-- Нет, не насмехайся над братом, -- сказала Мессуа,
поймав ребенка и прижимая его к груди. -- Если ты вырастешь
хоть вполовину таким же красивым, мы женим тебя на младшей
дочери князя, и ты будешь кататься на больших слонах.
Маугли понимал едва одно слово из трех в ее разговоре.
Теплое молоко усыпило его после сорокамильного пробега, он лег
на бок, свернулся и через минуту уснул глубоким сном, а Мессуа
откинула волосы с его глаз, накрыла его одеялом и была
счастлива.
По обычаю джунглей, он проспал конец этой ночи и весь
следующий день, потому что чутье, никогда не засыпавшее вполне,
говорило ему, что здесь нечего бояться. Наконец он проснулся,
сделав скачок, от которого затряслась хижина: прикрытый
одеялом, он видел во сне ловушки. Остановившись, он вдруг
схватился за нож, готовый биться с кем угодно, а сон еще глядел
из его расширенных глаз.
Мессуа засмеялась и поставила перед ним ужин. У нее были
только жесткие лепешки, испеченные на дымном огне, рис и
горсточка квашеных тамариндов -- ровно столько, чтобы
продержаться до вечера, когда Маугли добудет что-нибудь на
охоте.
Запах росы с болот пробудил в нем голод и тревогу. Ему
хотелось кончить весенний бег, но ребенок ни за что не сходил с
его рук, а Мессуа непременно желала расчесать его длинные
иссиня-черные волосы. Она расчесывала их и пела простенькие
детские песенки, то называя Маугли сыном, то прося его уделить
ребенку хоть ничтожную долю его власти над джунглями.
Дверь хижины была закрыта, но Маугли услышал хорошо
знакомый звук и увидел, как рот Мессуи раскрылся от страха,
когда большая серая лапа показалась из-под двери, а за дверью
Серый Брат завыл приглушенно и жалобно.
-- Уходи и жди! Вы не захотели прийти, когда я вас звал,
-- сказал Маугли на языке джунглей, не поворачивая головы, и
большая серая лапа исчезла.
-- Не... не приводи с собой твоих... твоих слуг, --
сказала Мессуа. -- Я... мы всегда жили в мире с джунглями.
-- И сейчас мир, -- сказал Маугли, вставая. -- Вспомни ту
ночь на дороге в Канхивару. Тогда были десятки таких, как он, и
позади и впереди тебя. Однако я вижу, что и весной Народ
Джунглей не всегда забывает меня. Мать. Я ухожу!
Мессуа смиренно отступила в сторону -- он и впрямь казался
ей лесным божеством, -- но едва его рука коснулась двери, как
материнское чувство заставило ее забросить руки на шею Маугли и
обнимать его, обнимать без конца.
-- Приходи! -- прошептала она. -- Сын ты мне или не сын,
приходи, потому что я люблю тебя! И смотри, он тоже горюет,
Ребенок плакал, потому что человек с блестящим ножом
уходил от него.
Страницы: << < 108 109 110 111 112 113 > >>