"Вижу нечть странное..." Часть 7 (Писульки Эспри де Л'Эскалье)

Чей-то шоколад окликнул нас…

 

А про дар Аполлона… ?
Попробую тебе пересказать эту историю как можно ближе к оригиналу.

Аполлон был скромным оперативным уполномоченным в канцелярии генерального прокурора Зевса. Кстати, Зевс, его папаша, и пристроил сыночка на непыльную эту работу. Приметил как-то Аполлон из окна (делать больше ему нечего было, синекура ведь) аппетитную девицу, Троянскую, Кассандру Приамовну. Ну, натурально, мужчина в соку, возжелал её со всей пылкостью оперативно-уполномоченного своего сердца. Кассандра же, Приамовна, была девка – не промах, в институте на экономическом училась, «Капитал» изучала. Она ему, Аполлону, и говорит: «У классика нашего, Карла Маркса, я вычитала вот такую формулу: Товар — Деньги — Товар. Так что, дорогой Аполлон, наши отношения, те самые, которые ты мне предлагаешь, должны строится как раз на этой основе! Если спрос превышает предложение, а в данном случае именно это и наблюдается, --то цена на товар растёт»… Посмотрев на лицо Аполлона и увидев, что её рассуждения слишком сложны для последнего — он-то политэкономию на своём оперативном Олимпе не изучал, она решила упростить рассуждения: «В общем, Аполлон, ты мне — чего-нибудь в дар, а я тебе – товар, иными словами то, чего ты добиваешься...»
Аполлон, на радостях сразу согласился: Какой дар хочешь, уважаемая Кассандра Приамовна, такой и получишь! Но ты не думай, что я просто так… У меня намерения самые серьёзные.
Хочу от тебя, Аполлон Зевсович, — говорит Кассандра Приамовна, — подарок, скромненький, но со вкусом. Дар провидения! Ты, говорят, специалист по этим делам? Вон, Институт Прогнозирования и Футурологии у тебя в Дельфах есть, девицы – пифии там пророчествами промышляют очень даже неплохо, и небезвозмездно, конечно… Всё пифиют и пифиют кому надо, а те платят и платят… Я тоже хочу знать то — наперёд, заметь, — что для обычных смертных сокрыто в эонах пространственно-временных! Или, как сказал Фауст: в эонах вечной темноты.
Идёт, — сказал Аполлон, мало что поняв про Институт Футурозирования, Фауста и эоны, — Завтра получаешь этот дар, будешь прорицательницей, всё будущее будешь видеть как на ладони. А как с твоей частью соглашения? Ты не думай, я же с самым серьёзными...
Знаю, знаю, — сказала Кассандра, — у тебя всегда так, «с самыми серьёзными намерениями». ДО!.. А после? Ты, дорогой, историю Дафны припомни.
А что припоминать, — обиделся Аполлон, — Я к ней, действительно, с самыми серьёзными, а она, дура, испугалась и шасть в рощу лавровую, прятаться. Да так закамуфлировалась, что я до сих пор найти её среди деревьев не могу. Я же не виноват. Я бежал за ней, правильно, всю дорогу и кричал ей: «Дура, я ж к тебе с самыми серьёзными.» А она бежит так быстро и туника у неё коротенькая..., так соблазнительно задирается, бёдра..., понимаешь, и ноги тоже стройные, длинные, красивые, вот, как у Вас, дорогая Кассандра Приамовна… Ну, да, так я кричу ей, а она не слышит, — этот скотина, Борей Порывистый, начал дуть, как назло, мне в лицо, ну, и звуки назад относил.
А сестрица твоя, Артемида, другую женщину не пристрелила, когда заметила, что ты к ней приглядываешься, и не только приглядываешься? Коронис, мать твоего сыночка, Асклепия-Эскулапа, между прочим?
Какую? Аааа, вот ту. Так я тут причём? Нагрубила, наверно, сестричке, а она-то у меня вспыльчивая да обидчивая. Она — бой-баба, точнее, ковбой-баба. Считать умеет только до трёх, а потом хватает пистолет и бум!..
Помните, это ещё Окуджава про неё написал:

По окну – дождинки звонкие,
Там ненастье на дворе...
И привычно пальцы тонкие
Прикоснулись к кобуре.

Вот, скоро дом она покинет,
Вот, скоро грянет бой кругом...
Но «комсомольская богиня»
Ах, это, братцы, о другом...

