир. Ей сейчас всё равно где быть. Она говорит, что Владивосток – это конечно неплохо, но она как-то не хочет менять шило на мыло. Хочет нормальной жизни, поэтому решила не размениваться на нашу приморскую столицу, а ехать сразу в Москву. – А как же жильё? У неё ведь квартира в нашем городе? – Она решила её продать. Ещё у неё есть дача, которой она не пользуется, все овощи приносит с работы, есть гараж и старенькая машина, от отца осталось. Она тоже хочет всё это продать. – Сынок, ты понимаешь, что я не могу тебя отпустить так далеко. Дальше Владивостока, не могу. И потом, я ведь не знаю её, даже ни разу не видела, а вдруг она какая-нибудь преступница. – Мам, ну что ты такое говоришь? Какая она преступница! Обычная девушка, очень добрая, ласковая нежная заботливая. Мы хотим быть вместе. – Сынок, попробуй уговорить её поехать во Владивосток. – Мам, она такой человек, что если что-то решила, то переубеждать её бесполезно. Она не поедет в краевую столицу. Только Москва, на меньшее, она не согласна. – Сынок, я её не знаю, пусть едет в свою Москву, да хоть к чёрту, но ты не поедешь. Нет и всё. – Мам, — взмолился я, ну пожалуйста, отпусти меня с ней. Всё будет хорошо, я тебе обещаю. – Сынок, ну какая тебе может быть Москва! Ты тут то, не можешь нормально жить, невнимательный, рассеянный. В большом «Сити» ты не сможешь. Сиди уже в городе. Нет, я тебя туда не отпускаю. Это моё последнее слово, не обсуждается. Нет.            

Вот такой неприятный разговор получился с мамой. Я, обидевшись, собрался и пошёл домой, несолоно хлебавши, расстроенный тем, что, скорее всего Татьяна поедет без меня. Придётся расстаться. Но я не хочу её терять! Даже не то, чтобы не хочу, просто не могу психически. Без неё не смогу больше жить. Я никогда уже не стану прежним. Что же мне остаётся делать? Я проанализировал данную обстановку и нашёл некоторое сходство с пьесой «Гроза». Там тоже, сильная, независимая женщина, единственный луч света в тёмном царстве, так сказать. И есть там Тихон, маменькин сынок, который без неё и шагу не ступит, очень похожий на меня в данной ситуации. Что ж, история повторяется. Всё в жизни имеет свой цикл.

Николай уверенно, как ему казалось, ехал по городу. Было светло, в это время года темнеет поздно. Монотонные операции, такие как тормоз, газ, переключение коробки передач, были слишком привычны для него, воспринимались как обыденность. В кабине ЗИЛа было жарко, поэтому он почувствовал, что начинает пьянеть ещё больше. Он уже плохо видел дорогу, перед глазами всё прыгало и двоилось. Он с трудом вёл машину ровно, на перекрёстке проехал на красный свет, на его счастье, перекрёсток был свободный и он не создал аварийной ситуации. Повезло так же, что не оказалось поблизости работников городской инспекции безопасности дорожного движения «ГИБДД». Он в этот момент чувствовал, как злоба на этого нехорошего человека по имени Евгений, который разрушил его семью, ещё сильнее начинает одолевать его. Он имел твёрдые намерения приехать к нему сейчас и выяснить отношения с помощью своих больших увесистых и твердых кулаков. Так он и сделал. Когда он подъехал к дому своего коллеги по работе, он заглушил двигатель и взглянул на свои часы, висевшие у него на левой руке. Стрелки часов показывали половину седьмого. Забыв даже запереть машину, шатающейся походкой, мужчина пошёл в подъезд.                                                                                                             

Через несколько минут, он уже стоял на улице около грузовика и разговаривал с любовником своей жены. – Ну, и о чем ты хотел со мной поговорить? – спросил Евгений, глядя своими бесстыжими глазами, прямо в пьяные глаза Николаю. Он не ожидал увидеть у дверей своей квартиры этого человека. Смутное сомнение посетило его в эту минуту. А вдруг Николай догадался, что он спит с его женой. Бред, как он мог догадаться. Скорее всего, он просто перебрал, вот и решил, по пьяни, заехать к нему, поболтать, видимо больше не с кем. Поэтому он спокойно вышел с этим человеком на улицу. Заодно прогуляюсь немного, подумал Евгений. Николай увидел глаза этого человека и отреагировал на них, как бык реагирует на красную тряпку. Глаза Николая начали наливаться кровью и злобой. Он, не говоря ни слова, замахнулся и тяжеленной, мощной рукой сильно ударил своего обидчика в нос. Послышался хруст сломанной переносицы, из носа тут же, щедрой алой струйкой хлынула кровь. Евгений вскрикнул, схватился за нос и чуть погодя, выкрикнул своему обидчику: — Ты чё, друган? За что? – За что?! — Заорал Николай. Что же, если тот не догадывается за что, он объяснит ему причину своих действий. – За что?! – повторил он, — ты спишь с моей женой, паскуда! Ты ответишь за это! – Евгений понял, что Николай не просто догадывается, он уже точно знает реальные обстоятельства, отпираться нет смысла. – Я не виноват, — сказал он мужу Светланы, — она сама пришла ко мне. – Сама пришла? Вот шлюха! Тварь паршивая! С ней я разберусь позже. А ты, урод, зная, что это моя жена и рад стараться, надо же, голодная дырка сама пришла к нему в гости! Ведь мог отказаться, направить её на путь истинный. Объяснил бы, ей правила семейной жизни, я не знаю, отказался бы, наконец. – Николай снова ударил его по лицу. Своим увесистым ударом он сломал палац на руке, которой Евгений держался за нос. Мужчина продолжал кричать ему злобные ругательства и безжалостно бить человека, который лишил его последнего, что у него осталось, он лишил его семьи. Не помня себя от ярости, он уже плохо понимал что делает, был сильно пьян. Будь он трезвым, он бы просто набил ему немного морду, подрихтовал бы, подправил чуть, это красивое мужское лицо. Но сейчас, он был пьян и находился в состоянии сильного аффекта. Эта гремучая смесь сделала своё дело. Евгений уже валялся у ног Николая, весь в крови. Но водителю ЗИЛа показалось, что ему недостаточно, слишком малую цену ещё заплатил он за поруганную семью, за разбитую жизнь Николая. Он резким движением открыл дверь грузовика. Откинул спинку сиденья и достал оттуда большую монтировку. Мужчина всегда возил её с собой. Мало ли что может случиться в дороге. Вдруг колесо проколет. Этот инструмент уже не раз выручал его в пути, «выручил» и на этот раз. Он размахнулся и ударил со всего размаху Евгения по голове. Послышался треск проломленного черепа. Из головы тут же обильно хлынула кровь, быстро растекаясь по земле, вокруг головы. Первый же удар монтировкой оказался смертельным для Евгения. Николай продолжал лупить его этим инструментом по голове, превращая голову бывшего товарища в ярко красный фарш, в кровавое месово. Решив, что с него, пожалуй, хватит, мужчина вытер окровавленную монтировку об траву, убрал её на место, запрыгнул в машину и тронулся с места. Он даже не понял, что натворил в этот момент. На его счастье, в дворике никого не было. Но через пару минут после того, как Николай уехал, уже, будучи не в состоянии ровно вести машину, прохожий обнаружил изувеченный труп мужчины на лужайке, неподалёку от дома.

