"Вижу нечто странное..." Часть 3 (Писульки Эспри де Л'Эскалье)

Шарики, которых не хватает.

 

 

11. Федия, Франц и Рамона.

Парторг института зашёл к заведующему кафедрой теоретической физики, где работал Фёдор Иванович Шершеляфамов.
Пётр Ефимович, — сказал он завкафедрой Кунину, — неудобно получается!
В научном мире прямо ажиотаж по поводу идей Вашего сотрудника. Академия Наук отреагировала, трудящиеся возмущены, а мы, точнее Вы – ни гугу! Нехорошо это, надо же как-то и нам на это событие отреагировать, показать, что мы на верной научной платформе стоим, что осуждаем авантюризм в науке, фанфаронство, дешёвую сенсацию. Соберите-ка общее заседание кафедры, если хотите, я поспособствую организовать расширенное собрание всего пед-состава нашего института...
Евгений Павлович, а зачем нам эти собрания? Что мы будем там осуждать?
Фёдор Иванович – серьёзный и талантливый физик-теоретик. Ну, нашла блажь на парня, нафантазировал про всякие сингулярности, так он же молодой ещё! Когда же человеку фантазировать, если не сейчас?
То есть как это фантазии, Пётр Ефимович! А его описание борделя, бардака то есть? Это же скандал! Это же позор для всей нашей науки!
Евгений Павлович, никаких борделей-шморделей он не описывал! Вы его статью читали? Нет, правда? Она ведь по-английски написана. А я читал и сделал Феде разнос, как «старший товарищ», но заявляю со всей ответственностью — не описывает он там бардак! (Кунин солгал – никакого разноса он не устраивал и вообще чуть ли не демонстративно игнорировал всю шумиху вокруг статьи Фёдора). Он только раз упоминает, что заметил там странное отклонение от законов оптики! И всё, и не более! Дайте мальчишке немного пофантазировать! Эйнштейн в его годы тоже нафантазировал обе Теории Относительности! А увидит он, что это лишь его спекуляции, сам прекратит свои поиски, он человек честный и серьёзный. Кстати, после него, по его наводке, заметьте, немецкий физик, и тоже весьма толковый, грамотный и одарённый, Фрауэнзухер провёл небольшую, но вполне убедительную экспериментальную проверку и подтвердил наличие странного оптического эффекта!
Но, Пётр Ефимович, что же мы – в кусты, когда вся отечественная наука кипит от возмущения? Всё советское общество!
Никто не кипит! Кипела Академия Наук (точнее, несколько влиятельных дураков) и докипелась до своего собственного позора – сейчас лезут из кожи вон, как бы выкрутиться! Точно по басне Крылова: «Услужливый дурак опаснее врага!» Они-то поспешили, не как мы, «отреагировать»! И что вышло – позор на весь мир! Вот это, действительно, позор! Вывели Федю из Академии, а он туда даже и не баллотировался, он профессуры ещё не имеет, хотя я его не раз уговаривал подавать на профессора! А западные агенства, аккредитованные у нас, не дремлют, Евгений Павлович. Тут же раззвонили по всему миру, что советские академики — все — впали в полный маразм! Исключили из Академии человека, даже не узнав, что он никогда не был академиком! Вот к чему приводят угодничество и поспешность в науке, вернее, около науки!
Так что Вы предлагаете, Пётр Ефимович, — уже растерявшись, спросил парторг.
Делать то, что мы, Евгений Павлович, и очень разумно, делали до сих пор! Ждать, не реагировать, не замечать и тем самым не раздувать из этого ещё один позорный скандал! Знаете, что ответил Эйнштейн своему студенту?
Как-то – это было в 1912 году – Эйнштейн сказал одному студенту-математику: «Я хочу Вам кое-что рассказать. Наконец-то я нашёл решение теории гравитации!» Выслушав его разъяснения, юноша спросил: «Не огорчает ли Вас, господин профессор, то обстоятельство, что придётся ждать восемь лет, пока следующее солнечное затмение докажет, отвечает ли Ваша теория действительности?»
Эйнштейн со смехом ответил: «Видите ли, тот, кто столько раз бросал в корзину результаты своих размышлений, не станет особенно торопиться узнать, прав ли он.»
Вот и мы не станем торопиться осуждать Фёдора Ивановича!
Наша наука из-за этой мышинной возни и суеты потеряла в своём престиже больше, чем от десяти статей о бардаках!
И ещё одно: это всё — мы думаем — фантазии Фёдора Ивановича. А если в этом есть что-то настоящее, реально существующее, что тогда? Опять дадим задний ход и перед всем миром снова снимем штанишки — мол, не поняли, не оценили, не предвидели? А теперь мы — вся советская наука, вдруг прозрели и, мол, давно уже догадывались, что Фёдор Иванович пророчески предвидел сингулярности… и прочая унизительная болтовня, чтобы скрыть нашу растерянность и замазать уже сделанные глупости?!
Поэтому я и говорю – молчать и ждать. А когда что-то станет яснее, тогда, может, не с разносом, а с похвалами в адрес Феди выступим! Ведь МЫ-то его и раньше не осуждали!
После ухода парторга Кунин вызвал к себе Фёдора и попросил его, насколько это возможно, «не шуметь» и не давать повода для новых на него нападок.


