_________________________________________________________________________________
Стр. 1-3
Рассказ о царевиче и семи везирях (продолжение); Рассказ о невольнице и молоке (ночь 603); Рассказ о купце и слепом старце (ночи 603—605); Рассказ о ребёнке и сторожихе (ночи 605—606); Сказка о Джударе (ночи 607—624); Рассказ об Аджибе и Гарибе (ночи 624—680)
Стр. 4
Примечания
Шестьсот первая ночь
Когда же настала шестьсот первая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что когда женщина вошла в дом и пришла в комнату гостей, юноша вскочил ей навстречу и обнял её и стал целовать ей руки и ноги, и девушка была ошеломлена красотой юноши, и ей представилось что это помещение и все, что в нем есть из цветов, съестного и напитков – сон. И старуха, увидя её растерянность, сказала: „Имя Аллаха над тобою, о дочка! Не бойся, я сижу и не покину тебя ни на одну минуту. Ты подходишь для него, и он подходит для тебя“. И женщина села в сильном смущении, а юноша до тех пор играл с нею и смешил её и развлекал стихами и рассказами, пока её грудь не расправилась и она не развеселилась. И она стала есть и пить, и когда вино показалось ей приятным, она взяла лютню и запела и склонилась и устремилась к красоте юноши. И, увидав это, юноша опьянел без вина, и его душа показалась для него ничтожной, и старуха вышла от них.
А на заре она пришла к ним и пожелала им доброго утра и спросила женщину: «Какова была твоя ночь, о госпожа?» – «Было хорошо из-за твоих длинных рук и уменья сводничать», – ответила женщина, а старуха сказала ей: «Вставай, пойдём к твоей матери». И когда юноша услышал слова старухи, он выложил ей сто динаров и сказал: «Оставь её у меня на сегодняшнюю ночь». И старуха вышла от них и пошла к матери женщины и сказала ей: «Твоя дочь желает тебе мира. Мать невесты взяла с неё клятву, что она проведёт у неё сегодняшнюю ночь». «О сестрица, – сказала мать женщины, – пожелай мира им обеим. Если девушка довольна, то не беда, что она там переночует – пусть повеселится и придёт не торопясь, и я боюсь для неё только огорчения со стороны её мужа».
И старуха устраивала с матерью женщины хитрость за хитростью, пока не провела так семь дней, и каждый день она брала от юноши сто динаров. А когда эти дни прошли, мать женщины сказала старухе: «Подай мне мою дочь сию же минуту, моё сердце занято ею! Время её отсутствия затянулось, и это мне подозрительно». И старуха вышла от неё, разгневанная её словами, и, придя к женщине, положила её руку в свою, и они вышли от юноши, когда тот спал на постели, охмелев от вина. И они пришли к матери женщины, и та встретила её весело и приветливо, обрадованная до крайности, и сказала: «О дочка, моё сердце занято тобою, и я напала на мою сестру со словами, которые её огорчили». – «Поднимайся и целуй ей руки и ноги – она была мне точно служанка и исполняла мои просьбы, – сказала женщина. – А если ты не сделаешь того, что я приказала, я тебе не дочь, а ты мне не мать». И мать девушки тотчас же поднялась и помирилась со старухой.
А юноша, очнувшись от опьянения, не нашёл женщины, но он был рад и тому, что получил, когда достиг своей цели. И потом старуха пошла к юноше и приветствовала его и спросила: «Что ты видел из моих поступков?» – «Прекрасно ты поступила и замыслила и придумала!» – воскликнул юноша. А старуха сказала: «Пойдём, исправим то, что мы испортили, и воротим эту женщину к её мужу – мы ведь были причиною их разлуки». – «А как мне поступить?» – спросил юноша. «Ты пойдёшь в лавку того купца, – отвечала старуха, – и сядешь возле него и поздороваешься с ним, а я пройду мимо лавки. И когда ты меня увидишь, выйди поскорее из лавки, схвати меня и тяни за платье, и брани, и путай, и требуй с меня покрывало, и говори купцу: „О владыка, не помнишь ты того покрывала, которое я у тебя купил за пятьдесят динаров? Случилось, о господин, что моя невольница его надела и прожгла в одном месте с краю, и тогда она дала это покрывало этой старухе, чтобы та отдала его кому-нибудь заштопать, и старуха взяла его и ушла, и я её с того дня не видел“. – „С любовью и удовольствием!“ – ответил юноша.