Я вернулся домой в очень и очень подавленном настроении. Решил Татьяне пока ничего не говорить, выбрать для этого более удобный случай, может, поймет меня, не слишком обидится. Татьяна сама не стала спрашивать об этом сейчас. Я привычно, как всегда это делаю, обнял любимую девушку прямо с порога, поцеловал её и мы, обменявшись несколькими мыслями, пошли в кухню ужинать. Есть в этот момент очень не хотелось, но я всё равно поел, через силу запихав в себя горячий вкусный ужин. Впрочем, сейчас он не казался вкусным, из за потери аппетита, на почве серьёзных душевных переживаний и стресса. Я тщательно скрывал это сейчас. «Что будем делать? Как проведём сегодняшний вечер?» — услышал я мысль Татьяны, заглянув ей в глаза. «Не знаю, не решил ещё. Может, у тебя будут какие-нибудь предложения?». «Ну, не знаю, может, встретимся с нашими друзьями, как всегда это делаем. Погуляем по городу». «Что ж, хорошая идея, я только «ЗА». Давай так и сделаем». Как ни странно, нам не надоедало каждый день встречаться с этой парочкой. Мы хорошо дружили, с ними всегда было интересно, весело, поэтому вечер, проведённый с Денисом и Катей, обещал быть приятным. «Всё, решено, встречаемся с ними, тем более что мы договорились сегодня встретиться» — сказали глаза Татьяны. «Кстати, вспомнил, мы ведь вчера договорились встретиться, и, судя по времени, они скоро придут». Я взглянул на часы. Настенные, маятниковые «куранты», равнодушно показывали половину седьмого вечера. Ещё не поздно, можно будет прогуляться по городу.                                                                                                                                   

 Вскоре пришли наши друзья. – Добрый вечер, — поздоровался я, встречая гостей. – Добрый вечер, эхом отозвались Катя и Денис. – Что будем делать? – спросили ребята. – Ну, не знаю, наверное, пойдёмте на улицу. Жара уже немного спала, я думаю, можно прогуляться, — с улыбкой ответила Татьяна. – Отличная идея, — поддержали мы её.                                                                                                                                                