Фёдор позвонил к Францу.
Франц, у меня к Вам вопрос, с нашими идеями несвязанный. У меня педагогическая проблема. Помните, я Вам рассказывал, что подхалтуриваю в одном институте, читаю им курс теоретической физики.
Ну, да, помню. А что за проблема?
Так вот институт этот называется Университет дружбы народов имени Патриса Лумумбы — знаете, в честь героя борьбы Африки против колонизаторов?
Честно говоря, Федия, я всех этих героев-борцов и запоминать-то не стараюсь. Он что-нибудь, кроме этой борьбы, сделал?
Франц, не знаю, я не о нём. Так вот, есть у меня там одна хорошая знакомая, студентка из Уругвая, из Монтевидео, Рамона...
Да, да, помню, Вы мне говорили о ней, очень толковая девушка?
Верно, я и забыл, что Вам о ней рассказывал. У нас с ней сейчас очень хорошие отношения, она мне нравится, и, надеюсь, я ей тоже. И дифференциальные уравнения щёлкает прямо на лету, очень способная и восприимчивая девушка и красивая тоже.
Ну, Федия, в добрый час, познакомьте меня как-нибудь с ней, обещаю, что не стану её экзаменовать по теоретической физике.
Она этого не боится!
И ещё обещаю не начинать за ней ухаживать, — добавил Франц.
Ну, спасибо, Вам, Франц, за такое благородство! Хотя не очень-то ему доверяю...
Федия, это мой принцип – за подругами своих друзей я никогда не волочусь, и за их жёнами тоже. Поэтому ухитряюсь быть в хороших отношениях со многими коллегами. Так в чём проблема?
Понимаете, Франц, на том же курсе с ней учится один студент, из Папуа, тоже хочет быть физиком-теоретиком.
Из ПАПУА??? Что, у них есть проблемы в этой области физики?
Не знаю! Но он на редкость туп в математике! Ну, полный идиот!
Так провалите его пару раз и попросите ректорат его отчислить! Это и есть Ваша проблема?
Да, отчислить его нельзя! Он из так называемых «развивающихся стран». А у нас есть указание, «помогать» таким студентам, тянуть их и ни в коем случае не проваливать!
Это от кого у Вас такие указания?
Франц, поймите, есть дирекция, есть политика и т.д.
Понимаю! Уже понял!
Этот папуас, его зовут Боряра Бино-Вич, он туп в математике, как… носорог, но русский освоил неплохо, даже стихи пишет по-русски.
Так он просто не туда попал!
Вот именно, я ему пытался на экзамене посоветовать: Мол, при Вашей склонности к краснобайству, Вам бы лучше на филологический пойти, на философский?
Ну?
А он, (уже освоил демагогию) жулик, мне отвечает: А Вы, профессор, считаете, что марксистско-ленинская философия – это краснобайство? Трёп, иными словами?!