А затем, в тот же час и минуту, он пошёл в лавку купца и посидел у него немного, и вдруг увидел, что старуха проходит мимо лавки, и в руках у неё чётки, которые она пересчитывает. И, увидав её, юноша поднялся на ноги и, выйдя из лавки, потянул старуху за платье и стал её ругать и бранить, а она отвечала ему мягко и говорила: «О дитя моё, тебе простительно!» И люди на рынке собрались вокруг них и стали спрашивать: «В чем дело?» И юноша отвечал: «О люди, я купил у этого купца покрывало за пятьдесят динаров, и невольница носила его один час, а потом она села, чтобы его окурить, и вылетела искра и прожгла покрывало с краю. И мы дали его этой старухе с тем, чтобы она отдала его кому-нибудь заштопать и возвратила нам, и с того времени мы никогда её не видали». И старуха воскликнула: «Этот юноша сказал правду! Да, я взяла у него покрывало и зашла с ним в один из домов, куда я обыкновенно захожу, и забыла его где-то в тех местах, и не знаю, где оно. А я женщина бедная, и я испугалась владельца этого покрывала и не встречалась с ним». И при всем этом купец, муж той женщины, слушал их разговор…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот вторая ночь
Когда же настала шестьсот вторая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что когда юноша схватил старуху и стал говорить ей про покрывало, как она его научила, купец, муж той женщины, слышал их разговор с начала до конца. И когда купец узнал историю, которую придумали эта хитрая старуха с юношей, он поднялся на ноги и воскликнул: „Аллах велик! Прошу прощения у великого Аллаха за мои грехи и за то, что заподозрил мой ум!“ И он прославил Аллаха, который открыл ему истину, а затем он подошёл к старухе и спросил её: „Ты заходишь к нам?“ – „О дитя моё, – отвечала старуха, – я захожу и к тебе и к другим за милостыней, и с того дня никто не дал мне вестей об этом покрывале“. – „А ты спрашивала о нем кого-нибудь у нас в доме?“ – продолжал купец. И старуха молвила: „О господин, я ходила в дом и спрашивала, и мне сказали: „Купец развёлся с хозяйкой дома“, – и я вернулась и после уже никого не спрашивала до сегодняшнего дня“.
И купец обратился к юноше и сказал ему: «Освободи дорогу этой старухе – покрывало у меня». И он вынес покрывало из лавки и отдал его заштопать перед теми, кто присутствовал, а затем он пошёл к своей жене и дал ей немного денег и снова взял её к себе, после того как усиленно перед нею извинялся и просил прощения у Аллаха, и не знал он о том, что сделала старуха.
Вот одна из многих козней женщин, о царь». И затем везирь сказал: «Дошло до меня также, о царь, что кто-то из царских детей вышел наедине с собою, чтобы прогуляться, и проходил мимо зеленого сада, где были деревья, плоды и птицы, и каналы бежали по этому саду. И юноше понравилось это место, и он сел там, и, вынув сушёные плоды, бывшие у него, стал их есть, и когда он сидел так, то вдруг увидал большой дым, поднимавшийся к небу в этом месте. И царевич испугался и встал и, взобравшись на одно из деревьев, спрятался там. И когда царевич залез на дерево, он увидел, что из середины реки вышел ифрит, на голове которого был мраморный сундук, а на сундуке – замок. И ифрит поставил сундук в саду и открыл его, и из сундука вышла девушка, подобная незакрытому солнцу на чистом небе, и была она из людей. И ифрит посадил девушку перед собой и стал на неё смотреть, а потом он положил голову ей на колени и заснул.
И девушка взяла голову ифрита и положила её на сундук, а потом она встала и начала ходить, и взор её упал на то дерево. И она увидела царевича и сделала ему знак спуститься, но царевич отказался спуститься, и девушка стала его заклинать и сказала: «Если ты не спустишься и не сделаешь со мной того, что я тебе скажу, я разбужу ифрита от сна и осведомлю его о тебе, и он погубит тебя в ту же минуту». И юноша испугался девушки и спустился вниз, и когда он спустился, девушка стала целовать ему руки и ноги и соблазнять его, чтобы он исполнил её нужду. И юноша согласился на её просьбу, и когда он выполнил её просьбу, девушка сказала ему: «Дай мне перстень, который у тебя на руке». И юноша отдал ей перстень, и она завернула его в шёлковый платок, который был у неё, а в платке было множество перстней – больше восьмидесяти, – и перстень царевича девушка положила среди них. «Что ты делаешь с этими перстнями, которые у тебя?» – спросил царевич. И девушка ответила: «Этот ифрит похитил меня из дворца моего отца и положил меня в этот сундук и запер на замок. И он ставит сундук со мною себе на голову, отправляясь куда бы то ни было, и едва может вытерпеть без меня одну минуту из-за сильной ревности, и не позволяет мне того, что я хочу. И когда я увидала это, я дала клятву, что никому не откажу в сближении. А этих перстней, которые со мною, столько же, сколько познало меня мужчин, так как у каждого, кто меня познал, я беру перстень и кладу его в этот платок. Отправляйся своей дорогой, – сказала она потом, – а я подожду кого-нибудь другого – ифрит ещё сейчас не встанет».
И юноша-царевич едва поверил этому, и он шёл своей дорогой, пока не пришёл к жилищу своего отца, а царь не знал о кознях девушки против его сына, и она не опасалась этого и не считалась с царём. И когда царь услышал, что перстень его сына пропал, он велел убить юношу, а потом он поднялся со своего места и пошёл к себе во дворец, и тут везири отклонили его от убиения его сына. И когда наступила некая ночь, царь послал за везирями, призывая их, и они все пришли, и царь поднялся им навстречу и поблагодарил их за то, что они раньше отклонили его от убиения сына, и юноша тоже поблагодарил их и сказал: «Прекрасно то, что вы придумали, чтобы мой отец пощадил мою душу, и я воздам вам благом, если захочет Аллах великий». И потом юноша рассказал везирям о причине пропажи перстня, и везири пожелали ему долгой жизни и высокого возвышения и удалились из приёмной залы.
«Посмотри же, о царь, каковы козни женщин и что они делают с мужчинами».