— Ну что, куда пойдём? – спросила Катерина, когда мы все вместе, вчетвером, вышли на улицу. – Кать, не всё ли равно, — ответил я, — мы просто гуляем. Значит, пойдём, как говорится, куда глаза глядят. – Мы прошли несколько сот метров, мило беседуя по дороге. – Ребята, — сказала Татьяна, давайте сходим к Валентине, давно уже там не была. Нужно проведать подругу. – А, собственно, — почему бы и нет, — произнёс Денис, — пойдёмте. – Мы, дружно держась за руки, двумя парами пошли по тротуару в направлении дома Валентины. Я с Татьяной шёл впереди, а Денис с Катериной, сзади, чуть поодаль. Беседовали в этот момент каждый о своём, то есть сейчас не было общего разговора, мы не слушали, о чём разговаривают наши друзья, а они не слушали нас. Мы шли по обочине проезжей части улицы Жуковского в районе дворца культуры «Прогресс», намереваясь в скором времени  перейти дорогу.– Ты был сегодня у мамы, — спросила у меня Татьяна. Я уловил в её голосе определённую интонацию, понял, о чём она хочет поговорить. Что ж, ничего не поделаешь, отвертеться сейчас, отложить объяснения на потом не получится. Придётся разговаривать сейчас, несмотря на то, что время для этого неудачное, на мой взгляд. – Да, был, — ответил я. – и что же, ты разговаривал с ней, по поводу нашего отъезда? – Разговаривал, – сказал я. Эти два односложных, неполных ответа подряд, заставили мою девушку повести себя более активно, чтобы заставить меня говорить больше, не тянуть резину, а рассказать начистоту. Она уже начала догадываться, какой был исход разговора с матерью, поэтому, начинала немного злиться. – Ну и? до чего вы с мамой договорились? Рассказывай, не тяни. – Танечка, Давай лучше поедем во Владивосток. Дело в том, что Москва всё же далековато. – Женя, ты опять за своё. Нет. Я так решила и не собираюсь менять своего решения. Владивосток ближе? К чему ближе? Для меня больше нет понятия далеко или близко. Так ты едешь со мной? – Танечка, я очень, очень хочу поехать с тобой, быть рядом, но меня мать никак не отпускает, ни в какую. – Татьяна вдруг резко остановилась, высвободила свою руку и серьёзными глазами полными решимости, посмотрела на меня. Денис с Катей, приотстали от нас, поэтому, глядя на нас, просто подумали, что мы решили дождаться их. – Так ты хочешь поссориться?! Ты хочешь поругаться? Ты уже давно этого добиваешься! Думаешь, я не поняла?! – неожиданно и громко крикнула девушка мне в лицо, — все эти твои скрывания мыслей, другие мелкие ссоры! – теперь её лицо выражало злость на меня. Она вдруг рванула, и быстро побежала по обочине, в том направлении, куда мы шли. – Танечка, подожди, не психуй, давай нормально поговорим! – крикнул я и бросился за ней вдогонку. Вот оно, взошло семя раздора, подумал я, как не во время, чёрт! – Оставь меня в покое, не смей меня преследовать!!! – кричала девушка, — я не желаю тебя больше видеть. Ты такой же, как и все. Не хочу тебя знать. – Всё что я кричал ей вслед, начисто забивали её выкрики, она просто не слышала, не желала слушать никакие мои объяснения, просто быстро бежала вперёд по обочине дороги. Быстро бегает, заметил я, трудно будет догнать её. Денис и Екатерина на секунду остановились, взглянули на нас, и бросились за нами вслед, побежав по тротуару. Но они были далековато, не могли догнать, ни меня, ни Татьяну. – Танечка, родная, подожди ты, не убегай, давай поговорим как нормальные, культурные люди! – Не смей бежать за мной! оставь меня в покое! Я не желаю тебя видеть и знать! Ты такой же как и все! – кричала девушка без умолку, не оставляя мне шанса достучаться до неё. Тут я еле услышал голоса Дениса и Катерины: — Эй, Женя, Таня, с дороги! С дороги, мать вашу! Я оглянулся и увидел приближающийся грузовик. В отличие от других, немногочисленных на этот момент автомобилей, этот зелёный грузовик марки ЗИЛ, слегка вилял по дороге, вёл себя как-то нестабильно, ехал очень быстро и жался к обочине. Мне хватило доли секунды, чтобы взглянуть в лобовое стекло. В первое мгновение мне показалось, что в машине вообще никого нет, кабина выглядела пустой. Затем снизу, из-за приборной панели, просто «выплыла» шатающаяся голова водителя, усатого, немолодого уже мужчины. Он невидящим мутным взглядом смотрел в стекло и ничего не видел. Не составило труда, чтобы понять, что водитель в доску пьян. – Таня, с дороги!!! Сейчас же с дороги!!! – закричал я и увеличил скорость бега до предела. Но Татьяна, в это момент слышала только себя: — Оставь меня в покое, я сказала! Не смей меня преследовать! Пошёл вон! Не желаю больше тебя видеть! Никогда! Ты такой же, как и все! – видимо, долго она это копила в себе, не подавая виду. Очевидно, началось это после того, как она догадалась, что я что-то от неё скрываю. Эта, по сути своей мелкая деталь и послужила началом. Возможно, она всё время ждала, что я передумаю и выкажу ей это недостающее звено. Но, я этого не сделал. А теперь чаша терпения переполнена, последней каплей оказался тот факт, что я не смог убедить мать отпустить меня на запад. И всё гадкое содержимое этой чаши сейчас выплескивалось на меня. Между тем гул приближавшегося грузовика стал громче, что свидетельствовало о том, что он стремительно догоняет нас. Он жмётся к обочине, может сбить нас, нужно догнать Татьяну, сейчас же немедленно, оттолкнуть в сторону на газон, поросший мягкой травой. Я явно приблизился к ней, понемногу догонял, но не так быстро, как бы мне этого хотелось. Девушка продолжала свои выкрики, все те же фразы, повторяемые в хаотическом порядке. Она не слышала ни мой крик, ни гул нагоняющего нас ЗИЛа. Господи, ну выбеги на тротуар, и беги себе дальше, это спасёт тебя, в сердцах молился я. пока делал вдох для новых выкриков, в попытке докричаться до неё: — Таня!!! Машина!!! Берегись!!! В сторону, сейчас же!!! – Но мои попытки не увенчались успехом, пока не увенчались, но я не терял надежды докричаться до неё. Она не слышала меня, физически, её голос громче, звонче моего. Наверняка она слышала мой голос, но из-за своего крика, не могла разобрать, что именно я кричу. Шум приближающегося ЗИЛа, стал ещё громче и я понял, что машина уже очень близко, опасно близко. Я уже заметно приблизился к Татьяне, оставалось немного. Ещё рывок, ещё. Оставалось чуть-чуть, всего ничего, чтобы я смог схватить её за руку и отшвырнуть в сторону. Я, не сбавляя шагу, вытянул вперёд ладонь. Совсем чуть-чуть, не хватало буквально два сантиметра, чтобы дотянуться на бегу, ухватить её за руку или край футболки, которая развивалась от встречного ветра. – В сторону, оба! Сейчас же! – с трудом слышал я голос Дениса, который кричал нам с тротуара, понемногу догоняя нас. Катерина, будучи не в состоянии бежать с такой скоростью, отстала. Между тем, по звуку сзади, я понял, что грузовик уже совсем близко, и если не прыгнуть в сторону сейчас, под его колёсами окажемся мы оба. Времени не оставалось, ни на раздумья, ни на какие действия, кроме одного, отпрыгнуть в сторону. Но как я могу бросить её, дать ей попасть под колёса? Как?.. В этот момент, я решился на прыжок в сторону, так и не сумев дотянуться до Татьяны, чтобы мощным прыжком в сторону спасти нас обоих. Я что было силы, оттолкнулся от асфальта обеими ногами, делая рывок в сторону газона. В этот момент, меня что-то больно ударило по стопам ног. Удар был сильный, это хорошо чувствовалось даже через обувь. Этот удар развернул меня ногами вперёд, но я находился уже за пределами досягаемости ЗИЛа. Я упал в траву и услышал за спиной набор странных, непонятных звуков. Что-то вроде: бум, шмяк, шлёп, затем звук начавшего удаляться грузовика. Голос Татьяны в этот момент прекратился. Я тут же вскочил на ноги. Передо мной предстала ужасная картина: я увидел валявшееся Тело Татьяны на дороге. – Танечка, не – е — ет!!! – закричал я и, подскочив, поднял тело девушки на руки и отнёс в сторону на газон. Не выпуская свою, горячо любимую девушку из рук, сел на корточки и аккуратно положил себе на колени. В этот момент успел подбежать Денис. Растерявшись, не зная, что делать, он, молча, стоял в стороне и смотрел. Люди, случайно проходившие мимо, увидев такую ситуацию, тут же начали собираться вокруг. – Скорую! – закричал я, — кто-нибудь! Срочно вызовите скорую! – Кто-то из зевак бросился в сторону ближайшего автомата, находившегося неподалёку. Я заметил краем глаза, как там стоит какой-то парень и, о чём-то улыбаясь, с кем-то мило беседует. Прохожий, подскочивший к нему, бросился объяснять ему что-то, показывая рукой в нашу сторону. Но парень замешкался, не желал отдавать трубку. Тогда мужчина силой, просто выкинул его из кабинки и набрал 03. На это на всё ушла драгоценная минута. Я посмотрел на Татьяну, глаза были закрыты, на лице застыла боль и мука. Я приложил ухо к сердцу и прислушался. Услышал тихое, едва заметное биение сердца. Значит, жизнь ещё теплится в ней. Ещё не всё потерянно, может, выживет. Лишь бы только скорая подоспела вовремя. Столпившиеся зеваки, окружили нас плотным кольцом и нависли сверху, каждый так страстно желал взглянуть на так неожиданно разыгравшееся представление. – Отошли, все! – закричал я, — ей нужен воздух. Люди не желая отойти, всё же лениво начали расступаться. Денис, находившийся так же в центре, благодаря тому, что подоспел первым, принялся расталкивать их. – В сторону! Расступились! Русским языком сказано. Эй, а ты, что особенный, отошёл на хрен! – кричал он, оголтелой толпе. В этот момент, подбежала Катерина и, пробившись к нам сквозь стену из обступивших нас людей, принялась помогать Денису. Затем взглянула на меня, с Татьяной на руках. Картина, которую она увидела, была не слишком утешительной. Я сижу на корточках, держу любимую девушку на руках, её голова лежит у меня на ладони, на затылке бывшие белыми волосы, теперь покрылись ярко-алой краской, намокли. Эта краска, уже окрасила мою руку, и теперь медленно стекала с руки на мои светлые, потрёпанные джинсы, постепенно окрашивая их в такой же цвет. Катерина смотрела, не в силах оторвать взгляда от этой ужасной сцены. Глаза её быстро наполнялись слезами, слёзы потекли по её красным щекам. – Танечка, — шептал я на ухо, сам не в силах удержать слёз, — живи. Пожалуйста, живи, только не умирай. Через несколько минут, она пришла в себя, чуть зашевелилась, издала стон и открыла глаза. Посмотрела на меня, устало улыбнувшись. В уголке её губ проступила кровь и тоненькой струйкой медленно потекла по щеке. – Привет, — всё так же улыбаясь, произнесла мне девушка, чуть слышным шёпотом. – Тише, Танечка, молчи, — не нужно разговаривать. Береги силы. – ты знаешь, — продолжала она, не послушавшись меня, впрочем, она часто так делала раньше, — мы собирались в Москву..,- девушка закашлялась, захлёбываясь собственной кровью. – Мы собирались в Москву, — продолжала она прокашлявшись. Дыхание её было частым и сиплым. Ей явно не хватало воздуха. Очевидно потому, что в лёгкие попадала кровь из-за внутреннего кровотечения, образовавшегося где-то в дыхательных путях. Она медленно, чуть слышно говорила, улыбаясь при этом, было видно, что во рту у неё скапливается кровь, зубы стали красными от неё, на губах тоже блестела она. – Танечка, — сказал я, не теряя надежду, возродившуюся с её приходом в себя, — поедем в Москву, конечно поедем. Неужели ты думала, что я позволю тебе уехать одной? Глупенькая. Я люблю тебя. К чёрту родителей, к чёрту все принципы и морали, к чёрту всех! Как только ты поправишься, мы обязательно поедем. – Татьяна всё так же устало улыбаясь, покачала головой. – Никуда мы не поедем, — спокойно прошелестела она. Я попытался прочитать в её глазах, чтобы попытаться понять, что она хочет этим сказать, но не смог. В её мыслях почти не было слов, только адская боль осознание собственной беспомощности, страдания. Я сам, почти физически чувствовал на себе то, что в этот момент чувствовала она. Я больше не мог вынести эту дикую пытку, поэтому прекратил чтение мыслей. А она сейчас терпела, ведь как-то терпела эту боль. До меня быстро дошло, что она хочет сказать своей последней фразой. – Не вздумай, даже думать не смей об этом, слышишь? – твёрдо ответил я. Татьяна, глядя в этот момент мне в глаза, ничего не ответила, очевидно, пыталась прочесть там что-то, возможно то, чего не смогла прочесть раньше. – Она произнесла: — Ты знаешь, я не хотела и не собиралась тебе этого говорить… я старалась отрицать это всей своей душой, но не смогла, просто не смогла. – Девушка перестала улыбаться, теперь её лицо выражало только усталость. Из глаз потекли слёзы, но мимики, которая обычно их сопровождает, не было вовсе. Я понял, что она не собиралась плакать, но слёзы сами, без спросу текли из её прекрасных глазок. – Она выдержала паузу и произнесла опять, – прости, я не смогла… Я люблю тебя. – Трудно передать словами, что я чувствовал в то мгновение. Это боль, страх, это радость вперемешку с тоской. Огромная масса противоречивых чувств одолевала меня в тот момент, складываясь в одну огромную боль о том, что могло бы сбыться, но, увы, не сбылось. – Я тоже тебя люблю, Танечка, больше жизни. Никому тебя не отдам, никогда. По моим щекам потекли обильные слёзы от только что услышанного. Танечка вдруг, улыбнулась искренней, светящейся улыбкой и произнесла, всё так же глядя мне в глаза: — Так вот оно что. – Я понял, в этот момент, она вдруг обнаружила, увидела в моей голове тот самый недостающий сектор, который так долго искала, который не могла найти. Она, долго не доверяла мне от того, что я что-то недоговариваю, не могла доверять. А теперь вдруг поняла, что на самом деле зря не доверяла, поняла, почему я не мог этого сказать и так тщательно скрывал. До неё разом дошло всё, всё, всё. Она сразу прочитала все «что», «за что», «зачем» и «почему». Она всё поняла одновременно. Теперь, читая мои чувства и эмоции, она немигающим взглядом смотрела мне в глаза своими зелёными, в этот момент более обычного выразительными глазами, а из них чуть поблёскивая на щеках, текли слёзы. Невозможно передать словами моё желание, чтобы она выжила. Я надеялся, с такой силой надеялся, как ещё никогда ни на что не надеялся, так, как ещё никогда ничего не хотел. Живи родная, пожалуйста. Только живи. Если ты умрёшь, мне больше, уж точно, незачем жить. И дело даже не в искусственном сне, нет. Я понял в этот момент, то чего раньше не понимал, и это было последним, самым главным уроком: «полное Духовное Единство выше и во стократ сильнее, чем Искусственный сон». Раньше, мы, увы, не могли достичь этого, поскольку не понимали истинных чувств, друг к другу. А сейчас они открылись. Именно это сейчас заставляло меня так неистово желать ей жизни. – Я люблю тебя, — совершенно ясным чётким шепотом повторила девушка. Она потянулась ко мне, изо всех сил пытаясь дотянуться своими нежными губами до моих губ. Я наклонился, чтобы максимально облегчить ей эту задачу. Но сделать этого, она так и не смогла. Татьяна вдруг дёрнулась и обмякла в моих руках. Она умирает! О боже нет! Она умирает! Помогите! Кто-нибудь, помогите! Я не сразу понял, что последние десять слов уже кричал, что было силы, кричал, срывая голос. Скорую! Кто-нибудь, скорую! Пожалуйста… я сорвался на беспомощный не в силах ничем помочь хрип. И вдруг заревел, неожиданный резкий порыв смёл все мои принципы и приличия. Я громко ревел, не стесняясь больше никого, не обращая внимания ни на зевак, столпившихся в стороне, ни на Дениса и Катерину, стоявших рядом, с красными от слёз глазами от душераздирающей картины, которую были вынуждены наблюдать. И тут я услышал вой сирены и не одной, а двух. Это ехала скорая помощь, сразу за ней на всех парах мчалась милиция. Машина остановилась совсем рядом. Всё происходило очень быстро. Толпа зевак вдруг расступилась, ко мне подошли два человека в белых халатах с носилками, они аккуратно погрузили тело на носилки и почти бегом отнесли её в машину. Там было уже всё готово, капельницы, электрошок, необходимые уколы и много ещё непонятных мне приборов и приспособлений. Я почувствовал, какое-то шестое чувство подсказывало мне, что уже поздно. – А, наша доблестная скорая помощь! Вы быстрее не могли приехать?! Когда вы срочно, как никогда нужны, вас конечно не дождёшься! — Крикнул я врачам. Тут я заметил в толпе парня, который не хотел освобождать автомат для вызова скорой помощи, будучи не в состоянии с кем-то прекратить свою милую беседу. Теперь он стоял в стороне и явно наслаждался развернувшимся зрелищем. Я подбежал к нему, находясь в состоянии аффекта. – А ты что уставился, урод поганый? Наговорился по телефону со своей подружкой? Ну как она там? Жива, здорова? Тварь! – я набросился на этого человека и принялся избивать его. Ведь если бы не он, возможно, Танечку удалось бы спасти. Я готов был в этот момент убить этого человека. И, наверное, так и сделал бы, но подоспевшие стражи порядка оттащили меня от него. Однако они всё поняли, за что я набросился на этого парня, слышали разговор, а сразу не разняли, потому, что их сдерживали зеваки, понявшие, в чём дело, поэтому и не думали арестовывать меня, а просто оттащили в сторону, и привели в чувство громким «Успокойся». Затем Денис и Заплаканная Катерина, с красными от слёз глазами, сели в милицейскую машину, которая, как я понял, собиралась ехать вслед за машиной скорой помощи. Тут подкатила ещё одна машина милиции. Из неё вышли люди в форме и начали опрашивать зевак. Я сел в машину скорой помощи и мы поехали.                                                                                                                                                             