(Рамона вмешивается: Федя, это не Боряра сказал, а сидевший недалеко от тебя сынок какого-то кубинского номенклатурщика! А Боряра сидел молча, подавленный твоим предложением!)
Простите, Франц, Рамона меня поправляет, что эту демагогическую фразу сказал не он! Не Боряра!
Федия, это неважно. Конечно, Вы ему ответили — ДА! Болтовня!
Франц, остановитесь, здесь не Западная Германия! У нас философия – это основа основ! Марксизм, я имею в виду! Понимаете, он думает, что я к нему придираюсь из-за Рамоны, ну, моей приятельницы...
Он что, тоже за ней ухаживает?
Пытался! Рост его метр пятьдесят семь, а она – девушка высокая, метр семьдесят пять — восемьдесят, наверно, теннисистка, и, главное, он ей не нравится. Он из-за неё даже в теннисную секцию записался.
Ну, и как?
Да смех один, он ни разу не смог в свой же подброшенный мяч ракеткой попасть!
А она, что, подаёт ему какие-то авансы?
Какие авансы?! Она смеётся, говорит мне: «Не хочу проснуться в одно прекрасное утро полусъеденной...»
Вы, что, Федия, в этот Лумбу-Юмбу — университет, людоедов принимаете?
Во первых, не я, а дирекция,
Во-вторых, он не людоед, а, как это ни странно, вегетарианец, Рамона просто пошутила. Он ей стихи по-русски пишет.
Рамона один его стишок на немецкий перевела по моей просьбе, она четыре языка знает – испанский, русский, немецкий и английский. Хотите, она Вам прочтёт?
Читайте, но это не приблизит нас к решению проблемы, хотя я её и не вижу.
Рамона по-немецки: Здравствуйте, Франц! Мне Федя о Вас очень много рассказывал, сплошь комплименты, что для него весьма необычно!
Франц: Здравствуйте, Рамона! Спасибо! Федия явно склонен к преувеличениям! Вот мы и познакомились. Откуда у Вас такой прекрасный немецкий? Явно венский диалект?
Рамона: Мой папа – австриец, немецкий был одним из языков моего детства.
С Вашего позволения, Франц, вот, один перл Боряры:

За чёрной партой я сижу
И на затылок Ваш гляжу.
Затылок Ваш порос власами
Что вьются, словно клубок змей
Гляжу влюблёнными глазами —
Ты всё красивше и милей
А белой шеи белизна,
Белее утреннего снега,
Ты моешь чистоты из-за,
Употребляя мыло «Вега»

Извините, Рамона, это бред какой-то! Кроме того, он уже с Вами на «ты», а начал с «Вы».
Вы послушайте дальше, Франц!

Прошу, хоть на один лишь миг
Ты обрати ко мне свой лик!
Поцелуй со страстью томной,
Смейся, плачь и негодуй!
Но инфекцию, запомни,
Переносит поцелуй!
Это, последнее, Франц, он взял из книг Ильфа и Петрова, слышали о таких писателях?
Конечно, читал их в переводе на немецкий, потом по-английски. Если бы знал русский, прочёл бы в оригинале. Мне кажется, у них язык очень идиоматический и при переводе часть их юмора теряется… Английский перевод, кажется, лучше. Выдающийся американский писатель, Эптон Синклер, сказал, что никогда в жизни не смеялся так, как читая их книгу! Но такого стиха у них в романах – не припоминаю.
Одну секунду, Франц! Федя Вам хочет сам ответить! Будьте здоровы, Франц, спасибо, я передаю трубку Феде.
Франц: До свидания, Рамона, было очень приятно и интересно побеседовать с Вами
Франц, это не в их романах, а в одном из фельетонов. И не стих, а лозунг!
«Поцелуй передаёт инфекцию!» Они описывают там, кажется, ЗАГС..
ЗАГС? А что это такое?
Это как у вас отдел в ратуше, где регистрируются новобрачные.
И у вас там висит такой лозунг: Поцелуй передаёт инфекцию?!
A kiss transfers infection!
Франц, это было давно, если вообще, было. Ильф и Петров писали часто гротеск!
У них есть, в другом фельетоне, описывающем столовую, такие, например, стихи:
Глядя на солнечные лучи
Не забудь произвести анализ мочи!
Looking at the sunshine beams
Don’t forget to check urines!
Послышался смех Франца:
Знаете, Федия, вы, русские, действительно, загадочный народ! Ни один немец такое бы не придумал вешать в виде плаката!
Франц, это опять типичный гротеск Ильфа и Петрова! Они же – гении языка и юмора!
Но Ваш, — отсмеявшись, сказал Франц, — Как Вы его называете, Боряра, – он же идиот, и не только в математике! Кто же пишет любимой девушке стихи с такими нравоучениями?
Франц, слава богу, что пишет такие! Если бы был с талантом… иди, знай, как душа женщины это воспримет. Что с ним делать?
Федия, есть идея! Попробуйте договориться с Вашими коллегами из философского или филологического факультета и переведите его туда. А ему объясните, что он будет на этих факультетах звездой, лучшим из лучших, ведь у него – «глубокие познания в ТЕОРЕТИЧЕСКОЙ физике», что обычным филологам или философам даже не снилось! Скажите ему, что у него потрясающая интуиция в теоретической физике, которая просто не укладывается в вашу традиционную систему обучения. Поэтому у него такие трудности в математике! Намекните ему, что, благодаря «многогранности» его таланта, он может стать основоположником новой науки – физико-филологии, — засмеялся Франц, — это я только что придумал, науку такую.
Или филологическая физика! И станет он доктором физико-филологических наук!
Годится?
Годится, надеюсь. Спасибо, Франц! Мне Рамону жаль, он её, бедняжку, совсем довёл своими стихами и физическими рассуждениями.
Стоп, Федия, Вы же только что сказали мне и показали, что он полный идиот. Какие он может вести рассуждения с девушкой, способной к теоретической физике? Она же его забьёт в две секунды!
Рассуждения о шариках, Франц.
О каких шариках? Которых ему не хватает?
Нет, о других, о цепочках шариков… Франц, это длинная история, я напишу Вам!
Спасибо за совет, попробую ему последовать, может действительно удастся его перевести...
До свидания, спасибо ещё раз!