И царь отказался от убиения своего сына.
РАССКАЗ О ЦАРЕВИЧЕ И СЕМИ ВЕЗИРЯХ (продолжение)
И когда наступило утро, отец царевича сел на престол в восьмой день, и вошёл к нему его сын, вложив руку в руку своего наставника ас-Синдибада, и поцеловал землю меж рук царя, а затем он заговорил красноречивейшим языком и восхвалил своего отца и его везирей и вельмож его правления и поблагодарил их и прославил. А в зале присутствовали учёные, эмиры, военные и знатные люди, и все присутствовавшие изумились ясности языка царевича, его красноречию и превосходному умению говорить. И когда отец царевича услышал это, он обрадовался сильной и великой радостью, а затем он позвал царевича и поцеловал его между глаз, и позвал наставника его ас-Синдбада и спросил его, почему его сын молчал в течение этих семи дней.
«О владыка, – отвечал наставник, – благо было в том, что он не говорил. Я боялся, что он будет убит в это время, и я узнал об этом деле, о господин, в день рождения царевича – когда я увидел его гороскоп, он указал мне на все это. А теперь зло отошло от него, по счастью царя». И царь обрадовался этому и спросил своих везирей: «Если бы я убил моего сына, грех был бы на мне, на невольнице или на наставнике ас-Синдбаде?» И присутствующие промолчали и не дали ответа, и наставник юноши, ас-Синдбад, сказал царевичу: «Дай ответ…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот третья ночь
Когда же настала шестьсот третья ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что когда ас-Синдбад сказал царевичу: „Дай ответ, о дитя моё“, – царевич сказал:
Рассказ о невольнице и молоке (ночь 603)
Я слышал, что у одного купца остановились в доме гости, и хозяин послал невольницу купить для них на рынке молока в кувшине, и невольница взяла молока в кувшине и направилась обратно к дому своего господина. И когда она шла по дороге, пролетел над ней ястреб, нёсший в когтях змею, которую он сдавил, и со змеи упала в кувшин капля, а невольница не знала этого. И когда она пришла в дом, её господин взял у неё молоко и стал его пить вместе со своими гостями, и не успело молоко утвердиться у них в желудках, как они все умерли. Посмотри же, о царь, на ком был грех в этом случае?»
И один из присутствовавших сказал: «Грех на людях, которые пили», – а другой сказал: «Грех на невольнице, которая оставила кувшин открытым, без покрывала».
И ас-Синдбад, наставник мальчика, молвил: «А ты что скажешь об этом, о дитя моё?» – «Я скажу, – ответил царевич, – что эти люди ошибаются: нет греха ни на невольнице, ни на собравшихся гостях, но только срок этих людей окончился вместе с их наделом, и была определена им смерть по причине этого происшествия».
И когда присутствовавшие услышали это, они до крайности удивились и возвысили голоса, желая царевичу блага, и сказали ему: «О владыка, ты дал ответ, которому нет подобных, и ты – учёный среди людей теперешнего времени». И, услышав их, царевич молвил: «Я не учёный, и, поистине, слепой старец и трехлетний ребёнок и пятилетний ребёнок умнее меня». – «Расскажи нам историю этих троих, которые умнее тебя, о юноша», – сказали присутствовавшие люди. И царевич молвил:
Рассказ о купце и слепом старце (ночи 603—605)
Дошло до меня, что был один купец с большими деньгами, который много путешествовал по всем странам. И захотелось ему поехать в какую-то страну, и он спросил людей, прибывших оттуда: «На каком товаре там можно много нажить?» – «На сандаловом дереве – оно там дорого продаётся», – ответили ему. И купец купил на все свои деньги сандалового дерева и отправился в тот город.
И когда он туда прибыл (а время его прибытия было в конце дня), он вдруг увидел старуху, которая гнала баранов, и, увидав купца, она спросила его: «Кто ты, о человек?» И купец ответил: «Я купец, чужеземец». – «Берегись жителей этого города, – сказала старуха, – это хитрецы и воры, и они обманывают чужеземца, чтобы одолеть его, и проедают то, что у него есть. И вот я дала тебе совет». И старуха покинула его.
А когда наступило утро, купца встретил один человек из жителей города и приветствовал его и спросил: «О господин, откуда ты прибыл?» – «Я прибыл из такого-то города», – отвечал купец. И горожанин спросил его: «А какой ты привёз с собою товар?» – «Сандаловое дерево, – отвечал купец. – Я слышал, что оно имеет у вас цену». – «Ошибся тот, кто тебе это посоветовал, – молвил горожанин. – Мы жжём под котелками только это сандаловое дерево, и у нас ему одна цена с дровами». И когда купец услышал слова этого человека, он опечалился и раскаялся, и вместе верил и не верил. И этот купец остановился в одном из городских ханов и стал разжигать свой сандал под котелком, и тот горожанин увидал его и спросил: «Не продашь ли ты этот сандал, по сколько захочет твоя душа за меру». – «Я продам его тебе», – отвечал купец. И человек перенёс весь его сандал к себе домой, а продавец намеревался взять столько золота, сколько покупатель возьмёт сандала.