У нас ведь, на Олимпе, вся молодёжь, боги молодые то есть, в профсоюз объединились. В Коммунистический Союз Олимпийской Молодёжи.
Живём мы там дружно, всей коммуной, потому и зовут наших девушек «комсомольскими богинями».
А эту Коронис, наверно, за дело пристрелила! Она же не богиня, так зачем в коммуну нашу полезла? Наглость! Так что, сговорились?
А с Марсием, что ты сделал?
С Марсом, то бишь Аресом? Ну, Кассандра Приамовна, знаете ли, что я могу с ним сделать?! Он же у нас Военный Министр, Бог Войны, Военный Гений, так сказать, где уж мне с ним тягаться! Его только Афина –Паллада утихомирить может. Вот же девка башковитая, недаром прямо из головы моего папочки вылупилась. Эх, мне бы такую головёшку, как у неё! Я бы таких дров наломал бы, ни один самосвал не свёз бы…
Ты, Аполлон Зевсович, мне мозги не вкручивай и лапшу на уши не вешай, — строго сказала Кассандра, — ведь ты отлично слышал и понял, о ком я говорю: не о Марсе, а о Марсии, том самом, с которым ты в музыкальном конкурсе имени
П.И.Чайковского участвовал! Он на свирели играл, а ты на кифаре. Ну, так чем для него окончился этот конкурс?
Чем окончилось? Я – первое место, а он — второе! Кассандрочка Приамовночка, да он же мне этой дудкой все уши просверлил, просвирелил, то есть. Пиликает и пиликает, мочи нет. У меня мозги тоже поскрипывать начали...
У тебя, Аполлон Зевсович, мозги всегда поскрипывают, когда думать надо. Зато когда с бедняги Марсия кожу сдирал, они, небось, не скрипели? Коврик околокроватный на стеночку из неё сделал, а? Гобеленчик! Кстати, сразу предупреждаю, ты туда меня не веди! У меня аллергия к высушенной коже! Как понюхаю, сенный насморк начинается. Чихаю, кашляю, слёзы льются, так что не до любви...
Что вы, Кассандра Приамовна, у меня апартаментов хватает, и на Олимпе и по всей Греции укромно так расположены… Так сговорились?
А у Ниобы, семь сыновей и семь дочерей, кто перестрелял? Не ты ли с сестричкой своей на пару?
Кассандра Приамовна, так что мне оставалось? Я что, по своей воле их в расход выводил? Ниоба, многодетная мать, Мать – Героиня, сказал бы я, даже орден – Материнская Слава за способность эту свою необычайную имела, и вдруг ни с того, ни с сего, начала своей плодовитостью хвастать и маманю нашу, Латону, попрекать да оскорблять. Мол, всего двоих и то с трудом родила. Двоих-то-двоих, зато каких! Меня и Артемиду! Вот и пришлось нам семейную честь защищать. Так договорились, наконец?