12. Шарики, которых не хватает...

Несколькими днями раньше.
Рамона, Вы Ландсберга, «Курс физики», читали?
Конечно, Боряра, в школе и когда готовилась к вступительным экзаменам. Очень хорошая книга! Прекрасная!
А Вы помните, в главе, посвящённой закону сохрания импульса, у него и у других авторов, по-моему где-то я видел это и в ВУЗовских учебниках, есть такой пример:
Висит цепочка из, скажем, десяти одинаковых стальных шариков, соприкасающихся друг с другом, каждый на своей нити. Отводим один крайний шарик на некоторое расстояние и отпускаем его. Он ударяет по соседу и останавливается, а с другой стороны отлетает тоже один шарик на почти такой же угол. Отводим и отпускаем сразу два шарика – с другой стороны отлетают тоже два. Отводим три – отлетают три и т.д. Помните этот опыт?
Разумеется, ну и что?
И дальше в учебниках объясняется, что по закону сохранения импульса, могли бы отлетать разные количества шариков, то есть если ударяет один – могли бы отлететь два, но с меньшей, конечно, скоростью. Если ударяют два, то мог бы отлететь один, но с большей в два раза скоростью и т.д. Но этот опыт (говорится в учебниках) следует объяснять, привлекая не только закон сохранения импульса, но и закон сохранения энергии. И вот что получится: если бы при ударе двух шариков, отлетел бы один, но с вдвое большей скоростью, то это произошло бы в нарушение закона сохранения энергии, там ведь скорость входит в квадрате…
Боряра, всё, что Вы говорите, верно, но я не понимаю, к чему повторять азбучные истины из школьного или нешкольного учебника?
Я это, Рамона, к тому говорю, что вот такое «объяснение» не считаю правильным, точнее, вообще нельзя назвать эти рассуждения объяснением!
Боряра, что, у Вас очередная «гениальная» идея – хотите опровергнуть закон сохранения энергии а, заодно, и закон сохранения импульса? Тогда до свидания, я сыта по-горло всякими ниспровергателями основных законов природы.
Впрочем, знаете что, Боряра, у меня сейчас вот мелькнула тоже «гениальная», как и у Вас, идея: организуйте-ка Общество, или Ассоциацию Ниспровергателей Законов Природы. Будьте его Председателем и собирайте членские взносы! А между делом, опровергайте всяческие законы природы. Во-первых, Вы скоро станете богатым человеком – я уверена, что в Вашу Ассоциацию хлынут сотни и тысячи невежд и непризнанных гениев! Собирайте хотя бы рубль в месяц с каждого, такие психи и одержимые и больше заплатят! И Вам – чистая прибыль в сотни или даже тысячи рублей! Ну, конечно, часть денег будет уходить на брошюрки и аренду залов – ведь желающих же будет немало! Не на площади же их собирать или в чистом поле...
Ещё одна идея, Боряра, и заметьте, всё совершенно бескорыстно: организуйте, с течением времени, когда деньги накопите, круиз на «Куин Элизабет». Рейс –Москва — Папуа — Москва, для ваших соклубников, там и обсуждайте, какие законы опровергнуть, а с какими подождать пока...
И, во-вторых, Вы станете не менее известным человеком, чем, допустим, Альфред Нобель. На собираемые деньги сможете основать фонд международных премий за великие ниспровержения законов природы – Боряровские Премии!… Всё! Правда, вполне сравнимо с Вашими идеями, такие же гениальные? Я могу откланятся?
Рамона, я очень ценю Ваш юмор и Вашу фонтанирующую фантазию, но они не по адресу. Я не опровергаю законы природы. Я просто утверждаю, что это, так называемое объяснение явления с позиций двух упомянутых законов, не есть вообще объяснение, а описание его!
Боряра, от имени законов природы я выражаю Вам благодарность за такое милосердие! Но мне это немного начинает надоедать: вопрос теперь сводится к определениям! Вы называете объяснение описанием, в то время как все физики считают его объяснением! Дайте тогда определения Вашим понятиям «объяснения» и «описания»!
Пожалуйста. Описание – это ясно, описание процесса – это рассказ о самом явлении, как оно происходит, перечисление подробностей, характерных для этого процесса или явления.