А когда наступило утро, купец пошёл ходить по городу, и ему встретился человек, голубоглазый и кривой, один из городских жителей, и уцепился за него и сказал: «Это ты погубил мой глаз, и я ни за что тебя не отпущу!» И купец начал отрицать и воскликнул: «Это дело не удастся!» И вокруг них собрались люди и стали просить у кривого отсрочки до завтра, а тогда купец отдаст ему цену его глаза. И купец выставил за себя поручителя, и его отпустили, и он ушёл. А у него разорвалась сандалия, когда кривой тащил его, и он остановился у лавки башмачника и отдал ему сандалию и сказал: «Почини её, и тебе достанется от меня то, на что ты будешь согласен». И он ушёл и вдруг увидел людей, которые сидели и играли, и сел с ними рядом, от горя и заботы, и они попросили его поиграть, и он стал играть с ними. И они обратили победу против него, и обыграли его, и предложили ему на выбор: или выпить море, или выложить все свои деньги. И купец поднялся и сказал: «Отсрочьте мне до завтра», – и ушёл от них, озабоченный тем, что он сделал, и не зная, каково будет его положение.
И он сел в одном месте, раздумывая, озабоченный и огорчённый, и вдруг прошла мимо него та старуха. И она посмотрела на купца и сказала ему: «Может быть, жители города тебя одолели? Я вижу, ты озабочен тем, что поразило тебя». И купец рассказал ей обо всем, что с ним случилось, с начала до конца. И старуха спросила его: «Кто же тебя провёл с этим сандалом? Сандал у нас цедится по десять динаров за ритль. Но я придумаю для тебя способ, в котором, я надеюсь, будет спасение твоей душе. Иди к таким-то воротам; в том месте есть один слепой шейх-сидень, умный, сведущий, старый, опытный. Все к нему приходят и спрашивают его о том, что собираются сделать, и он советует им то, в чем для них польза, так как он сведущ в кознях, колдовстве и плутовстве. Он ловкач, и ловкачи собираются у него ночью. Пойди же к нему и спрячься от твоих противников, чтобы ты слышал их разговор, а они тебя не видели. Он будет им рассказывать о побеждающей и побеждённой, и, может быть, ты услышишь от них какой-нибудь довод, который освободит тебя от твоих противников…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот четвёртая ночь
Когда же настала шестьсот четвёртая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что старуха сказала купцу: „Пойди вечером к учёному, у которого собираются городские жители, и спрячься – может быть, ты услышишь какойнибудь довод, который освободит тебя от твоих противников“.
И купец пошёл от неё в то место, о котором она ему рассказала, и спрятался там, и увидел того шейха, и сел близко от него. И когда прошло не больше часу, явились к шейху люди, которые хотели с ним судиться, и, представ перед ним, приветствовали его и поздоровались друг с другом и сели вокруг него, и купец, увидав их, нашёл среди пришедших четырех своих противников. И шейх предложил им кое-какой еды, и они поели, а затем каждый из них стал рассказывать шейху, что произошло с ним в этот день, и человек с сандалом выступил вперёд и рассказал шейху о том, что с ним в этот день случилось: как он купил у одного человека за бесценок сандал, и продажа состоялась с тем, чтобы наполнить меру чем продавец захочет. «Твой противник одолеет тебя», – сказал шейх. «А как он меня одолеет?» – спросил ловкач, и шейх ответил: «Если он тебе скажет: „Я возьму полную меру золота или серебра, – ты ему дашь?“ – „Дам, и я буду с прибылью“, – ответил ловкач. „Ну, а если он тебе скажет: „Я возьму полную меру блох, половину самцов, половину самок“, – что ты будешь делать?“ – спросил шейх. И ловкач понял, что он побеждён.
И затем выступил вперёд кривой и сказал: «О шейх, я увидел сегодня одного человека с голубыми глазами из чужой страны, и затеял с ним ссору, и уцепился за него, и сказал ему: „Это ты погубил мой глаз!“ И я не оставил его до тех пор, пока целая толпа народа мне не поручилась, что он ко мне вернётся и удовлетворит меня за мой глаз». – «Если он захочет одолеть тебя, то наверное одолеет», – сказал шейх. «Как же он меня одолеет?» – спросил кривой. И шейх ответил: «Он скажет тебе: „Вырви себе глаз, и я вырву себе глаз, а потом мы взвесим оба глаза. И если мой глаз будет равен твоему глазу, то ты прав в том, что утверждаешь. И ты будешь ему должен плату за его глаз и окажешься слепым, а он будет зрячим на другой глаз“. И кривой понял, что купец победит его таким доводом.
А затем выступил вперёд башмачник и сказал: «О шейх, я видел сегодня человека, который дал мне сандалию и сказал: „Почини мне её“. И я спросил его: „А разве ты не дашь мне плату?“ И человек сказал: „Почини сандалию, и тебе достанется от меня то, на что ты будешь согласен“. А я не буду согласен ни на что, кроме всех его денег». – «Если он захочет взять свою сандалию и ничего тебе не дать, он возьмёт её», – сказал шейх. «А как так?» – спросил башмачник. И шейх ответил: «Он скажет тебе: „Враги султана разбиты, противники его бессильны, и дети его и помощники многочисленны. Ты согласен или нет?“ И если ты скажешь: „Согласен“, – он возьмёт свою сандалию и уйдёт, а если ты скажешь: „Нет“, – он возьмёт сандалию и побьёт тебя ею по лицу и по затылку». И понял башмачник, что он будет побеждён.