Получила Кассандра, как было обещано, дар провидения, а вот свою часть сделки выполнять не торопилась… А у Аполона чувства разыгрались! А она – ни в какую! То занята, говорит, реферат пишет на тему: «Морально-этические, теологические и технические проблемы, связанные с нейтрализацией дарёных коней».
То завтра рано вставать надо, на лекцию-дискуссию по юриспруденции бежать. А лекция-то интересная необычайно: «Умыкание чужих жён и полагающееся за это наказание в соответствии с международным законодательством». Лектор – известный правозащитник Менелай. Оппонент – известный правонарушитель Парис. Референты – известная правосвободнолюбительница – Елена Прекрасная (девичья фамилия), в первом браке – Менелаева, во-втором – Парисова, в третьем — снова Менелаева и её подруги по Ассоциации «Право на Свободную Любовь» – Иннесса Арманд и Александра Коллонтай… Так что не до любви!
То постирушку затеяла для всей семьи вместе с матерью своей – Гекубой. (А Аполлону – «Что он Гекубе? Что ему Гекуба?») То голова у неё болит и прочие женские уловки. Разозлился Аполлон на неё, понял, что обвела его Кассандра вокруг его же «пальца». А делать-то что? По законам, принятым на Олимпе, отнимать дар нельзя. Задумался Аполлон и придумал! Дар отнять он не может, но напакостить Кассандре этим даром — это завсегда пожалуйста! Пусть себе будущее предвидит и всё верно, всё точно и в срок! Да вот надо так сделать, чтобы НИКТО её предсказаниям не верил! Вот же обидно ей будет! И дохода – никакого! Она будущую правду-матку режет, а все над её пророчествами только посмеиваются! Правда, наказание это не столько ей, сколько тем (всем!) дуракам, кто ей не верит, ведь права-то она, но чего не сделаешь, ежели зол на обманщицу. Однако ж есть проблема, дар-то он дал ей одной. А как сделать так, чтобы ей не верили, — нельзя всех людей недоверчивыми сделать и только по отношению к ней! Это даже сам Зевс сделать не может, а уж Аполлон – и подавно! Вот так задача! Опять надолго задумался обманутый Аполлон и опять придумал. Надо ей такую репутацию создать, чтобы люди, слыша её, просто смеялись бы над её предсказаниями — мол дура дурой, и вообще, девица сомнительного поведения, как ей верить можно? Ну, тут-то, в таких делах, Аполлон спецом был, ведь недаром же – оперуполномоченный! Распустил всякие слухи про Кассандру – де, шлюха, уличная девка, пьёт как сапожник, не просыхает, ну и бред алкогольный у неё, белая горячка. Её слушать – пустая трата времени, а уж верить ей – это только такой же чокнутый, как она, может. И вышло, как хотел Аполлон. Кассандра душу рвала, всё правду предсказывала, троянцев от опасностей предостерегала, а они к ней – ноль внимания! Тут, конечно, вопрос возникает: если Кассандра уже получила дар, то могла же она предвидеть, что в конце концов выйдет из-за её отказа. А она как бы и не подозревала о такой возможности! Значит Аполлон тоже в сделке этой словчил – дар-то дал, да неполностью! Не на все события будущего распространяющийся!
А после гибели Трои она досталась Агамемнону в качестве рабыни, и погибла вместе с ним, когда его жена, Клитемнестра, успешное покушение на его жизнь организовала. Вновь, странно, конечно, почему Кассандра, обладая даром пророчества, не предупредила Агамемнона о готовящемся заговоре против него? Может быть, Агамемнон был ей неприятен и она не захотела спасать его. Может быть, она и предрекла ему грядущую судьбу, да он, как и все, ей не поверил. А, может быть, она захотела сама умереть – надоело ей рвать душе, уверять людей в правильности своих предсказаний, а в ответ получать тупое неверие, издевательские смешки и глумливое презрение окружающих. Вот такая грустная история с моралью: или не обещай, или выполняй обещанное; с богами, даже если они только оперуполномоченные, шутки плохи! И ещё мораль: не проси у богов дар провидения, — что пользы от этого знания, если ты всё равно ничего в нём, в будущем, изменить не можешь? Не проси у богов выполнения твоих желаний. Человек слаб умом и не может предвидеть все результаты и последствия точного выполнения своей просьбы. Примеры: история царя Мидаса, рассказ Джекобса «Обезьянья лапка». В них показано, что человек не способен даже сформулировать правильно свои желания. Проси у богов, чтобы устроили твою жизнь по их собственному разумению, но так, чтобы тебе от этого было хорошо. (Кстати, даже тут надо быть предельно осторожным. Пример: Рассказ Марка Твена «Таинственный незнакомец». В нём дети просят Дьявола сделать их свяшенника, которого они все любят, счастливым. Он выполняет их просьбу и, вернувшись к нему, дети обнаруживают, что он сошёл с ума, потому и «счастлив».)
.
Рамочка, это явно не «научно-популярная» история! И почему у тебя Аполлон и Кассандра говорят на таком странно-советском языке? Ведь они должны были бы, по-моему, говорить гекзаметром, в каком-то античном стиле?
Это я, Федечка, запоздало мщу Пушкину. Он как-то сказал, что только Кюхельбекеру, могла прийти в голову «жидовская мысль», воспевать Грецию славянорусскими словами. Вот я и решила дать античным героям современный лексикон.
А первая книжка? Странное название какое-то?
Она названа по первому рассказу в ней, который тоже так называется. Сборник коротких рассказов.
Рамочка, а по-русски они тоже изданы?
Нет, Федечка, советским людям, эти книжки, наверно, вредны. Ведь они УЧАТ ДУМАТЬ самостоятельно! Не заученно – стандартно. И быть добрыми! Во всяком случае, я предложила вашей «Иностранной Литературе» перевести и напечатать их — отказались. Ну, я как-нибудь проживу и без русского перевода, с голоду не умру.
Ты знаешь, Рамочка, я хотел бы почитать твои книжки.
Федя, это же книжки, в целом, несерьёзные