А объяснение – это описание ПРИЧИН, почему явление такое, а не иное, какие тайные, «невидимые» для наших чувств, ненаблюдаемые механизмы, управляют этим явлением, процессом, вызывают ту или иную последовательность событий.
И Вы, Боряра, считаете, что привлечение двух фундаментальных законов, именно объясняющих это явление, не есть достаточное объяснение? Мы что, законы эти воспринимаем нашими органами чувств?
Эти законы не вскрывают того, почему весь этот процесс так происходит. У меня есть другое объяснение, именно выявляющее механизмы подобного поведения шариков, в то время как конвенциональное «объяснение» просто даёт ссылку на законы, без описания механизмов.
Боряра, я не понимаю, зачем искать сложные объяснения, если существует простое, чёткое, исчерпывающее и краткое объяснение!
Вы, Рамона, сейчас говорите точно так же, как отвечали мне на это два наших «факультетских гения» Роберто Календарини и Серджио Затолокани. Они тоже приводили вот этот довод: зачем придумывать что-то другое и сложное, если уже есть простое и ясное объяснение!
Они правы, Боряра, поэтому и я, хоть и не «факультетский гений», рассуждаю так же.
Они неправы, Рамона, и если Вы позволите мне занять Ваше время ещё несколько минут, я берусь доказать Вам свою правоту.
Боряра, я устала от этой беспредметной дискуссии. Мы тратим время на переливание из пустого в порожнее… Ладно, продолжайте, но несколько минут, не больше!
Благодарю Вас, Рамона… Я никакие законы не опровергаю и уж точно, такие фундаментальные.
Представим себе, что мы склеили два шарика с одной стороны этой цепочки. Если мы теперь отведём эти два склеенных шарика и отпустим, сколько шариков отлетят при ударе с другой стороны цепочки? По обоим законам – тоже два! Тогда оба закона соблюдаются, не так ли?
Допустим...
Теперь, если с другой стороны цепочки мы отведём и отпустим два шарика, несклеенных, сколько шариков отскочат со «склеенной» стороны? Тоже, эти два! Опять же, оба закона вновь соблюдаются! Согласны, Рамона?
Допустим...
Рамона, я прошу Вас обратить внимание на неожиданную осторожность Ваших ответов — оба раза Вы, как будто разуверившись в только что превозносимых Вами законах физики, вдруг отвечаете «допустим».
Боряра, я устала и не могу сразу, сходу ответить на Ваши даже элементарные вопросы и признать правильными Ваши ответы. Может быть там есть какая-то логическая неточность, ловушка, которую я в данный момент не замечаю!
Но ведь именно это Вам подсказывают замечательные законы сохранения! Два шарика ударили, передали энергию-импульс цепочке, и два же отлетели, получив от цепочки ту же порцию энергии-импульса! Что за проблема?
Не знаю, я чувствую в Ваших рассуждениях, вроде бы вполне правильных, какой-то подвох.
Вы правильно почувствовали, Рамона! Я провёл опыты и увидел, что будет совсем не так, как я только что описал и как должно было свершиться, если рассуждения ограничить только этоми двумя законами!
А что будет, Боряра? Вы меня чуть заинтересовали этими шариками! До сих пор, признаюсь, я умирала от скуки и искала предлог улизнуть.
Будет вот что: В первом случае, когда два склеенных шарика ударят по цепочке, с другой стороны отскочит только один шарик! На больший, чем от удара одного шарика угол, но часть энергии уйдёт на то, чтобы качнуть всю цепочку! Так что, законы сохранения – не волнуйтесь, соблюдаются!
Во втором случае — когда два несклеенных шарика ударят по цепочке, – с другой стороны отскочат три шарика! Два склеенных и ещё один! Опять-таки, на меньший угол, конечно, и цепочка опять чуть качнётся, забрав часть энергии.
Хотите теперь выслушать МОЁ объяснение?
Если Вы не врёте и не обманываете меня или самого себя, Боряра, давайте это ВАШЕ объяснения.
Моё объяснение, признаюсь, я придумал гораздо раньше, чем провёл все описанные эксперименты. Сначала я придумал вот это объяснение, а много позже додумался и до экспериментов, доказывающих мою правоту. Я их провёл потом целые серии в разных комбинациях. То есть эти два случая я дал просто для наглядности.