И затем выступил человек, который играл с купцом на усмотрение выигравшего, и сказал: «О шейх, я встретил одного человека и сыграл с ним и обыграл его, и сказал ему: „Если ты выпьешь это море, я выложу тебе все мои деньги, а если не выпьешь – выкладывай твои деньги мне“. – „Если он захочет тебя победить, то наверное победит“, – сказал шейх. „А как это?“ – спросил игрок. И шейх ответил: „Он скажет тебе: „Возьми горлышко моря в руку и подай его мне, а я его выпью“. И ты не сможешь, и он победит тебя таким доводом“. И купец, услышав это, узнал, какими доводами ему защищаться от своих противников. И потом все ушли от шейха, и купец направился в своё жилище.
А когда настало утро, пришёл к нему человек, который играл с ним на то, что он выпьет море. И купец сказал ему: «Подай мне горлышко моря, и я его выпью». И игрок не смог, и купец одолел его, и споривший выкупил себя сотнею динаров и ушёл. А потом пришёл башмачник и потребовал того, на что он будет согласен, и купец сказал ему: «Султан победил своих врагов и погубил своих противников, и дети его многочисленны. Ты согласен или нет?» – «Да, согласен», – отвечал башмачник, и купец взял свою обувь без платы и ушёл.
А затем к нему пришёл кривой и потребовал возмещения за свой глаз, и купец сказал ему: «Вырви себе глаз, и я вырву себе глаз, и мы их взвесим, и если они будут одинаковы, значит, ты прав и бери плату за свой глаз». – «Дай мне отсрочку», – сказал кривой. И он помирился с купцом на сотне динаров и ушёл.
А затем пришёл к купцу тот, кто купил у него сандал, и сказал ему: «Возьми цену твоего сандала». – «Что ты мне дашь?» – спросил купец. «Мы сговорились, что мера сандала пойдёт за меру чего-нибудь другого, – отвечал человек. – Если желаешь, возьми её полной золота или серебра». – «Я возьму только полную меру блох: половину самцов, половину самок», – сказал купец. И покупатель ответил: «Я не могу сделать ничего такого!»
И купец одолел его, и покупатель выкупил себя сотнею динаров, вернув сначала сандал купцу, и тот продал сандал, как хотел, и получил за него деньги и уехал из этого города в свою страну…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот пятая ночь
Когда же настала шестьсот пятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что купец продал свой сандал и получил за него деньги и уехал из этого города в свой город.
«Что касается трехлетнего ребёнка, – сказал царевич, – то был один человек, развратный и любивший женщин, который услышал об одной красивой и прекрасной женщине, обитавшей в другом городе. И человек отправился в тот город, где жила женщина, и взял с собой подарок и написал женщине записку, в которой описывал, какую сильную он испытывает тоску и страсть, и говорил, что любовь побудила его к ней переселиться и прибыть к ней. И женщина позволила ему к ней прийти. И когда этот человек пришёл к её жилищу и вошёл к ней, женщина поднялась на ноги и встретила его с почётом и уважением, и поцеловала ему руки, и угостила его таким угощением из съестного и напитков, больше которого не бывает.
А у этой женщины был маленький ребёнок трех лет жизни. И она оставила его и занялась варкой кушаний. И мужчина сказал ей: «Пойдём, ляжем!» И она ответила: «Мой ребёнок сидит и смотрит на нас». – «Это маленький ребёнок, он ничего не понимает и не умеет говорить», – сказал мужчина. И женщина молвила: «Если бы ты знал, как он понятлив, ты бы так не говорил». И когда мальчик увидел, что рис поспел, он заплакал сильным плачем, и мать спросила его: «О чем ты плачешь, о дитя моё?» – «Наложи мне рису и полей его маслом», – сказал мальчик. И его мать положила ему рису и полила его маслом, и мальчик поел и ещё раз заплакал. «О чем ты плачешь, о дитя моё?» – спросила его мать. И ребёнок сказал: «О матушка, положи мне в него сахару!»
И мужчина, рассердившись, воскликнул: «Поистине ты злосчастный ребёнок!» А мальчик отвечал: «Никто не злосчастный, кроме тебя, раз ты утомлялся и выехал из одного города в другой, стремясь к блуду. А что до меня, то я плакал потому, что у меня что-то было в глазу, и я вывел это слезами, и потом поел рису с маслом и сахаром и насытился. Кто же из нас злосчастный?»
И, услышав это, мужчина устыдился слов маленького ребёнка. А потом пришло к нему увещание свыше, и он, в тот же час и минуту, стал пристойным и, никак не посягнув на женщину, удалился в свой город и раскаивался, пока не умер».
Рассказ о ребёнке и сторожихе (ночи 605—606)
А затем царевич сказал: «Что же касается пятилетнего ребёнка, то дошло до меня, о царь, что четыре купца соединились, имея тысячу динаров, и, смешав все деньги, положили их в один кошель и пошли покупать товар. И они увидели по дороге прекрасный сад и вошли туда, а кошель оставили у сторожихи сада и, войдя, погуляли там и стали есть, пить и веселиться. И один из них сказал: „У меня есть благовония; пойдём, вымоем голову в этой текучей воде и надушимся!“ – „Нам понадобится гребень“, – сказал другой. И кто-то ещё молвил: „Спроси сторожиху, может быть, у неё будет гребень“.