И только что рассказанный тобой эпизод с Кассандрой — он тоже, несерьёзный? И про иллюзии, которыми сирены завлекают к себе всех нас, дураков, тоже –несерьёзно? И про совесть, вырвавшуюся на короткий миг из лап земного тяготения трусости и своекорыстия? Так вот, мне интересно почитать эти «несерьёзности», посмотреть, как ты пишешь, — слава богу, твои розыгрыши меня тоже раззадорили. А по-английски я хорошо понимаю научные статьи и доклады, но, вот, художественную литературу, сомневаюсь, что смогу оценить. Перевела бы, Рамочка, хоть один рассказик на русский?
Ладно, Федя, я просто перепишу его заново по-русски, но имей ввиду — дальше читай, если хочешь, по-английски. Перевод, кстати, не фонтан, многие смысловые нюансы, характерные для испанского, потерялись. Ну так же, как, скажем, Пушкин звучит на английском — далеко не всегда удачно...
Рамочка, это тебя Папа учил писать? Ты мне рассказывала как-то, что он брал уроки литературного мастерства у самого Стефана Цвайга?
И Папа и Мама. Она, пожалуй, отучила меня от графомании ещё «на заре туманной юности».
Отучила от графомании? Как это понимать?
Я, Федечка, в двенадцать-тринадцать лет, начитавшись всякой фантастической чепухи, начала тоже писать роман-трилогию, представляешь себе! Сразу роман, и не меньше чем в трёх томах! Типичная профессиональная графомания! У меня там, конечно, борьба хороших землян со всякими космическими бандитами, звёзды, галактики вспыхивают, гаснут – в общем, обычная бездарная каша. Прямо словами Райкина, — «Как вспомню, так вздрогну!» Написала листов сто и дала Маме. Папе всё-таки побоялась, он же литературу изучал! Ожидала, разумеется, бурных похвал и восторгов. Она почитала несколько десятков страниц, поморщилась и сказала:
Доченька это даже не бред сумасшедшего – у них такое получается, кажется, с большей выдумкой! Зачем ты тратишь время и бумагу на такую чушь?
Мама, это только начало!
Ты, доченька, какую-то планету странную описываешь, Левитан? В созвездии Синхровазотрона?
Да.
Во-первых, не «вазо», а «фазо», если мне не изменяет память. Во-вторых – такого созвездия, по-моему, нет!
Мама, если нет, то его откроют астрономы будущего!
В-третьих, почему Левитан? Исаак Левитан — это же большой российский художник, один из лучших пейзажистов!
Мама, я не знала про него. А Левитан – от слова «левитация», там, на этой планете, всё не притягивается, а отталкивается! Правда, остроумно я придумала? И планета очень похожа на Землю, и люди там тоже, но только они краснокожие, а когда задумываются, у них головы синеют...
«Как увидела меня, вся стала синяя...» — вставил Фёдор со смешком.
Вот именно, Федечка!
То, что ты не знаешь про Левитана, это моё упущение, — сказала Мама. — Мы с тобой про живопись говорили, и не раз. Неужели я тебе о нём ничего не рассказывала? Ладно, на днях поговорим...
Мама, а натюрморт — это тоже живопись?
Мама рассмеялась: Замечание верное, доченька. Ты хочешь спросить, как «мёртвая натура» — «натюр-морт» — согласуется с «живо-писью»? Да, Рамоночка, натюрморт – тоже живопись, хотя поймала противоречие ты правильно.
Но возвращаемся к твоим планетам — сказала Мама, — Там, на твоём Левитане, живут эти левитанцы? Не правда ли?
Да, есть реки, моря, леса, всё почти как на Земле. Но всё отталкивается, потому и Левитан.
А как они могут жить на планете, если она всё отталкивает — воздух, реки, моря, людей, даже почву? Ведь такой Левитан должен развалиться на кусочки и разлететься по Вселенной?!
Мама, но это же моя фантазия, а в фантазии всё можно!
Нет, Рамоночка, даже в фантазии должна быть логика и последовательность, а у тебя их нет! И почему они у тебя синеют? У них что, кровь синяя?
Нееет, — сказала я, почувствовав, что, действительно, что-то недодумала.
Синеют и всё… Мама, ты же не всё прочитала! Там дальше становится понятным!
Я ведь три романа задумала...
Так раздумай! Ты не писательница! У тебя не живые существа в описаниях, а какие-то картонные маски, плоские и убогие как игральные карты. Ни в одном твоём персонаже нет тени жизни!
Рамона, ты помнишь мы смотрели фильмы Диснея — «Белоснежка и семь гномов», «Бэмби», «Фантазия»? Тебе они понравились?
Очень, Мама! Они, нарисованные герои, у него, как живые!
Правильно, а у тебя они – мёртвые! Ты ведь видела и другие мультипликационные фильмы, они тебе тоже понравились?
Нет, Мама. Там фигурки, как вырезанные из картона. Если они «говорят» — движется одна нижняя челюсть, а «лицо» — застывшее, как у египетских сфинксов. Правильно, доченька! Они тупые и плоские! В них нет ни вдохновения, ни таланта, как у героев Диснея! Так почему же ты не видишь у себя то же самое?!
Я заплакала. Мама обняла меня и сказала мягче: Доченька, я знаю, что тебе обидно слышать такие замечания, но и мне просто больно читать то, что ты написала! Это не литература, а её чучело! Не пиши про звёзды и галактики, про космических умников и вселенских злодеев. Напиши маленький рассказ об обыденном, тебе близком и понятном.
Ну, что можно написать об обыденном? Это тысячи раз уже описано!
А вот послушай, — сказала Мама.
Принесла какую-то книжку и прочитала мне несколько строчек из одного места и ещё пару фраз из другого. — О чём это, Рамоночка?
Первое описание, — ответила я, — поездка в поезде. Второе, вообще, как будто об испорченных кранах в засорённой ванне. Страшно интересно, — иронически добавила я.
Оба события более чем заурядные, правда, — поддакнула мне Мама.
Конечно, миллионы людей ежедневно едут в поездах и смотрят в окно. У многих — тоже где-то были испорченные ванны. Скучно, Мама, даже читать об этом. Заурядности это! Тривиальности! (Незадолго до нашего разговора я вычитала где-то вот это слово и тут же его вставила – мол, какая я умная и знающая!)