 Я до последнего был со своей любимой девушкой, наблюдал, как врачи делают свое дело. Её подключили к аппарату, фиксирующему пульс и к аппарату искусственного дыхания. Глядя на её безмятежно закрытые глаза, слышал выкрики людей в белых халатах: — Пульс отсутствует! Электрошок! Разряд! Ещё разряд! Увеличить до трёхсот! Разряд! Ещё разряд! Мы теряем её! – я сидел, безучастно слышал голоса врачей, плакал, смотрел в закрытые глаза Танечки, про себя повторял: «Танечка, любимая моя девочка… не умирай… пожалуйста… живи, дыши… не уходи, не оставляй меня одного, пожалуйста…». Но пульса в аппарате, я не услышал. Все усилия врачей, не увенчались успехом. Слишком поздно они прибыли на место. С этого момента, что бы они ни предпринимали, они уже ничего не могли поделать. Я увидел, как один из врачей, по-видимому, главный реаниматолог, развёл руками, затем скрестил их, после этого все перестали метаться, только лениво выключали сначала аппарат вентиляции лёгких, затем фиксатор пульса. Машины, призванные спасать людям жизнь, безразлично гасили свои мониторы и останавливали механизмы. В этот момент машину тряхнуло, очевидно, на кочке. – Простите, — ответил мне этот самый реаниматолог, — мы ничего не смогли сделать, мы бессильны. Нам очень жаль, ваша любимая девушка умерла. – Вы ничего не можете сделать? Вы ничего не смогли сделать?! Да что вы вообще знаете о любви?! Вы хоть понимаете, какому человеку, вы только что дали умереть?! – я был не в силах больше молчать, я заревел, и меня понесло, — вот вы, Александр Петрович, сегодня так не хотели идти на работу, и сейчас, не особо желаете, ждёте, через две недели вам в отпуск. А вы, Светлана Васильевна, да? У вас проблемы в семье, вы всерьёз обеспокоены тем, что муж поздно приходит с работы, очевидно, у него любовница! Вы, Генадий Викторович, работаете, и ждёте повышения, вам обещали кресло главного ординатора. А вы, Галина Владимировна сейчас очень страдаете от головной боли и ещё, вы так устали, это потому, что целые сутки провели на дежурстве и обещали подруге и коллеге по работе Нине Валентиновне отработать за неё! Достаточно? Или кому-нибудь ещё про него рассказать? Вы все работаете, пытаетесь спасать людей, а сами, обдумываете свои личные проблемы и ситуации! Вы даже не представляете, кого вы сейчас отпустили на тот свет! – я замолчал. Трудно передать реакцию врачей в этот момент. Они в состоянии крайнего недоумения смотрели друг на друга и на меня. – Откуда вы знаете? – Спросила одна из женщин. – Какое это имеет значение? Просто знаю и всё. Я не буду отвечать на ваши вопросы. Если бы вы приехали чуть раньше, смогли бы её спасти! Она умерла перед самым вашим приездом. Вы знаете, что это такое, когда любимый человек умирает у вас на руках, а вы, не можете ничего сделать? Вы кричите и пачкаетесь его кровью, — я указал на красную штанину и на руку, с начавшей уже запекаться кровью. В этот момент, машина остановилась. Врачи вынесли на носилках бездыханное тело Татьяны и передали его в морг. Меня уже встречали Денис и Катерина, очевидно, они на милицейской машине приехали сюда чуть быстрее. – Она умерла, — с тоской произнёс я, глядя на своего товарища. – Сочувствую, — ответил Денис. Катя опять заплакала, услышав такую печальную новость. К нам подошли работники милиции. – Мы понимаем ваше горе, — ответил один из них, — но, не могли бы вы проехать с нами, нам очень нужно задать вам несколько вопросов? – я не желаю с вами никуда ехать! – с этими словами, я развернулся и побежал прочь из больничного городка. Денис тщетно пытался меня остановить. Видимо, сегодня картину происшествия ментам придётся восстанавливать со слов Кати и Дена. Но меня это уже не волновало. Я бежал, куда глаза глядят. Не знал, куда мне деться от этой невыносимой боли утраты, и потери, которую больше никто не сможет мне заменить. И дело даже не в том, что дала и чему научила меня Татьяна, дело в том, что я люблю её больше жизни, а второй такой же девушки в природе не существует. Я добежал до парка, нашёл скамейку и сел на неё уткнулся ладонями в лицо, и теперь уже спокойно сидел и плакал. Перед глазами стояла одна и та же картина: я держу на руках изувеченное окровавленное тело любимой девушки, а она, глядя на меня сквозь боль и страдания, истекая кровью, говорит три заветных слова. Те самые слова, которые я так долго ждал. Я, всё-таки, дождался их, но оказалось уже поздно. Оказывается, она всё это время молча, тихо любила меня, а сама скрывала свои чувства. Она больше никогда не желала и не хотела никого любить, но со мной вышло иначе. Она привязалась ко мне, и была не в силах ничего с этим поделать. Она противилась и сопротивлялась этому до последнего, сопротивлялась, как могла, но в итоге чувства всё равно взяли верх над разумом, здравым смыслом и убеждениями. На смену этому, пришло чувство вины за то, что я не всё сделал из того что мог. Появилось чувство, что я мог дотянуться до её руки и отшвырнуть в сторону. Мне оставался последний рывок, чтобы догнать её, так почему, спрашивается почему, я этого не сделал?  И как, как мне теперь жить с этим грузом на душе, в осознании того, что я позволил своей любимой девушке оказаться под колёсами грузовика? Как смотреть людям в глаза? Я не желаю, не смогу с этим жить. Пойду завтра и покончу с собой. Как лучше это сделать? Вниз с девятого этажа или таблетки? Лучше снотворное, решил я. Просто проглотить их упаковку, лечь спать и больше не проснуться. Мысли путались в моей голове. Может, всё-таки не мог помочь ей? Я сам чуть не оказался под колёсами, он чуть-чуть задел меня по стопам ног, мне не хватило всего две-три секунды. Допустим, я действительно не имел возможности спасти её, допустим, она была обречена. Так не лучше ли было бежать за ней до последнего, не прыгать в сторону? Нужно было погибнуть вместе с ней, нужно было понимать, что жить без неё не имеет смысла. Погибли бы вместе и всё. Я отпрыгнул в сторону потому, что не знал того, что она любит меня, был убеждён в обратном. Если бы знал, не стал бы прыгать до тех пор, пока не ухвачу её за руку или край футболки. А сейчас, понимая, что произошло, осознавая всю ситуацию, узнав, что она всё-таки любила меня, как мне теперь жить с этим грузом на душе? Никак. Неважно. Теперь это уже не имеет значения, совершенно никакого значения. Неважно была любовь или нет, неважно, мог я помочь ей или нет. Просто завтра умру и всё. Не хочу и не могу так жить! Не желаю! Меня, на почве этих рассуждений окончательно убило горем, я стал плохо понимать, где нахожусь. Сумерки сгущались, превращаясь в непроглядную темень.                                                                                                                                      