И один из купцов пошёл к сторожихе и сказал ей: «Дай мне кошель!» И сторожиха ответила: «Когда вы придёте все или твои товарищи прикажут мне его тебе отдать (а товарищи купца сидели в таком месте, что сторожиха их видела и слышала их разговор)». – «Она не соглашается ничего мне дать», – сказал купец своим товарищам. И те крикнули: «Дай ему!» И когда сторожиха услышала их слова, она отдала купцу кошель, и этот человек взял его и вышел, убегая.
И когда он заставил их ждать, купцы пошли к сторожихе и спросили: «Почему ты не даёшь ему гребня?» И сторожиха ответила: «Он спрашивал только кошель, и я отдала его не раньше, чем вы позволили, и ваш товарищ вышел отсюда и ушёл своей дорогой». И, услышав слова сторожихи, купцы стали бить себя по лицу и схватили сторожиху и сказали: «Мы позволили тебе дать ему только гребень!» – «Он не говорил мне про гребень», – ответила сторожиха. И купцы схватили её и донесли на неё кади и, придя к нему, рассказали всю историю, и кади обязал сторожиху вернуть кошель и объявил её обязанной всем её противникам…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот шестая ночь
Когда же настала шестьсот шестая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что когда кади обязал сторожиху вернуть кошель и объявил её обязанной всем её противникам, она вышла смущённая, не видя себе дороги. И её встретил мальчик пятя лет жизни. И когда этот мальчик увидел, как она смущена, он спросил её: „Что с тобой, о матушка?“ Но она не дала ему ответа и пренебрегла им из-за его малых лет. И мальчик повторил свои слова один и другой, и третий раз, и женщина сказала: „Несколько человек пришли ко мне в сад и положили возле меня кошель с тысячей динаров и поставили мне условие, что я никому не отдам этот кошель иначе, как в присутствии их всех. А потом они пошли в сад походить и прогуляться. И один из них вышел и сказал мне: „Дай кошель!“ И я сказала ему: „Когда придут твои товарищи“. – „Я взял от них позволение“, – сказал он. Но я не согласилась отдать ему кошель, и тогда он крикнул своим товарищам: „Она не соглашается ничего мне дать“. И они сказали мне: „Дай ему!“ (а они были поблизости от меня). И я отдала этому человеку кошель, и он взял его и ушёл своей дорогой. И его товарищи заждались его и вышли ко мне и спросили: „Почему ты не даёшь ему гребень?“ И я ответила: „Он не говорил про гребень, он говорил только про кошель“. И они схватили меня и отвели к кади, и кади обязал меня вернуть кошель“.
«Дай мне дирхем, чтобы купить сладкого, и я скажу тебе что-то, в чем будет освобождение», – сказал мальчик. И женщина дала ему дирхем и спросила: «Какие есть у тебя слова?» – «Возвращайся к кади, – ответил мальчик, – я скажи ему: „У меня с ними было условленно, что я отдам им кошель только в присутствии всех четырех“. И женщина воротилась к кади, – говорил царевич, – и сказала ему то, что ей говорил мальчик. И кади спросил: „Было у вас с нею так условленно?“ – „Да“, – отвечали купцы. И кади сказал: „Приведите ко мне вашего товарища и берите кошель“. И сторожиха благополучно вышла, и не случилось с ней беды, и она ушла своей дорогой».
И когда услышали слова юноши царь и везири и те, кто присутствовал в этом собрании, они сказали царю: «О владыка наш царь, твой сын превосходит людей своего времени!» И они пожелали юноше и царю блага. И царь прижал своего сына к груди и поцеловал его между глаз и спросил его, что у него было с невольницей. И царевич поклялся великим Аллахом и его благородным пророком, что это она соблазняла его. И царь поверил его словам и сказал; «Я отдаю её тебе на суд: если хочешь, убей её, или сделай с ней что хочешь». – «Я изгоню её из города», – сказал юноша своему отцу.
И царевич со своим родителем жили самой радостной и приятной жизнью, пока не пришла к ним Разрушительница наслаждений и Разлучительница собраний, и вот конец того, что дошло до нас из истории о царе, его сыне и невольнице и семи везирях».
Сказка о Джударе (ночи 607—624)
Дошло до меня также, – начала новую сказку Шахразада, – что один купец по имени Омар имел трех сыновей, старшего из которых звали Салим, младшего – Джудар, а среднего – Селим, и воспитывал их, пока они не сделались мужчинами. Но он любил Джудара больше, чем его братьев, и когда тем сделалось ясно, что он любит Джудара, их взяла ревность, и они возненавидели Джудара. И их отцу стало ясно, что они ненавидят своего брата. А отец их был стар годами, и испугался он, что, когда он умрёт, Джудару достанутся тяготы из-за его братьев. И он призвал нескольких людей науки и сказал: «Подайте мне мои деньги и материи!» И когда ему подали все его деньги и материи, он сказал: «О люди, разделите эти деньги и материи на четыре части, согласно постановлениям закона».