А ты вслушайся внимательно, КАК эти заурядности-тривиальности описаны?! И прочитала ещё раз:
«Берёзы вдруг рассеялись, полдюжины домишек посыпали с холма, едва второпях не попав под поезд, затем прошагала, блистая стёклами, огромная багровая фабрика, чей-то шоколад окликнул нас с пятисаженного объявления, опять фабричный корпус, стёкла, трубы, одним словом, происходило всё то, что происходит, когда подъезжаешь к большому городу»

«Отслужившая своё швейная машина занимала проход в ванную, где по обыкновению короткая ванна, созданная для карликов племенем великанов, наполнялась так же медленно, как бассейны и резервуары в русских задачниках»

Я задумалась.
Мама, прочитай ещё раз то же самое, — попросила я.
Она прочитала.
И вдруг я поняла! Нет, почувствовала!
Мама, а ты ведь неправильно спросила меня, о чём это? Не о чём, а как это написано!
Умница, это я и хотела дать тебе почувствовать самой! Что ты теперь скажешь?

Он, писатель этот, Мама, очень необычно и в то же время как-то удивительно к месту описывает всё происходящее! Подбирает какие-то странные слова, но необыкновенно точные, укладывающиеся в описание… Он, наверно, видит это ИНАЧЕ, чем обычные люди, а потом находит нужные слова… Кто это?