Я объясняю этот процесс так: Шарики (в обычном, без склеивания, варианте) отлетают в точности в том же числе, что и ударяющие потому, что ударов столько, сколько падающих шариков. Отвели два – они ударили не один раз по цепочке, а два раза! Отвели три — произошло три удара по цепочке. Каждый удар вызвал микросмещение только одного, с другой стороны, крайнего шарика. Ударяющие шарики, опускаясь к цепочке, чуть расходятся и наносят последовательную серию ударов. Потому и с другой стороны отлетают с микроинтервалом столько же шариков. А вот когда мы склеили их — можно два, можно три, — наносится один, единый удар по цепочке, потому и реакция «странная», только что описанная! Разумеется, это моё объяснение ничем не противоречит и не опровергает законы сохранения, но оно даёт именно чёткий ответ на вопрос: каков механизм, управляющий этим явлением, а ссылки на законы сохранения – не есть объяснение, ибо они ничего не «предвидят» из того, что я Вам сейчас рассказал. Законы сохранения, это интересная, по-моему, мысль, позаимствована из ВУЗовского учебника Хайкина «Физические Основы Механики», так вот, законы эти и не могут предсказать вообще, что произойдёт! Но, как пишет Хайкин, «если мы, исходя из каких-либо других соображений (обратите внимание, Рамона, на эти слова! – Другие соображения!), можем указать, что именно произойдёт, то законы сохранения дают ответ на вопрос, как это должно произойти!»
Но не ПОЧЕМУ! Как – это ответ описательный! Почему – ответ объяснительный!
А в нашем случае, они даже не могут правильно предсказать, как это произойдёт, потому что мы не вводим этих «других» соображений, то есть не выявляем механизма процесса! Всё, Вы свободны, можете идти и большое спасибо за Ваше терпение! Наши «гении» даже этого не обнаружили!
Подождите, Боряра, теперь у меня к Вам вопросы.
Я не уверена, что Ваше объяснение правильно, хотя выглядит правдоподобным. Мне сейчас нечем Вам возразить. Но Вы говорите, что наши «гении» даже не стали Вас слушать? А кому ещё Вы пытались это объяснить?
Виктор Ильич Флёров тоже послушал пару секунд и махнул рукой — мол чушь полнейшая, хотя ко мне относится неплохо. Его любимая фраза обо мне: «Знания небольшие, но прочные!» Помните? Вот и вся реакция! Еще несколько наших преподавателей тоже выслушали кусочек, не до конца, и тоже не приняли его, даже не критикуя. Так что наши «гении» — не исключение. А вот Вы, Рамона, исключение.
У меня, Боряра, может быть, чуть больше терпения и состр… сочувствия… к идеям…
Между прочим, я думал над причинами вот такого всеобщего «отвержения» моих идей и додумался, полагаю.
Ну, и в чём же эта причина?
Их несколько. Одна — во мне самом! Личные антипатии, интеллектуальный снобизм людей, думающих, что если они легко и просто воспринимают математические понятия и теоремы, в которых большинство смертных ничего не может понять, то это их возносит над большинством этих простых смертных! Я же не числюсь в табели о рангах всех этих моих вынужденных слушателей в качестве человека, к чьему мнению стоит прислушаться. Так, какой-то аутсайдер, тупица в физике, ну, что он может сказать умного об этом предмете? Ничего! Вот так, априорно, моё мнение сводится к заведомой чепухе, даже без попытки прислушаться. Как во Французской Академии ещё в восемнадцатом веке решили, не рассматривая, отвергать все проекты «вечного двигателя», так и со мной. Репутация не та, чтобы тратить важным людям своё дорогое время на мои умственные потуги, там паче в физике! Я вспоминаю, как к моим вопросам по физике и идеям относились наши упомянутые гении. Всегда на лице появлялась снисходительно-презрительная улыбка (мол, вот мы, гении, должны тратить, из вежливости, время на выслушивание этого идиота)...
Боряра, Вы неправы! Почему Вы так думаете? Просто у них такая манера выслушивать всех!