Вдруг,  я услышал приятный женский голос, который назвал меня по имени. Это голос, показался мне до боли знакомым. Я в удивлении поднял голову и увидел в трёх метрах от себя Татьяну. Она медленно шла ко мне, одетая так же, как сегодня вечером. Я, будучи не в состоянии встать со скамейки и пойти к ней навстречу, просто поднял глаза и усталым, заплаканным взглядом смотрел на неё. Она подошла ко мне, склонилась надо мной, обняла за плечи и, глядя мне в глаза, прошептала: — Женечка я люблю тебя. – Её глаза говорили то же самое. Я обнял её за ноги и прижался к ней подбородком, не сводя глаз с её лица. – Любимый, — продолжала она, — перестань думать всякие гадости. Не вини себя ни в чём. Живи, прошу тебя, дыши, не умирай. Я люблю тебя, ты не виноват в моей смерти. – Мой разум отказывался верить в то, что её больше нет и я ответил: — Танечка, любимая, но ведь, ты же не умерла, вот она ты, стоишь передо мной. Слава богу, ты жива, теперь мы всегда будем вместе. – Прости, Женечка, увы, нет. Я хочу, чтобы ты жил, слышишь? Ты должен жить? Не вини себя в моей смерти. Прости, наше время на исходе. Она вдруг перестала быть осязаемой, мои руки прошли сквозь неё, как сквозь воздух. Она заплакала и сделала несколько шагов назад. – Нет, Танечка нет. Прошу тебя, вернись. – Прости, я не могу. Вспомни обо мне, когда тебе будет плохо. Тебе станет легче, обещаю. Мы ещё встретимся. Прощай. И ещё, я хочу, чтобы ты знал: Я всегда с тобой. – После этого, она стала прозрачной. Она постепенно исчезала, растворяясь в воздухе прямо на моих глазах. Я бросился к ней, в попытке удержать, но в этот момент видение исчезло. Я огляделся вокруг, но не увидел больше никого. Ночь, пустой парк. Кругом ни души. – Танечка, вернись! Я люблю тебя! Не оставляй меня одного! Ответом мне был шелест листвы на деревьях, потревоженной порывом ветра. В этот момент я встрепенулся и, открыв глаза, обнаружил себя на скамейке. Какой странный сон, подумал я, такой реальный, такой настоящий. Она приходила ко мне во сне. Точно приходила. Она просила жить. Значит, сейчас не нужно умирать, не нужно поканчивать жизнь самоубийством. Я буду жить, буду, всем чертям назло. Правда, не знаю как, но буду. Будет чертовски трудно, но я буду жить, буду! Я не знаю, как мне научится обходиться без неё, без единственных в мире глаз, которые умели разговаривать со мной. Я не знаю, как мне научиться обходиться без искусственного сна. Ведь потребность в нем, примерно такая же, как в настоящем. Я собирался покончить с собой, но теперь не буду. Она просила, умоляла жить, «Живи, прошу тебя, дыши, не умирай», прозвучали эхом её слова у меня в голове, словно произнесённые только что. Я буду жить ради неё, потому, что она так хотела. Выполню её последнюю просьбу. А сейчас, я просто лягу на эту скамейку и буду лежать здесь. Будь что будет. На работу завтра не пойду. Когда такое произошло, какая может быть работа? Я лежал весь в крови любимой девушки, запачкав ей скамейку, но меня это совершенно не волновало. Сейчас, что бы я ни делал, это всё уже не имеет никакого значения. Хотелось бежать. Бежать, не зная куда. Ничего не будет, если ты остановишься, просто дождь пройдёт другой стороной. Мне ничего уже не изменить. Я лежал и без всякой мимики плакал. Слёзы ручьями текли по моим щекам и проливались на скамью. Ночи не хватит, чтобы проплакаться, плакать не во что и не на что. Я не всхлипывал, не рыдал, вообще не издавал никаких звуков, просто, не делая на лице никаких выражений, не в силах удержать слёзы, пускал их куда придётся. Вскоре моя футболка оказалась мокрой от них, голова начала раскалываться от боли, но я продолжал своё бесполезное пустое занятие, не беспокоясь ни о чём. Не помню, сколько это продолжалось, я уснул. Проснулся от того, что меня нагло и бесцеремонно будили два милиционера, когда я проснулся, они поинтересовались, почему я весь в крови и грязный, как бомж. Настойчиво предложили проехать с ними в отделение, до выяснения обстоятельств. Продержали меня там недолго, я рассказал им то, что со мной произошло вчера. Вся милиция на ушах стояла от этого вчерашнего происшествия. Все, находящиеся в участке стражи порядка, между собой обсуждали этот вчерашний случай. Громкое происшествие. Наверняка об этом напишут газетчики, искаверкают правду, многое приукрасят, чтобы лучше читалось. Но дело не в этом. Меня с короткими насмешками выпустили из отделения, с советами переодеться и помыться, не гоже в таком виде находиться в общественном месте. Никого не волновало моё горе, никому не было никакого дела до того,  кто вчера трагически погиб, всех интересовали и волновали только подробности этого громкого события, менты смаковали их, обсуждая друг с другом. Я, выйдя на крыльцо ментовскогогадюшника, в последний раз оглянулся назад и не спеша направился домой, безразличным взглядом глядя прямо перед собой. Меня не волновало сейчас как я выгляжу, что обо мне думают прохожие, не интересовало то, что я могу сейчас читать их мысли. Зачем мне этот дар, если нет любимой.                            