Владимир Набоков! Заметила: «Чей-то шоколад окликнул нас с пятисаженного объявления...» Разве «чей-то шоколад» может окликнуть? Нет! А как удивительно точно это сказано! Ведь напиши Набоков — «мы увидели рекламу шоколада на крыше фабрики», — тебя бы это привлекло? Слова такие, поразили бы? Нет! Проскользнули бы мимо, ничего в душе не задев! А домики, второпях чуть не попавшие под поезд? Разве такое может быть? А как точно и прекрасно это описание!
А вода, которая заполняла ванну с той же медлительностью, как она это делает в задачах из учебников математики? И короткая ванна, созданная для карликов племенем великанов! Ведь, опять же, он мог написать, что «вода из засорённых кранов вливалась в плохо закрывающуюся пробкой короткую ванну и наполняла её очень медленно»? Всё точно, как в жалобе сантехнику, но это не было бы ЛИТЕРАТУРОЙ!
Великий французский поэт, Поль Валери, как-то сказал: «Поэмы слагают не из чувств, а из слов». Ты понимаешь теперь, какая сила в словах, если они подобраны вот так, как эти, неожиданно, точно и оригинально. Что они вызывают в твоей душе! Ты чувствуешь, что могла бы написать похоже?
Никогда, Мама! Это написано гением.
Доченька, ты всё правильно поняла! Не пиши пока! Читай! Читай хороших писателей! И обращай внимание не на то, ЧТО написано, а КАК! А мы с тобой и с Папой потом будем обсуждать это «КАК».
Мама, я хочу почитать Набокова.
Доченька, не советую! Набоков тяжёл для восприятия. К нему надо привыкнуть. Прочтёшь чуть позже, лет в семнадцать-девятнадцать. Сейчас тебе он просто наскучит.
И вот ещё, послушай, доченька. Это ты уже знаешь:
«Очередь, серая, каменная, была несокрушима, как греческая фаланга. Каждый знал своё место и готов был умереть за свои маленькие права.»
Откуда это, помнишь?
Это у Ильфа и Петрова, «Золотой телёнок»! Я их столько раз перечитывала, Мама. Очень смешно написано..
И здесь, доченька, о чём речь? О взрывах галактик, сверхновых звёзд? О сине-красных левитанцах? Банальнейшая тема – очередь на почте! А как гениально описана!?
Неужели ты не обратила внимание на язык Ильфа и Петрова? Ведь «смешно» это потому, что Ильф и Петров тоже используют слова точные и неожиданные.
Обратила, но не вдумалась. Восприняла, как нечто естественное.
Вот и старайся такому языку подражать!
Подражать? Я, Мама, что, попугай?
Дай бог, доченька, чтобы ты умела подражать, «как попугай», их таланту!
Мама, ты так взволнованно говоришь, как будто ты сама это написала. Ты могла бы?
Нет, у меня нет ни таланта, ни даже просто литературных способностей. Разве что микровариацию на эту же тему очереди?.. Чуть-чуть изменить их описание? Попробую поставить себя на место Остапа. Как я бы восприняла эту очередь?...
«Очередь стояла перед ним молчаливая и суровая, как греческая фаланга. Каждый знал своё место и каждый был готов умереть за свои маленькие права»
Мама, это здорово! Ты сейчас тоже им подражала, да?
Доченька, не знаю, можно ли им вообще подражать. Попыталась...

Я получила жестковатый, но справедливый и умный урок и лет семь–восемь не писала ничего. Мои «сочинения» показались мне такими убогими, что я их просто разорвала и сожгла. Мама ругала меня за это!
Рамона, через несколько лет ты сама бы увидела, как всё было жалко и плоско и это дало бы тебе стимул избегать такой чуши всеми силами! Тебе просто станет стыдно за то, что ЭТО написала ТЫ!
Мама, я уже и так вижу и чувствую и запомню тоже!

Кстати, Феденька, о литературе. Первый всплеск интереса к тебе как к личности, послышался в моём сознании во время одной из твоих вводных лекций по теоретической физике, с предметом этим, не очень связанный. Ты тогда рассказывал о Теории Относительности.
И кто-то из студентов тебя спросил насчёт нашумевшей в прессе статьи одного английского физика. Помнишь? О коллапсирующей и вновь открывающейся «чёрной дыре». В зависимости от взаимной скорости «дыры» и «наблюдателя». Объяснив очень ясно, в чём она заключается, ты добавил: «Мне, признаюсь, несимпатична эта идея, «коллапсирующей» и «раскрывающейся» чёрной дыры, хлопающей во Вселенной, как распахнутая форточка на ветру.»
А мне, Федя, было как раз симпатично вот такое сравнение. Тогда ты перестал быть для меня «лекционной машиной».

Похожие статьи:

Авторская проза → ВеЛюр. Книга первая. Часть I. Глава 4, Глава 5, Глава 6

Авторская проза → ВеЛюр. Книга первая. Часть I. Глава 7, Глава 8, Глава 9

Авторская проза → ВеЛюр. Книга первая. Часть I. Глава 2 и Глава 3

Авторская проза → ВеЛюр. Книга первая. Часть I. Глава 1

Авторская проза → ВеЛюр. Книга первая. Часть II. Главы 1-2