Я так думаю, потому что видел и чувствовал! А манера у них – когда говорят с преподавателем или старшекурсником, толковым по их мнению, — нет, совсем другая: почтительный интерес написан на лицах!
Но есть другая, не менее важная причина: каноническое, наличествующее объяснение ничего о моём толковании не говорит, даже не упоминает его! И все считают вот такое псевдообъяснение неким истинным, точным и исчерпывающим! Зачем, действительно, что-то придумывать, да ещё такое доморощенное и нелепое, когда две простеньких формулы всё объясняют?! (Ничего не объясняют, замечу в скобках!) И даже несмотря на то, что моё объяснение принципиально не противоречит никаким законам сохранения, оно как бы отрешается от них, оно вводит совершенно другой (на первый взгляд) механизм, другой подход, расходящийся с общепринятым! А, что расходится с общепринятым – в их сознаниии – это ересь, грех и идиотизм! И, заодно, странная, для людей толковых и вроде бы талантливых, их умственная ленность!
Боряра, но если у многих людей сложилось о Вас такое мнение, может быть в этом, хоть частично, и Ваша вина. Вы не смогли доказать другим, что способны на что -то большее, чем нести чепуху в физике.
Не в физике, Рамона, а в математике! Там я действительно, туп беспредельно.
Но, Боряра, нет физики другой! Нет физики без владения математикой!
Это как игра на фортепиано! Вы можете обладать и музыкальным слухом, и памятью, и чувством музыки, но как Вы сможете это передать, как показать что-то другим, если Вы не способны сыграть простейшую гамму?
Математика – это язык, как сказал, кажется, Гиббс. А Вы этим языком не владеете, вот и слышат Ваши собеседники какое-то безграмотное вякание и не хотят даже вдумываться в смысл его! Ещё раз, для профессионального пианиста – вопрос владения техникой игры – это само собой разумеющееся. Не можешь играть хорошо – не лезь к фортепиано!
А некто другой, Рамона, тоже знающий математику, сказал, что математика – это мельница; что в неё закладывают, то она и перемалывает. Но жернова этой мельницы не сделаны из «философского камня» и мельником там не служит царь Мидас! И если в такую мельницу заложить хорошо просушенный навоз, то на выходе мы получим не хлебную муку, а тщательно и добросовестно растёртый тончайший порошок навоза!
Кроме того, Рамона, а если я – композитор? Пользуясь Вашим сравнением. Если я не могу играть чужую музыку, но сочиняю её сам?
Боряра, но и в этом случае Вы должны как-то предложить её другим! По крайней мере, записать её грамотно на нотном листе! А Вы не умеете и это! Проиграть её? На чём, на губной гармошке? Но даже на ней надо уметь играть!...
Рамона, простите, вон Фёдор Иванович стоит у поворота коридора и ждёт Вас, идите! Ещё раз, спасибо за терпение! До свидания.
Федя, я сейчас освобожусь, ты будешь на кафедре?
Одну секунду, Боряра, раз у нас уж получилась такая искренняя беседа, я хотела Вас спросить: Зачем Вы писали эти, мягко говоря, неудачные и неумелые стихи?
Это долгая история, Рамона, хотя я попробую ответить относительно кратко.
Начну с признания, что стихи эти я написал не для Вас, а для Людмилы Ивановой, студентки филфака. А потом, с известной долей цинизма, переадресовал их и Вам.
Ой, спасибо, Боряра, Вы такой джентльмен!
Второе: любой человек, думаю, иногда ощущает некую душевную приподнятость. Вдруг многие вещи, долго у него не получавшиеся, начинают с лёгкостью удаваться. Проблемы, над которыми он ломал голову месяцами и годами, вдруг находят решение в его сознании в секунды… В общем, это называют вдохновением. Вам, Рамона, наверняка знакомо такое чувство, или, лучше сказать, состояние?
Да, бывало, хоть и не часто. Так Вы писали эти стихи, находясь вот в таком состоянии?