Я вошёл в квартиру погибшей Татьяны, где всё до боли такое знакомое, где, казалось, сама атмосфера дышит ею. Мне стало так больно. Будет трудно оставаться жить здесь, без неё. Но я всё равно останусь. Скорее всего, ненадолго. Ведь наверняка, эта квартира перейдёт государству и будет продана с молотка какому-нибудь богатому дядьке, которому всё равно, кто здесь жил и что тут происходило до него. Я бы с удовольствием выкупил эту уютную квартирку для себя, в память об этой замечательной девушке, которая научила меня любить по-настоящему, показала новую, неизведанную дорогу, развила задатки, с которыми мне посчастливилось родиться, подарила искусственный сон. Танечка, произнёс я  про себя, спасибо, просто за то, что я понял, где моё сердце, с какой стороны. В общем, эта уютная квартирка мне не светит. К сожалению, с такой зарплатой как сейчас, я не заработаю на неё за всю свою жизнь. Я никогда не забуду её, ту девушку, которая погибла по нелепой случайности, по косвенной причине нашего личного недоразумения. Из-за того, что мы недопоняли друг друга, из-за того, что она упорно не хотела признать, что влюбилась в меня как девчонка школьница, несмотря не все свои клятвы и обещания больше никогда и ни к кому не привязываться и не любить, которые дала себе после смерти Эдика.                                                                   