И имущество разделили, и отец дал каждому сыну долю и долю взял себе и сказал: «Вот моё имущество, я разделил его между ними, и для них не осталось ничего ни у меня, ни друг у друга, и когда я умру, между ними не возникнет разногласия, так как я разделил наследство при жизни. А то, что я взял себе, будет для моей жены, матери этих детей, и она станет помогать себе этим, чтобы прожить…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот седьмая ночь
Когда же настала шестьсот седьмая ночь» Шахразада сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что купец разделил свои деньги и материи на четыре доли и дал каждому из своих трех сыновей долю, а четвёртую долю взял себе и сказал: „Эта доля будет для моей жены, матери этих детей, и она станет помогать себе ею, чтобы прожить“.
А потом, через малое время, отец умер, и ни один из братьев не был доволен тем, что сделал их отец Омар, и все требовали прибавки от Джудара, говоря ему: «Деньги нашего отца у тебя!»
И Джудар с братьями принёс жалобу судьям, и пришли мусульмане, которые присутствовали во время дележа, и засвидетельствовали то, что знали, и судья не позволил братьям притеснять один другого. И Джудар потерял часть денег, и его братья из-за тяжбы тоже потеряли, и они оставили его на время, но потом снова начали строить козни. И Джудар понёс на них жалобу судьям, и они опять потеряли много из-за судей, и братья до тех пор искали управы друг на друга у одного притеснителя за другим и теряли деньги, пока не скормили всех своих денег притеснителям и все не стали бедняками. И затем братья Джудара пришли к матери и стали над ней смеяться и отняли у неё деньги, и побили её и выгнали. И она пришла к своему сыну Джудару и сказала ему: «Твои братья сделали со мною то-то и то-то и взяли мои деньги!» – и стала проклинать их. И Джудар сказал: «О матушка, не проклинай их, Аллах воздаст каждому из них за их дела. Но я, о матушка, сделался бедняком, и мои братья тоже бедняки; тяжба заставляет терять деньги, а мы с ними много раз тягались перед судьями, и это не принесло нам никакой пользы, напротив, мы все потеряли, что оставил нам отец, и люди опозорили нас из-за наших препирательств. Неужели я стану ещё раз тягаться с ними по этому делу и мы подадим жалобу судьям? Этого не будет! Ты станешь жить у меня, и я оставлю тебе лепёшку, которую ем, а ты молись за меня, и Аллах наделит и меня и тебя. Оставь их – они потерпят от Аллаха за свои дела – и утешайся словом сказавшего:
Обидит если глупец тебя, оставь его
И жди поры удобной для отмщенья.
В стороне держись от обиды гнусной, – когда б гора
Обижала гору, обидчик был бы сломлен.
И он принялся успокаивать свою мать и уговаривать, и та согласилась и осталась у него. И Джудар взял сеть и стал ходить к реке и прудам и каждый день он шёл куданибудь, где плескалась вода. И один день он зарабатывал десять, другой – двадцать, а третий – тридцать и тратил деньги на свою мать, и хорошо ел, и хорошо пил. А у его братьев не было ни ремесла, ни купли, ни продажи, и вошло к ним поражающее и уничтожающее и бедствие постигающее. А они уже сгубили то, что отняли у матери, и оказались в числе несчастных нищих голодранцев. И иногда они приходили к матери и унижались перед ней и жаловались на голод, а сердце матери жалостливо, и она кормила их чёрствым хлебом, и если у неё было вчерашнее варево, она говорила: «Ешьте скорей и уходите раньше, чем придёт ваш брат; для него будет нелегко видеть вас, и это ожесточит его сердце против меня, вы опозорите меня перед ним». И братья торопливо ели и уходили.
И вот однажды они пришли к матери, и та поставила перед ними варево и хлеб, и они стали есть, и вдруг вошёл брат Джудар. И мать смутилась, и ей сделалось стыдно, она испугалась, что он на неё рассердится, и склонила голову к земле со стыда перед своим сыном, но Джудар улыбнулся братьям в лицо и сказал: «Простор вам, братья! Благословенный день! Как случилось, что вы меня посетили в этот благословенный день?» И он обнял их выказал к ним любовь и сказал: «Я не думал, что вы оставите меня тосковать, не придёте ко мне и не взглянете на меня и на вашу мать». И братья ответили: «Клянёмся Аллахом, о брат наш, мы стосковались по тебе, и нас прежде удерживал лишь стыд из-за того, что у нас с тобой случилось, но мы очень раскаивались. Это дело шайтана, прокляни его Аллах великий, и нет нам благословения ни в ком, кроме тебя и нашей матери…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот восьмая ночь
Когда же настала шестьсот восьмая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда Джудар пришёл домой и увидел своих братьев, он сказал им: „Добро пожаловать!“ И воскликнул: „Нет мне благословения ни в ком, кроме вас“. А его мать сказала: „О дитя моё, да обелит Аллах твоё лицо, и да умножит Аллах твоё благосостояние! Ты самый великодушный, о дитя моё!“ – „Добро вам пожаловать! – сказал Джудар. – Оставайтесь у меня – Аллах великодушен, добра у меня много“.