Нет! Подождите, Рамона, не спешите с выводами. И вот я как–то подумал, что если случаются состояния вдохновение, то, возможно, бывают и другие состояния, приступы идиотизма, откачка маятника нашего настроения и общего духовного состояния к противоположному полюсу. Наш внутренний маятник качнулся не к «гениализму», а к идиотизму! Причём, нам может казаться, что это — вдохновение, критичность мышления при таких приступах тоже пропадает! Ну, вот и у меня такие приступы идиотизма бывали и нередко, увы.
Между прочим, Блок, когда он окончил свою поэму «Двенадцать», записал в дневнике: «Сегодня я – гений!» Здесь, по-моему, Блок был и прав и неправ одновременно.
Каким образом, Боряра? В чём была его правота, а в чём нет?
Во временнóй оценке состояния гениальности, он был прав, он характеризует гениальность, как некое мимолётное, преходящее состояние, а не как некий перманентный наследственный титул, «гениальность» – как, скажем, дворянство или как высокий рост – мол, что есть, того уж не отнять!
Боряра, простите, я Вас перебью. Насчёт высокого роста… Вы ошибаетесь! Известны два способа его уменьшить!
Первый способ придумал Прокруст.
А о втором упомянул Наполеон, помните? Как-то маршал Мюрат, посмотрев на Наполеона, сказал: «А знаете, Ваше Величество, я ведь выше Вас на целую голову!»
На что Наполеон ответил: «Не выше, а длиннее! И если ещё раз скажете такое, лишитесь и этого преимущества...»
Рамона, Вы правы! А Наполеон – умница! И Вы – тоже! Я помнил это высказывание, но забыл, кому оно принадлежит. Могу продолжать?
… А в качественной оценке своей, более чем убогой, поэмы он, как я только что сказал о потере критичности мышления, он ошибался, и весьма.
Боряра, но не только Блок считал эту поэму гениальной, а множество его читателей и других поэтов и писателей тоже!
Рамона, такой большой писатель, как Иван Алексеевич Бунин, отозвался об этой «гениальной поэме» с уничтожающей резкостью. Он, конечно, заметил в ней гораздо больше недостатков, чем я, но в целом мои взгляды совпадают с его. Блок живописует банду грабителей, убийц и просто люмпенов, одев их для убедительности в армейские шинели пламенных «ррреволюционеров». Это мне сразу бросилось в глаза, а Бунин, молодец, ещё высмеивает эти бесконечные и назойливые в однообразии своём «Ах! Эх! Ох! Ай! Ой! Тах! Трах!», эту псевдонародность лексикона «елекстрический фонарик», и т.п., которыми прямо нашпигована эта поэма.
Боряра, как Вы смогли прочитать Бунина? Я его критику тоже читала, но, конечно, вне Советского Союза. А Вы где её нашли? Ведь не получили же Вы её в открытой продаже?
Конечно нет! Тут забавный промах бдительной советской власти произошёл! Я – студент Университета Патриса Лумумбы, и иностранный поданный (из, так называемых, развивающихся стран), имею право пользоваться закрытыми для простых советских людей, коммунистов и беспартийных, спец. запасниками в библиотеке! А в них можно найти всё, что хочешь! Я попросил зарубежные издания Бунина! Пожалуйста, «Окаянные дни» и другие весьма нелестные отзывы Бунина о Советах, о Горьком, об Алексее Толстом, о Блоке, о Маяковском… и наткнулся, случайно, на его критику Блока!
Так вот, возвращаясь к несимметричным приступам гениальности и идиотизма. (Идиотические приступы явно преобладают и по силе и по длительности. У меня на этот счёт тоже целая «теория» придумана.) Думаю, что Блок написал свою поэму в один из таких приступов и принял его за гениальное озарение. А был это — приступ идиотизма!
Мои стихи, о которых Вы, Рамона, говорите, как раз и были написаны в такие же «чудные мгновения». Простите!
Уже простила! Забавно! Наши взгляды на гениальность, как краткий миг вдохновения, и на эту поэму странно совпали, я полностью согласна с Вами! Спасибо, будьте здоровы, до свидания!

Похожие статьи:

Авторская проза → ВеЛюр. Книга первая. Часть I. Глава 4, Глава 5, Глава 6

Авторская проза → ВеЛюр. Книга первая. Часть II. Главы 1-2

Авторская проза → ВеЛюр. Книга первая. Часть I. Глава 1

Авторская проза → ВеЛюр. Книга первая. Часть I. Глава 2 и Глава 3

Авторская проза → ВеЛюр. Книга первая. Часть I. Глава 7, Глава 8, Глава 9