 Я прошёл в ванную, скинул перепачканные кровью джинсы и посмотрел на себя в зеркало. Моё лицо тоже было выпачкано кровью моей любимой девушки, которую я не смог спасти, не успел вытащить из-под колёс. Чувство вины накатило на меня с новой силой. Пройдёт ещё немало времени, прежде чем я перестану винить себя, но я никогда не смогу смириться с её смертью. Она говорила мне «Я всегда с тобой». Я буду слепо верить в это, как в легенду о невероятном. Я уже поверил в это, и буду всегда знать, что где бы не находился, она всегда где-то рядом, смотрит на меня своими бездонными, влюблёнными до беспамятства глазами и будет хранить меня. Я не знаю, как теперь буду обходиться без новой концепции, которую открыла она, без общения, когда можно не говорить ни слова, сидеть часами и молча смотреть в глаза друг другу. А сейчас, когда её не стало, кто я теперь? С ней был полубогом, без неё стал полутрупом, наверное. Я теперь не знаю, кто я, зачем я, для чего я.                                                                                                  

Я залез в ванную, под струями горячей воды, смыл с себя всё, чем выпачкался сегодня вечером. Особенно больно было видеть и смывать с себя кровь любимой девушки. Больно и тяжело чисто психологически. Если бы это была кровь какого-нибудь хулигана, смыл бы её, не задумываясь, а тут, кровь человека, который мне так дорог, любим, просто необходим. Я думал о том, как было бы хорошо сейчас, не иметь на себе этой красной краски, а видеть Танечку рядом, вот прямо здесь и сейчас. Окунуться с ней в эту горячую воду, потереть ей её спину мягкой губкой, нежно пройтись мыльной рукой по её нежной бархатистой коже, но, вопреки, своим желаниям, я видел только кровь, выдернутую из её жил, которая сейчас так безжалостно окрашивала воду в красный цвет. Я, сходя с ума слизывал с себя эту кровь, последний раз чувствовал её тепло, ощущал на себе её тёплые руки, всей грудью вдыхал её запахи и никто сейчас не смог бы доказать мне, что её рядом нет. Я не мог поверить в её смерть, слишком нелепо всё это произошло. Я не представлял, как теперь буду без неё. В самом деле, как теперь обойтись без общения по глазам, без искусственного сна, без духовного единства. Возникло непреодолимое желание покончить с собой, но она ведь просила: «прошу тебя, живи, дыши». Поэтому я уже решил, что буду жить вопреки здравому смыслу, пока не зная, зачем и для чего. Врачи просто позволили ей умереть, как обычному человеку, даже понятия не имея, кто она такая. Но ничего, я своим поведением, явно посеял в них сомнения, возможно, они ещё заинтересуются мной, со своей чисто научной точки зрения. Если это произойдёт, я упорно буду всё отрицать, знать ничего не знаю. Может, побываю в Уссурийске, в психушке, с подозрением на какую-нибудь параноидальную шизофрению, но этот диагноз не оправдается. В конце концов, им это надоест, и они отпустят меня восвояси.                                                                                               

Когда я вылез из ванной и вытерся полотенцем. В этот момент, в дверь долго и настойчиво позвонили. Наверняка, это Денис, подумал я, и одев свой привычный  халат пошёл открывать дверь. На пороге действительно стоял мой товарищ, а рядом Катерина. Я вежливо пропустил их в квартиру. – Не надеялись тебя застать дома, зашли просто так, на удачу, — ответил Денис. Катя добавила: — Менты, собирались ехать за тобой, догонять, но по нашей просьбе не стали этого делать. Где ты был? Побежал домой? – нет, — ответил я, — я был в парке, сидел на скамейке и плакал. Потом мне приснилась Танечка. Я сидел на скамейке, она стояла рябом со мной и, обняв меня за плечи, плакала и просила, умоляла жить. Она говорила, живи, дыши, ты должен жить. Потом она ушла, без остатка растворившись в воздухе. – Катерина прослезилась и произнесла: — Мы были в милиции. Нам стало известно, что этого водителя, уже поймали. – Ещё бы не поймать, — ответил Денис, — когда он на ближайшем же перекрёстке, устроил дорожно-транспортное происшествие. Менты говорили, что там он снёс столб освещения и врезался в машину. Будучи не в состоянии ехать дальше, он уснул за рулём, там его и взяли. Вроде бы, какой-то Дементьев. – Урод поганый, — ответил я, — скотина рогатая! Ну, набрался ты, так сиди дома, нет же, полез за руль, в итоге натворил непоправимого. Ни в чём неповинная девушка погибла от рук этого дигрота. – Ещё какого дигрота, — сказала Катя, пройдя вместе со мной и Денисом в зал и садясь на наш любимый диванчик, — на нём ещё одно убийство. Вроде бы, по оперативной сводке, он кого-то зверски убил, за что не знаю. Сейчас менты занимаются им. – Убить мало, урода поганого. Если у него, где-то какие-то проблемы, почему страдают невинные люди, — ответил я, вновь заплакал, но, не давая эмоциям исказить моё лицо, — такая девушка погибла по вине этого нехорошего человека. А с вами там как обошлись в милиции? – Ну, ты знаешь, — произнёс товарищ, — мы изначально шли как свидетели, поэтому нам никаких обвинений предъявлено не было. Но эти следователи такие дотошные, по сто раз задают одни, и те же вопросы. Мы неоднократно рассказывали им то, что видели сами. Кстати, а что произошло между вами? Почему Таня стала убегать от тебя? – я, конечно, не мог рассказать Денису обо всех деталях, поэтому ответил так: — Понимаешь, она обиделась на меня за то, что меня мама не пустила с ней в Москву. – И что? Это повод так сильно обижаться? – спросила Катя. – Не совсем, — ответил я, — видите ли, в чём дело, до этого между нами происходил ряд мелких ссор, видимо, это оказалось для неё последней каплей. Сам не знаю, что на неё нашло, она вдруг закричала, что, я видимо хочу с ней поссориться, попросила не преследовать её и побежала проч. Быстро бегает. Когда я бежал за ней, она, без умолку, кричала мне, не слыша при этом меня. Она не слышала, шум грузовика. Я так старался, догнать её схватить за руку, оттолкнуть в сторону, мне чуть-чуть не хватило времени. Я был от неё так близко. – Печально, — произнёс товарищ. – Когда я отпрыгивал в сторону, меня тоже немного зацепило, ударило по стопам. Если бы я сделал недостающий рывок, чтобы схватить её, под колёсами оказались бы мы оба. Я сидел в парке и думал, рассуждал об этом, во сне она сказала, что я не виноват в её смерти, просила не винить себя ни в чем. – Мы абсолютно уверены, что ты сделал всё что мог, — сказала Катерина.                                                                                          

Мы сидели общались, скорбили о нашей общей подруге, знакомой, коллеге по работе. Денис и Катя дали мне понять, что они никуда не уйдут, не оставят меня одного, с моей бедой, с этой тяжестью на душе. Боялись, что я мог с собой чего-нибудь натворить. Сказать честно, я и в самом беле был на грани этого. Эту ночь, не спал никто. Я обнаружил в шкафчике литровую бутылку водки, которую заботливая рука Татьяны припасла для какого-то случая и мы, перебравшись в кухню, сидели и пили водку, поминали, оплакивали нашу девушку, подругу, знакомую, любимую. Столько тёплых слов было сказано в её адрес… как ни крути, мы все очень любили её.