И он помирился с братьями, и те провели у него ночь и поужинали с ним, а на следующий день они позавтракали и Джудар взял сеть и вышел через ворота дающего победу. А его братья ушли и пропадали до полудня и пришли, и мать подала им обед, а вечером пришёл их брат и принёс мясо и зелень. И они провели таким образом месяц, и Джудар ловил рыбу и продавал её и тратил деньги на мать и братьев, а те ели и забавлялись. И случилось в какой-то день, что Джудар понёс сеть к реке и кинул её и потянул, и сеть поднялась пустая, и тогда он забросил её во второй раз, и она опять поднялась пустая. И Джудар сказал про себя: «В этом месте нет рыбы!» И перешёл в другое место и закинул там сеть, и она поднялась пустая, и тогда он перешёл в другое место и переходил с утра до вечера, но не поймал даже маленькой рыбёшки. «Чудеса! – воскликнул он. – Рыба, что ли, в реке вышла, или этому другая причина?»
И он взвалил сеть на спину и пошёл назад, огорчённый и озабоченный, неся заботу о братьях и о матери и не зная, чем накормить их на ужин. И он проходил мимо пекарни и увидел, что люди толпятся за хлебом и в руках у них деньги, но хлебопёк не обращает на них внимания. И он остановился и вздохнул, и хлебопёк сказал ему: «Простор тебе, Джудар! Тебе надо хлеба?» И Джудар промолчал, а хлебопёк молвил: «Если у тебя с собой нет денег, бери хлеба вдоволь, тебе будет отсрочка». – «Дай мне на десять полушек хлеба», – сказал Джудар. «Возьми ещё и эти десять полушек, – молвил хлебопёк, – а завтра при неси мне на двадцать рыбы». – «На голове и на глазах!» – ответил Джудар и, взяв хлеб и десять полушек, купил на них кусок мяса и зелени. «Завтра владыка облегчит мою беду», – подумал он и пошёл в своё жилище.
И его мать сварила кушанье, и Джудар поужинал и лёг спать. А на другой день он взял сеть, и мать сказала ему: «Садись, позавтракай». И он ответил: «Завтракай ты с братьями». И ушёл к реке. И он закинул сеть в первый раз, и во второй, и в третий, и переходил с места на место, и делал это до послеполуденного времени, но ему ничего не попалось. И тогда он поднял сеть и пошёл, огорчённый. А у него не было другой дороги, как мимо хлебопёка. И когда Джудар подошёл, хлебопёк увидел его и отсчитал ему хлеб и серебро и сказал: «Подойди, бери и ступай! Нет сегодня – будет завтра». И Джудар хотел извиниться перед ним, но хлебопёк сказал: «Иди, извинений не нужно, если бы ты что-нибудь поймал, улов был бы с тобой. Когда я увидел тебя ни с чем, я понял, что тебе ничего не досталось, а если тебе и завтра ничего не достанется, приходи, бери хлеба и не стыдись, тебе будет отсрочка».
И в третий день Джудар ходил по прудам до послеполуденного времени, но не поймал ничего, и тогда он пошёл к хлебопёку и взял у него хлеб и серебро. И он делал так семь дней подряд, а потом расстроился и сказал себе: «Пойду сегодня к пруду Каруна»[498].
И он хотел закинуть сеть и не успел опомниться, как приблизился к нему магрибинец[499], ехавший на муле, и был он одет в великолепную одежду, а на спине мула лежал вышитый мешок, и все на муле было вышито. И магрибинец сошёл со спины мула и сказал: «Мир тебе, о Джудар, сын Омара». И Джудар ответил: «И тебе мир, о господин мой, хаджи». – «О Джудар, – сказал магрибинец, – у меня есть к тебе просьба, и если ты меня послушаешься, то получишь большие блага и станешь по этой причине моим другом и исполнителем моих желаний». – «О господин мой хаджи, – ответил Джудар, – скажи мне, что у тебя на уме, я тебя послушаюсь и не стану тебе прекословить». «Прочитай „Фатиху“!»[500] – сказал магрибинец. И Джудар прочитал с ним «Фатиху», а потом магрибинец вынул шёлковый шнурок и сказал Джудару: «Скрути мне руки и затяни шнурок покрепче, и брось меня в пруд, и подожди немного, и если увидишь, что я высуну из воды поднятую руку, прежде чем покажусь весь, накинь на меня сеть и вытащи меня поскорее; если же ты увидишь, что я высунул ногу, знай, что я мёртв и оставь меня. Возьми тогда мула и мешок и пойди на рынок купцов; ты найдёшь там еврея по имени Шамиа, которому отдашь мула, а он даст тебе сто динаров. Возьми их, скрывай тайну и уходи своей дорогой».
И Джудар крепко скрутил магрибинца, а тот говорил ему: «Стягивай крепче. – И потом он сказал: – Толкай меня, пока не сбросишь в пруд». И Джудар толкнул его и сбросил. И магрибинец погрузился в воду, а Джудар постоял, ожидая его, некоторое время, и вдруг высунулись ноги магрибинца. И Джудар понял, что он умер, и взял мула и, оставив магрибинца, отправился на рынок купцов. Он увидел, что тот еврей сидит на скамеечке у входа в кладовую, и когда еврей увидел мула, он воскликнул: «Погиб человек! Его погубила одна лишь жадность», – сказал он потом и, взяв у Джудара мула, дал ему сто динаров и наказал ему хранить тайну, и Джудар взял динары и пошёл. Он забрал у хлебопёка сколько ему было нужно хлеба и сказал: «Возьми этот динар». И пекарь взял динар и сосчитал, сколько ему приходится, и сказал: «У меня остаётся для тебя хлеба ещё на два дня…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Свежее в блогах