Похороны Татьяны устраивал завод, из столовой которого её в скором времени собирались сократить. На похоронах, прямо перед тем, как гроб опустили в могилу, Валентина отвела меня в сторону и сказала: — Зачем ты пришёл? Посмеяться, поглумиться, да? Угробил девушку, доволен? Ведь это ты толкнул её под колёса? – Я пытался вытащить её оттуда, — ответил я. – Не ври! Ты можешь лгать моим туфлям, но меня ты не обманешь, — стояла она на своём, — Танюська тебе просто надоела и ты, не зная, как от неё избавиться, толкнул под колёса грузовика, всё сделал грамотно, чтобы это выглядело как несчастный случай. Если бы я могла доказать это, я бы уже сдала тебя в милицию. Ты ведь с самого начала мне не нравился, что-то в тебе не так. Я предупреждала Таню, что ты опасен, но она меня не слушала. – Валя, — сказал я, — ты можешь мне не верить, но я любил её больше, чем ты можешь себе представить. Она нужна мне больше чем вода в пустыне. Я не прошу верить мне на слово, но если есть желание, приди в суд, который потом состоится. Там осудят того мужика, который, кстати, не только Татьяну угробил, он зверски убил ещё одного человека в тот же вечер. – Да? А как ты объяснишь тот факт, что она не слышала шум приближающегося грузовика. Не могло такого быть, это ты просто толкнул её под машину. – Я не стал её переубеждать, просто объяснил, что официальную версию она услышит в суде, если придёт. Её вряд ли вызовут как свидетеля. А у самого на душе так кошки скребли на душе, было так гадко. Я прощался со своей девочкой, целовал её в лоб, смотрел, как заколачивают гроб, как опускают его в яму, а сам винил себя в её смерти. Винил себя за то, что не смог, не успел добежать до неё, не сумел выдернуть из-под колес. Я плакал на похоронах прямо под взгляд Валентины, смотревшей на меня с виной и укором. На следующий день, я пришёл к Татьяне на могилу и скрутил её фотографию с надгробия. Она очень не любила себя на фотографиях,      поэтому, я принял решение не оставлять её на могиле. Потом, фото больше не появлялось и не только потому, что найти новое больше не смогли, некому было это сделать. Я единственный, кто приходил к ней, облагораживал участок, сидел и разговаривал с ней. Иногда, когда было совсем невмоготу, оставался ночевать на скамейке около её могилы.                                                                                                                           Через несколько дней, милиция заинтересовалась мной, меня увезли в отделение, ещё раз допросили. Я рассказал им всё что можно, опустил только то, чего нельзя знать никому. Правда я не знал, нужно ли теперь хранить эту тайну, но решил сохранить её, не для себя, а скорее в её честь. Я устал читать мысли людей, чужих незнакомых мне людей, они в большинстве своём такие гадкие. Я устал от нашего грязного жестокого мира. Я так страдал от того что не с кем больше творить искусственный сон. Это была страшная ломка, чувствовал себя ненормальным отщепенцем, парнем, которого не интересует секс. Теперь я полностью оказался в той ситуации, в которой оказалась она, когда потеряла Эдика. В эти минуты я так хорошо понимал её ситуацию, но теперь уже ей всё равно. Я болел, клемался, ложился спать и вставал с её незатейливым именем на губах.                                                                                                                      

  Потом был суд. Я шёл по делу главным свидетелем. На скамье подсудимых виновато опустив голову сидел Николай. По этому делу суд нашёл лишь один факт, по которому ему дали немного меньше, чем полагалось бы, это маленький сынишка Иван. На суде плакала его жена. Мне было искренне жаль эту женщину, она понимала, что это из-за неё всё произошло. Дементьеву было предъявлено множество обвинений, среди которых, вождение транспорта в нетрезвом виде, предумышленное убийство выполненное с особой жестокостью, непредумышленное убийство. В совокупности ему дали пятнадцать лет колонии строгого режима. Всего пятнадцать лет, за смерть такого уникального человека, как Татьяна. У меня чесались руки убить Николая. Потом я подумал и пришёл к выводу, убей ты его хоть сто раз, это не вернёт тебе Танечку. В трудные минуты, когда жить становилось совсем невмоготу, я приходил на кладбище, садился у надгробия и, глядя на покрытую серебряной краской сталь, разговаривал с ней. В этот момент мне казалось, что Танечка слышит меня, что она стоит сзади и слушает, заботливо, едва заметно положив руку мне на плечо. Я чётко чувствовал её прикосновение. Мне и впрямь становилось легче. У меня не было теперь цели в жизни, я не понимал, зачем и для чего живу, остался жить, только ради неё, потому, что она просила, умоляла жить. Я постепенно утратил способность читать мысли по глазам, вследствие стресса, грусти и печали. Сначала, я стал хуже понимать глаза, постепенно эта способность становилась всё хуже, пока не сошла на нет. Происходило это примерно в том же порядке, в каком я учился это делать, только наоборот. Я понимал, что теперь мне эта способность не нужна. Денис и Катя, хоть и были рядом, всячески поддерживали, конечно, не могли унять, залечить мою, такую глубокую душевную рану. Её залечило время. Постепенно я отвык от искусственного сна, пропала психологическая ломка, я постепенно возвращался к нормальной жизни. Наверное, мне повезло, что я нашёл в себе силы избавиться от этого. Потом, Катя познакомила меня со своей бывшей одноклассницей Вероникой, которую случайно встретила на улице. Произошло это только спустя три года после смерти Татьяны. По свежей ране я не желал, не мог и не хотел заводить себе никакую девушку, будь она хоть самой красивой на планете. А сейчас я допустил, разрешил познакомить себя. На следующий день я договорился встретиться с ней на улице вне компании Дениса и Катерины. – Чем будем заниматься, как проведём время? – спросил я. – не знаю, — ответила мне девушка и скромно, застенчиво улыбнулась.

ПОСВЯЩАЕТСЯ ЛЮБИМОЙ ДЕВУШКЕ-ПЕЛЕВИНОЙ ТАТЬЯНЕ ВЛАДИМИРОВНЕ

1974 – 1998г. 

(ты навсегда останешься в моём сердце).

Похожие статьи:

Авторская проза → Август.

Авторская проза → ВеЛюр. Книга первая. Часть I. Главы 10-11

Авторская проза → Письмо

Авторская проза → Эксклюзив. 1 часть. Наследник.

Авторская проза → Эксклюзив. 2 часть. Уязвимый.